— Полагаю, ты можешь придумать что‑нибудь попроще, но основанное на тех же идеях. У тебя редкий художественный талант, Стивен.

Декер понял, куда клонит Пол. Ему подавай еще один полный комплект чертежей за номинальную плату, а то и вовсе бесплатно. Пора трубить отбой. Он не может постоянно тратить свои сбережения и время. Ему тоже нужно платить за свой дом и покупать продукты.

— У меня нет времени. Еще три проекта дожидаются своей очереди.

— По всей видимости, одна из твоих проблем кроется именно в этом, Стивен.

Стивен не сводил с Пола глаз, сердце его забилось с бешеной скоростью.

— О чем ты говоришь?

— Комитет считает, что ты слишком загружен работой.

Комитет— значит Пол.

— Мне нужно зарабатывать на жизнь, Пол. Центр не соблюдает уровень расценок главного подрядчика, существующий сегодня на рынке. Я не говорю уже об оплате моих дополнительных работ. А сейчас я вообще с трудом свожу концы с концами.

— Мы все знаем, что ты строишь этот храм во славу Господа нашего, Стивен, и я знаю, что Всевышний благословит тебя за твои труды. Мы все бесконечно благодарны, что наш проект возглавляет человек с такой репутацией. Но ведь и для тебя это большая удача, не так ли? Твой первый проект во славу Бога, к тому же один из самых престижных архитектурных журналов в стране напечатал о нем статью и поместил изображение нашей церкви на обложке. Люди наблюдают за твоей работой над проектом.

Неужели Пол думает, что он такой наивный? Ясно с первого взгляда, что им пытаются манипулировать.

— Благодарностью и известностью не внесешь арендную плату за дом. Мне пришлось самому выплатить людям по счетам, которые просрочил Марвин Локфорд.

На душе у Стивена стало легче, когда он увидел, что новость для Пола оказалась неожиданной. Ему не хотелось думать, что именно Пол велел своему казначею попридержать выплаты.

— Марвин не платит по счетам?

— В последнее время задерживает выплаты на шестьдесят — девяносто дней. — Стивен облокотился о стол. — У моих людей семьи, Пол. Они не могут бесконечно долго ждать зарплаты. Я плачу поденным рабочим из собственного кармана, но я не могу продолжать так вечно.

Стивен заметил, что Пол изменился в лице, но понять, о чем он думал, было невозможно. У Декера появилось ощущение, будто лицо пастора скрыла вуаль, и это очень встревожило Стивена. Он больше не узнавал Пола. Но хуже всего было то, что он сомневался, хочет ли он вообще знать его. Стивен был уверен в одном: ему не нравится испытывать чувство вины, когда он просит оплатить свои труды. А еще он не любит, когда его бесцеремонно используют.

— Прости. — Пол потянулся к своему бумажнику. — Я поговорю с Марвином. Что скажешь, если я оплачу сегодняшний обед? — Он достал двадцатку.

Стивен решил не препираться с ним по поводу счета. Хотя, конечно, в этом месяце Пол значительно чаще угощал, чем он.

Юнис сидела в приемной Пола в ожидании встречи с ним. До этого она попробовала поговорить с мужем по телефону, но Рита сообщила, что он велел не беспокоить его, разве только в случае крайней необходимости. Кого‑то консультировал. Юнис знала, что Пол не сочтет эту ситуацию из рада вон выходящей, чтобы прерваться ради нее.

— Мы подойдем к тебе и подождем.

Пол достаточно ясно дал ей понять, чтобы она никогда не пыталась беспокоить его размышлениями вслух. И говорил не раз: «Сначала попробуй разобраться с проблемой сама и только потом приходи ко мне».

То, что Пол обращался с женой и сыном, как с любым другим членом общины, выглядело демократично, но все‑таки это возмущало ее. Сколько раз телефон звонил во время семейного обеда, и Пол с готовностью проводил час, а то и больше, в беседе с нуждающимся в нем человеком? Сколько раз их будил телефонный звонок посреди ночи, и Пол уходил? Для других пастор всегда находил время и силы, но, когда очередь доходила до его собственной жены и сына, у него не оставалось ни того, ни другого. И теперь, пока они с Тимом сидели в приемной мужа, Юнис старательно пыталась подавить негодование.

Рита сочувственно улыбнулась:

— Я подсунула ему записку. Он знает, что вы здесь. Уверена, он скоро закончит. — И она снова принялась печатать.

Прошло пятнадцать минут. Мрачный и безмолвный, Тимоти сидел радом с матерью.

Рита предложила сварить кофе. Юнис ответила, что это вовсе не обязательно. Прошло еще долгих пятнадцать минут, прежде чем отворилась дверь и вышел Роб Атертон, а следом за ним появился и Пол. Пастор похлопал Роба по спине:

— Спасибо, что зашел, Роб.

Роб выглядел изнуренным. Он кивнул Юнис. Пытался ли Пол вытащить из кармана Роба очередное денежное пожертвование?

— Юнис, можете войти в кабинет, — обратился пастор к жене. — Ровно через минуту я освобожусь. — Пол последовал в коридор за Робом Атертоном.

— Удивительно, что у него есть время, — вставая, проронил Тим. Юнис села на роскошный кожаный диван в кабинете мужа.

Только через десять минут Пол объявился в приемной.

— Почти четыре часа пополудни, Рита. Церковный бюллетень можешь допечатать завтра утром.

Он прошагал в свой кабинет и закрыл за собой дверь. Улыбка испарилась. Также исчезло выражение безграничного терпения, которое обычно появлялось у него при разговоре с такими людьми, как Марвин и Лавонн Локфорд или Джесси Боэм.

— У вас на лицах написано, что у нас проблемы. Разве вы не можете подождать, когда я приду домой, чтобы спокойно поговорить о чем бы то ни было, вместо того чтобы сидеть здесь у всех на виду?

Юнис начала защищаться:

— Утром ты сказал, что задержишься допоздна, поскольку у тебя еще одна важная встреча с членами строительного комитета. Я звонила и узнала от Риты, что ты велел ни с кем тебя не соединять. Ждать больше мы не могли.

Некоторые вещи не терпят отлагательства и легкомысленного пренебрежения. Уже все сроки вышли. А ей вовсе не хотелось, чтобы Пол услышал плохие вести из уст других людей. Джесси, разумеется, все расскажет Джеральду, а уж Джеральд все донесет Полу…

— Ладно. Хорошо. Давай по существу. Что случилось на этот раз?

— Почему ты не спрашиваешь меня, отец? — С побелевшим от злости лицом Тим впился глазами в отца. — Зачем срывать свое негодование на матери?

— Я не пытаюсь отыграться на ней, но, может, тебе следует подумать, как твое поведение негативно отражается на других. Особенно на мне. Все, что ты вытворяешь, пагубно сказывается на моей репутации. — Пол обратился к Юнис: — Итак, ты собираешься говорить или нет?

— Если дашь мне такую возможность. Тим опустил голову.

Пол сел с выражением глубочайшего раздражения на лице.

— Только покороче. — Он взглянул на свои часы. — Через сорок пять минут мне придется покинуть вас ради очень важного совещания.

— Тим отстранен от уроков в школе.

— Великолепно! Именно этого мне и не хватало! — Пол вскочил с кресла и зашагал по кабинету. Подбоченясь, он с таким видом уставился на свои книги, будто пытался найти среди них ту самую, которая поможет ему быстро и легко выйти из этого неожиданного кризиса. — Что вообще с тобой происходит, Тим? Ты что, пытаешься опозорить меня перед моим приходом? — Пол презрительно посмотрел на сына. — Пытаешься сделать из меня всеобщее посмешище?

—Нет.

— А как насчет твоей матери? Что, по–твоему, она чувствует, когда ее вызывают в кабинет директора из‑за твоих выходок? Она не может защищать тебя всю твою жизнь. Когда ты наконец собираешься повзрослеть и перестать цепляться за ее подол? Разве ты не знаешь, что все наблюдают за нашей семьей? Мы важные члены общества. Люди видят в нас пример для подражания. И какой же пример ты подаешь своим подбитым глазом и рассеченной губой? Что скажут люди, когда увидят тебя воскресным утром?

— Меня не волнует, что они скажут.

— Потому что тебе наплевать на всех, кроме себя. Обстановка накалялась, Юнис забеспокоилась:

— Пол…

— Когда ты собираешься повзрослеть? Юнис снова попыталась вмешаться.