В неярком свете настольной лампы я рассматривала корешки книг. У одних книг вообще не было заглавий, у других они совершенно стерлись, у некоторых они были сделаны серебряным или золотым тиснением, а у иных были просто написаны маркером на корешках. Пару раз я видела книгу, заглавие которой становилось видимым лишь тогда, когда я подходила очень близко: оно мягко светилось, словно голограмма, и исчезало, как только я отводила взгляд.

Я понимала, что нужно уйти. Совершенно очевидно, это личное помещение Селены и мне не следует быть здесь без ее разрешения. Но разве нельзя быстренько заглянуть в одну-две книги?

А как со временем? Я глянула на часы – 7:20. До выезда в кино еще почти полчаса. Наверняка меня никто не хватится в следующие пять минут. Я всегда могу сказать, что была в ванной комнате.

Кабинет Селены был просто переполнен магией. Магия была везде: я вдыхала ее вместе с воздухом, она вибрировала у меня под ногами при ходьбе.

Я с трепетом читала заглавия. Целый шкаф был отдан под книги рецептов: рецепты заклинаний, блюд, усиливающих действие магии, и блюд, приуроченных к различным праздникам. В следующем шкафу стояли книги о сотворении заклятий и о ритуалах. Некоторые книги на вид казались очень древними, у них были тонкие, разваливающиеся обложки, к которым страшно было притронуться. Но все равно мне нестерпимо хотелось прочитать их пожелтевшие страницы.

Глядя на все это богатство, я думала о Рованвандах, известных тем, что копили знания и прятали свои секреты. А вдруг Селена Бэллтауэр – из этих самых Рованвандов? Кэл говорил, что они с матерью не знают, из какого они клана, так что эта библиотека, возможно, и есть ключ к разгадке. Я задумалась над тем, как мне добраться до этих книг. Может, Селена даст их мне почитать? А может, Кэлу разрешается брать их?

Книги в следующем шкафу назывались: «Черное искусство», «Применение черной магии», «Темные чары», а одна даже называлась «Вызов духов». Мне казалось опасным даже просто держать такие книги в доме, и было странно, почему это делает Селена. Я почувствовала озноб и вдруг подумала, что мне, наверное, совсем не следовало быть в этом кабинете. Я повернулась, чтобы уйти, и тут увидела узкую витрину со стеклянными полками, подсвеченными снизу. Там в небольших мраморных чашечках хранились образцы кристаллов и горных пород всевозможного вида и цвета. Я узнала кровавик, тигриный глаз, лазурит, бирюзу. Там были и драгоценные камни, полированные и ограненные.

Мне казалось невероятным, что кто-то может иметь в своем распоряжении такие материалы, что Селена может войти в эту комнату и взять все, что ей потребуется почти для любых заклинаний. Это просто потрясало.

Именно этого знания я жаждала, ради него готова была работать. Мечты родителей о моем будущем, мои прежние, довольно смутные планы посвятить себя науке – эти мысли показались мне дымовой завесой, которая только помешает мне в моей настоящей работе: стать ведьмой настолько сильной, насколько это вообще возможно.

Я понимала, что должна уйти, но никак не могла оторваться. Побуду здесь еще пять минут, сказала я себе, переходя к другой секции шкафов. О, здесь ковены, целые полки «Книг теней». Я вынула одну и открыла ее с таким чувством, будто в меня вот-вот ударит молния.

Книга оказалась тяжелой. Я положила ее на край письменного стола Селены. Страницы в ней пожелтели и обтрепались, почти рассыпались у меня под пальцами. Это была древняя книга – одна из записей была датирована 1502 годом! Но она была либо зашифрована, либо написана на каком-то другом языке, так что прочитать ее я никак бы не могла. Я поставила книгу на место.

Я понимала, что мне действительно надо возвращаться к остальным. Пора было подумать, чем я объясню свое исчезновение. Покажется ли это правдоподобным, если я скажу, что заблудилась?

Я стала боком пробираться к двери и налетела на библиотечную лестницу. Не зная, зачем это делаю, я взобралась по ней. Высоко наверху запах пыли, старой кожи и истлевающей бумаги стал сильнее. Держась за лестницу, я приблизила лицо к книгам, пытаясь читать заглавия при слабом освещении: «Ковены в Древнем Риме», «Теории Стоунхенджа», «Рованванд и Вудбейн. С доисторических времен до наших дней».

Я понимала, что нет времени читать всё, нет времени задерживаться и смаковать и поглощать, как мне хотелось. Меня мучило сознание того, что эти книги здесь, но они не мои. Во мне пробудился жуткий голод, жадное стремление к информации, к учебе, к образованию.

Кончики моих пальцев скользили по корешкам книг, останавливаясь на тех, которые труднее читались. На одной из верхних полок я нашла темно-красную непомеченную тетрадь, которая была засунута между двумя более высокими и толстыми книгами по ранней истории Шотландии. Когда я проводила пальцами по ее корешку, их стало пощипывать. Я снова провела пальцами по корешку, вперед-назад. Пощипывание. Улыбаясь, я вытащила ее с полки. Было слишком темно, чтобы разобрать название, так что я спустилась с лестницы и понесла тетрадь к столу Селены. В свете настольной лампы я осторожно раскрыла тетрадь на титульной странице. Там красивым, изящным почерком было написано: «Белвикет». Я остановилась, слыша шум крови в ушах. Белвикет. Ковен моей родной матери.

Перевернув страницу, я увидела на обороте надпись:

Эта тетрадь подарена моей светозарной, моей огненной фее Брэдхэдэр в день ее четырнадцатилетия. Добро пожаловать в Белвикет.

С любовью, мама.

Мое сердце остановилось, а кровь застыла в жилах. Брэдхэдэр. Викканское имя моей матери. Мне сказала об этом Элис. Это ее «Книга теней». Но как это может быть? Она ведь была потеряна после пожара. Не так ли? Не могло ли быть какой-нибудь другой Брэдхэдэр, из какого-нибудь другого Белвикета?

Трясущимися руками я стала перелистывать страницы. Страниц через двадцать прочитала:

« Все население Бэллинайджэла пришло на праздник Белтайн. Я стала слишком взрослой, чтобы плясать вокруг майского шеста, а молодые девушки все плясали и смотрелись чудесно. Я видела, как тот Ангус Брэмсон крутился возле велосипедов, подсматривая за мной, как он это делает. Я притворилась, будто не вижу его. Мне только четырнадцать, а ему уже шестнадцать!

Во всяком случае, у нас получился чудесный праздничный стол, а потом ма организовала нам великолепный круг – на берегу, возле каменных утесов. Брэдхэдэр».

Я пыталась проглотить комок, застрявший в горле, но не могла, чувствовала, что задыхаюсь. Я перевернула еще несколько страниц ближе к концу. Вместо подписи Брэдхэдэр там стояли инициалы: М. Р.

Это были мои инициалы. И инициалы Мейв Риордан. Моей матери.

Потрясенная, ощущая дурноту, я рухнула в рабочее кресло Селены, и оно заскрипело. У меня резко сузилось поле зрения, а голова казалась слишком тяжелой для шеи. Вспомнив скаутские тренировки многолетней давности, я отъехала с креслом назад, опустила голову между колен и постаралась дышать глубже.

Пока я висела вниз головой в этой далеко не изящной позе, стараясь не грохнуться в обморок, мой мозг лихорадочно обрабатывал налетавшие с бешеной скоростью мысли. Мейв Риордан. Это была «Книга теней» Мейв Риордан. Эта тетрадь, заговорившая со мной прежде чем я к ней притронулась, принадлежала моей родной матери. Моей матери, которая погибла в огне всего шестнадцать лет назад, в городке, находящемся в двух часах езды отсюда.

Теперь ее «Книга теней» у Селены Бэллтауэр. Почему?

Я выпрямилась. Быстро перечитала отрывки из разных мест в том порядке, в каком моя мама из четырнадцатилетней девчонки, только что принятой в ковен, превращалась в девочку-подростка, испытавшую первую любовь, а потом в женщину, которая пережила в двадцатидвухлетнем возрасте все муки ада, когда обнаружила, что беременна незапланированным ребенком. Мной.

Горячие слезы застилали мне глаза. Я вернулась к началу тетради, где записи, сделанные легкой девичьей рукой, были полны восхищения чудом магии.