Он не ответил, тогда она повернула голову и обнаружила, что он в упор смотрит на нее.

— В чем дело? — Она усмехнулась и отбросила со лба прядь волос. — Почему ты на меня так смотришь?

— Когда у вас с Марком что-нибудь сдвинется?

Лэйкен почувствовала комок в горле и быстро отвернулась, чтобы он не мог видеть ее лица.

— Интересно, что же я, по-твоему, должна делать? — спросила она, пытаясь говорить как можно спокойнее.

— Не знаю. — Когда она посмотрела на него, он пожал плечами. — Ты всегда думаешь, как преодолеть трудности. А тут ты почему-то сдалась.

В первый момент ей хотелось пуститься в пространные рассуждения на тему отношений между мужчиной и женщиной. Но потом она вспомнила, кто стоит перед ней.

Лэйкен слегка улыбнулась и сказала:

— Может быть, это произошло потому, что наш благородный рыцарь очень учтиво дал мне отставку. Я ведь тебе рассказывала.

— Ты говорила, он ответил тебе, что все это было надувательством, которое он устроил только потому, что ты настояла. Что ты мало его волновала, и он хотел только отомстить тебе за то, что ты попортила ему нервы в Чикаго. Но я не купился на это.

Он зашел к ней с другой стороны, чтобы видеть ее лицо.

— И знаешь, что я подумал? Я подумал, что он выкинул один из тех фокусов, которые так нравятся взрослым. Ну, когда остается только один кусок торта и они говорят: «Нет-нет, мне совсем не нравится этот торт», а на самом деле готовы проглотить его одним махом.

Она издала неопределенный горловой звук.

— Я не думаю, что укладываюсь в твою аналогию.

— Может быть, поэтому ты и покраснела? Очень интересно. Я и не знал, что ты все еще умеешь краснеть.

— Оставь меня одну, маленький нахал. Тебя ведь там не было. Ты не слышал…

— Я слышал его в ту ночь, когда происходил ритуал. Я видел, как он смотрел на тебя. — Ч. Д. помолчал. — Я кое-что выяснил насчет языка команчей. Он называл меня своим маленьким бледнолицым братом. Хочешь знать, как он называл тебя?

— Он говорил обо мне? Ты хочешь сказать, это было тогда, когда он боролся там, в горах? — Она посмотрела на него. — Ты все выдумываешь. Ты не можешь знать, что он говорил. Слов было слишком много.

— Ты прекрасно знаешь, какая у меня память. А язык не настолько сложен, когда поймешь, что означают все эти звуки.

Она нахмурилась.

— Почему он вдруг говорил обо мне? Он пожал плечами.

— Я могу судить только об одной стороне разговора. Я не знаю, с чего все началось. Я могу судить только о той части, когда он стал смотреть взором скандинавского божества, мечущего громы и молнии.

— Наследный принц, — поправила она. — Да, я помню. — Ну, и как же он меня называл?

— Он называл тебя своей женой. Не просто женщиной. Он сказал: «Моя жена».

При этих слов ее нижняя губа задрожала, но она постаралась держаться, как прежде.

— Это ничего не значит. Он мог просто пытаться разыграть тех… невидимых врагов.

— Это не было временем для розыгрышей. — Ч. Д. положил руку ей на плечо. — Лэйк, я знаю, это звучит чудовищно, но дело в том, что в ту ночь я что-то почувствовал. Прошло два месяца, но чувство остается. Марк принадлежит нам. И мы принадлежим ему.

Лэйкен не стала просить у него разъяснений и говорить, что он все выдумал. Ведь она сама чувствовала то же самое.

Она вздохнула и прислонилась щекой к холодной колонне.

— Он сказал, что ничего не произошло, понимаешь? Что, если прав он, а мы ошибаемся?

— Мы не ошибаемся. Не знаю, зачем ему понадобилось врать. Но я знаю одно — ничего не случится, если ты перестанешь бояться и отправишься к нему.

— Я совсем не боюсь. Я…

— Ты боишься.

Она потерла кончик носа.

— Да, я боюсь. Боюсь до смерти. Мне кажется, я не выдержу, если…

— Если ты будешь продолжать разбирать все «если», ничего так и не сдвинется с мертвой точки. Ты должна заставить все завертеться. Как тогда, в Чикаго. Ты можешь это, Лэйк.

Она вздохнула.

— Если ты так думаешь, значит так и есть. — Она отпрянула он колонны. — Хорошо, я поеду за ним.

Поселок команчей находился в пятнадцати километрах к востоку от Де Уитта. День, когда Лэйкен впервые увидела его, выдался холодным. Ветер обдувал пустоши и пыльные улицы.

Но холод не действовал на местных жителей— она заметила, что люди работают без шапок и пальто.

Когда она свернула к одной из площадок, ей вспомнился разговор, который состоялся у нее два дня назад с Тесс Дефэзио.

— Все очень странно, — сказала ей брюнетка. — Внешне он кажется таким же, как всегда, но что-то определенно происходит.

— Что? Выглядит не так, как обычно?

— Я не могу точно… понимаешь, когда он

говорит со мной… Слова те же, но, кажется, что он говорит с живым человеком, а не с машиной, которая отмечает время его деловых свиданий. Честно говоря, меня это немного огорчило. Как будто статуя вдруг ожила и стала учиться быть похожей на существо из плоти и крови. Через неделю он остановился возле моего стола и сказал, что собирается взять длительный отпуск и… — Она остановилась и прочистила горло. — Лэйкен, он поблагодарил меня за верную службу. Боже, я чуть не разревелась прямо у него на глазах.

— Но он не сказал, куда он едет?

— Мне — нет. Он только сказал, что не знает, когда вернется назад.

И, если верить тете Мириам, его родственники тоже остались в неведении.

— Я не знаю, где он и чем занят, — сказала пожилая женщина кисло. — Но я хочу, чтобы вы знали — я возлагаю всю ответственность на вас. С тех пор, как появились вы, мы не знали ни минуты покоя.

Через пять минут после их разговора Лэйкен позвонил Филипп.

— Мириам не знает, что я звоню, — сказал он. — Поэтому я буду краток. Я посчитал своим долгом сказать вам, что она не была вполне откровенна с вами, моя дорогая. Дело в том, что Марк был у нас и сказал, куда он направляется. Он также сказал, что почти уверен в том, что назад он не вернется. — Он помедлил. — Пожалуйста, не думайте слишком плохо о моей жене. Она любит Марка. Но, к сожалению, она так и не научилась любить.

— Я не виню ее. — Пальцы Лэйкен вцепились в трубку. — Где он, Филипп?

— Он отправился в поселок команчей неподалеку от Де Уитта.

И теперь Лэйкен тоже была там.

Как только она вышла из машины, к ней подошел крепкий мужчина, похожий на Джозефа Два дерева.

— Могу я помочь вам? Она улыбнулась.

— Надеюсь, что да. Я ищу Марка Рида. Когда он поднял голову, глядя мимо нее,

она резко повернулась. Марк, одетый в джинсы и фланелевую рубашку, как другие мужчины, двигался по направлению к ней.

Он изменился. Немного похудел, а черты лица сделались более резкими.

— Ральф, — сказал он, подходя к ним. — Рад познакомить тебя с Лэйкен Мерфи. Лэйкен, это мой двоюродный брат, Ральф Белый Олень.

Ответив на приветствие другого мужчины, она посмотрела на Марка:

— Мне нужно поговорить с тобой. Ральф глянул на Марка, который согласно

кивнул, и сказал:

— Наверное, мне лучше вернуться до того, как Гектор решит снова включить эту электропилу. Был рад познакомиться с вами.

Когда он отошел, Лэйкен сказала:

— Есть здесь более безлюдное место? — Она посмотрела на домики по другую сторону улицы. — Я не хочу показаться нервнобольной, но мне кажется, что на нас смотрят.

— Они хорошие люди, но они чрезвычайно осторожны.

Она подняла одну бровь:

— Они думают, что тебя нужно защищать от меня?

Он пожал плечами.

— Ты посторонний человек. Они не знают, что у тебя в сердце.

— А ты?

Вместо ответа он пошел вперед и повел ее мимо двух домов на открытую местность.

— Это подойдет? — спросил он, когда они отошли на сто метров от ближайшего жилья.

Лэйкен кивнула. Теперь, когда она была здесь, когда она наконец нашла его, она не знала, что делать дальше. Поэтому она не могла просто сказать: «Собирай вещи, и поедем домой вместе со мной».

Она откашлялась.

— Ты можешь… Я очень удивилась, что ты уехал из Чикаго. Конечно, ты можешь не говорить мне. Если это что-то личное и прочее.