Клодия тоже хихикнула, поскольку пребывала в уверенности, что Хелен не имела в виду ничего особенного. Хелен была замужем всего пару месяцев, и ни один мужчина, кроме отца Клодии, мачеху не интересовал.

— А я и не знала, что папа кого-то нанял, — заметила Клодия, шагая по гравиевой дорожке.

Впрочем, она не удивилась, услышав о новом работнике. На днях Клодия стала случайным свидетелем спора между отцом и его новой женой. Хелен, по-видимому, совершенно неожиданно для мужа решила отказаться от своей работы. Как поняла Клодия, ее мачеха считала, что жена владельца пансионата не должна превращаться в прислугу. «А вот цветами я по-прежнему буду заниматься», — последнее, что услышала Клодия.

— И когда же он приступит к своим обязанностям? Он что, этот парень, и вправду бездомный?

Клодия всегда знала: она счастливая, потому что у нее есть «Фартингс-Холл», ее дом. И даже представить не могла, каково это, если негде преклонить голову.

Хелен пожала острыми тронутыми загаром плечиками:

— Бог его знает. Прикатил неизвестно откуда на старом-престаром мопеде два дня назад, сказал, что ищет работу. И, похоже, был счастлив, когда ему разрешили остаться. Плюс еда и немного денег. Он будет помогать Старине Рону в саду. Кажется, его зовут Брент. Да, Брент Ситон.

Клодия слушала вполуха, думая в этот момент, что Старине Рону повезло. Будучи человеком преклонного возраста, он уже не справлялся с работой. Это знали все, кроме него. Очевидно, поэтому отец и нанял кого-то ему в помощь. Бедный Старина Рон! Что он будет чувствовать, когда ему придется уступить дорогу более молодому, более сильному и ловкому?

Старина Рон проработал у Салливанов всю жизнь. Дед Клодии нанял его еще до того, как «Фартингс-Холл» превратился в изысканный загородный пансионат с рестораном, лучший во всем Корнуолле. Старина Рон никогда не был женат и имел комнату в переделанном под жилье помещении над старой конюшней. Конечно, отец ни за что не расстанется с ним. Наверное, подыщет Старине Рону какую-нибудь чисто символическую работу, просто чтобы старик не чувствовал себя совсем бесполезным.

В этот момент Хелен неожиданно остановилась как вкопанная, и Клодия чуть не налетела на нее. Зеленые глаза мачехи вспыхнули. Она, словно охотничья собака, сделала стойку. Клодия проследила за ее взглядом.

Новый работник и в самом деле мог сразить наповал любую.

Он стоял, небрежно прислонившись к садовой решетке. На нем были вконец истертые, коротко обрезанные джинсы, на ногах разбитые рабочие ботинки Но хорош Брент Ситон был необычайно.

С немым восторгом отметила Клодия впечатляющий разворот плеч, который подчеркивали узкие бедра и длинные сильные ноги. Загорелые плечи блестели от пота, спутанные черные волосы прилипли к влажному лбу. Его глаза — влекущие, дымчатые, бездонные — сузились: мужским оценивающим взглядом он окинул приближающуюся Хелен сверху вниз.

Клодия вздрогнула. Летний день с самого утра был наполнен густым обжигающим зноем, и все же ее пронзила непонятная дрожь. Она шагнула вперед, сожалея, что на ней выгоревшие джинсы и старая футболка, в которой она прибиралась в доме.

Этот шаг словно вернул к жизни ее мачеху и нового работника. Горячий летний воздух качнулся и почти физически расступился.

— Брент, познакомься с Клодией, единственной наследницей и гордостью твоего хозяина, — с полуулыбкой почти пропела Хелен, в ее голосе прозвучала томная хрипотца. — Дорогая, поздоровайся с Брентом.

Брент Ситон тряхнул головой, убирая с глаз прядь темных волос, и, шагнув вперед, улыбнулся, протянув сильную широкую ладонь.

— Привет.

Так Клодия в первый и, наверное, в последний раз в своей жизни глубоко, безоглядно и совсем-совсем безнадежно влюбилась…

— Вот ты где!

Гипнотические чары прошлого исчезли. В комнату вошел, тяжело опираясь на трость черного дерева, Гай Салливан.

— Эми только что привезла Рози из школы. Они тебя ищут. — Увидев лежащий перед дочерью альбом, он слегка покачал головой. — Сам не знаю, почему мне захотелось вдруг взглянуть на старые снимки. Не стоит ворошить прошлое — его не изменить.

Клодия встала и, чувствуя на себе взгляд отца, решительно засунула альбом на прежнее место — за книги.

Полтора месяца назад ее муж и мачеха погибли в автокатастрофе — на машину, в которой они ехали, налетел грузовик, потерявший управление на крутом склоне. А неделю спустя стало известно, что Хелен и Тони были любовниками. Время от времени их отношения прерывались, но в целом не затухали с того времени, как Тони порекомендовал разведенную красавицу на работу в «Фартингс-Холл».

Истина открылась Гаю Салливану, когда он, разбирая вещи погибшей жены, наткнулся на ее дневник и более чем откровенные любовные письма. Это окончательно сразило отца Клодии — у него случился сердечный приступ, третий по счету. Правда, не такой сильный, как тот, что он перенес в конце памятного для них обоих лета. Тогда это было как гром среди ясного неба, и прошло немало времени, прежде чем Клодия перестала беспокоиться о его здоровье.

А теперь — будто кинопленка, на которой запечатлена ее жизнь, прокручивалась в обратную сторону — она снова не представляла, как преподнести отцу очередную неприятность. Сама мысль об этом приводила Клодию в ужас.

— Ну как, ты узнала насчет ссуды? Пора нам обновить комнаты для гостей.

Гай уселся на освобожденное дочерью место и прислонил трость к столу.

Некогда выразительное, его лицо осунулось и словно подернулось пеплом. Клодия отдала бы все на свете, чтобы избавить отца от предстоящего кошмара. Но лучшее, что она могла сейчас сделать, как можно дольше уклоняться от прямого ответа.

Просить управляющего банком о ссуде? Хорошо бы!

Сегодня днем она разговаривала с ним, но совсем о другом.

Финансовые дела «Фартингс-Холла» были плохи — дальше некуда. Им грозило банкротство. Оставалось только одно — распродать все имущество. Вот это Клодии и предстояло сообщить отцу. Но пока еще можно подождать, решила она и, уходя от опасной темы, спросила:

— А где Рози?

Обычно она сама забирала из школы свою маленькую дочь. Но сегодня, поскольку ей предстояла встреча с управляющим банком, девочку привезла домой Эми.

Трудно представить, как бы они обходились без этой коренастой седоволосой с постоянным румянцем на щеках женщины, которая, сколько Клодия себя помнила, жила в «Фартингс-Холле». Эми делала все, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту, когда Клодия в десять лет осталась без матери.

— Эми сразу увела ее на кухню, чтобы напоить соком. Да, забыл сказать: сегодня вечером Дженни не придет — у нее простуда или что-то в этом роде. — Гай Салливан с трудом поднялся. — Я помогу Эми на кухне — мы просто вычеркнем из меню всякие трудоемкие штучки. Тогда ты сможешь заменить Дженни, будешь прислуживать гостям за столом, хорошо?

С тех пор как Тони полгода назад рассчитал повара, — Клодия тогда не поняла, что послужило тому причиной, — им с Эми постоянно приходилось сокращать и упрощать меню. Тони ни за что не хотел нанимать нового повара, и теперь-то Клодия знала почему.

Завтра она отзовет свои объявления о найме нового опытного персонала, которые разослала в газеты, решив улучшить работу пансионата и ресторана. Теперь это не имело смысла. Весь их бизнес в ближайшее время пойдет с молотка. У них не останется даже крыши над головой.

— Папа, почему бы тебе не посидеть на улице? Сегодня на редкость хороший день. Давай этим воспользуемся.

Пока еще можем, чуть было не сорвалось у нее с языка, но Клодия вовремя спохватилась.

— Я схожу за Рози, и мы все вместе попьем чай на террасе.

Десять дней спустя Эми, наливая в чашку Клодии крепкий черный кофе, задала риторический вопрос:

— Ты еще ничего не оказала отцу? Сегодня утром, когда мистер Ингрем заехал за ним, у мистера Салливана был такой счастливый вид… Прямо как в прежние времена. Вот я и подумала: значит, он еще ни о чем не догадывается.