Довольный Владимир вышил в коридор, к нему подошёл озадаченный и взволнованный врач.

- Владимир Николаевич, вы что ни будь, решили? – задал вопрос профессор, убрав руки в карман. – Малышу стало хуже, возможно счёт идёт на минуты! Надо срочно определяться!

- Да, конечно, - задумчиво произнёс Кадин. – Я…

У него в кармане завибрировал телефон, который отвлёк от разговора. Взглянув на дисплей, он отошёл в сторону и ответил на мобильный:

- Да.

Звонил Леший:

- Шишкан, дела плохи! – взволновано сказал Лешинский.

- Что опять не так? Тебе, ничего доверить нельзя! Ты, даже с таким простым заданием справиться не можешь! – злобно проговорил Владимир.

- Не получилось замочить нашего Зверя, и места хранения денег, он не сказал. Вычислил нашего «суку», - нервно ответил Леший.

- Меня, это мало касается! Ты, проморгал бабки, вот и ищи их! – раздражённо приказал, пахан и злобно сжал телефон, до хруста. Экран мобилы треснул, он кинул его об стенку. Телефон разлетелся на части. Вот и решил Зверь участь своего сына! Шишкан, подошёл в плотную к доктору.

- Профессор, операции не будет! – Владимир достал из кармана портмоне и вытащил от туда пятитысячные купюры. Пять таких бумажек перекочевали к врачу в карман. – Это вам, за хлопоты! Я, надеюсь, Валерия Валентиновна об этом не узнает!

- Но, что мне ей говорить? – взволновано прошептала доктор, руку грели уже ставшие его, деньги, он даже в уме их распределил, на что потратить.

- Скажите, что пока не удалось договориться с клиникой, нет мест или нелётная погода, для ребёнка может быть опасно!

- Да, да! Конечно! Я, всё понял!

Лера ни на минуту не отходила от палаты, где в инкубаторе, лежал её малыш. Ему постоянно ставили капельницы, все ножки и ручки исколоты. Было страшно наблюдать, как из маленького тельца уходит жизнь и ты, не в силах ничем, ему помочь. Маленький ангел умирал на её руках.

Валерия постоянно спрашивала у доктора, когда же наконец Ванюшу повезут на операцию, но врач каждый раз говорил, что не удалось договориться с больницей, мол нет мест и надо немного подождать.

- Ну, что вы так расстраиваетесь, Валерия Валентиновна, у нас ещё куча времени. Ваш, мальчик, чувствует себя нормально. Наберитесь терпения.

Лера чувствовала, что ей врут, материнское сердце обмануть нельзя, малышу становиться хуже с каждым днём.

- Что же делать? – шептала она, гладя кювет, под которым лежал Ваня.

Малыш смотрел открытыми глазами и словно просил:

- Мама, помоги, спаси меня!

Проплакав всю ночь, только под утро, девушки удалось уснуть, она проспала до двенадцати часов. Проснувшись сразу же пошла к сыну, но кювет был пуст.

- Нет…! – раздался Лерин вопль, терзающий душу.

- Валерия, не надо! Успокойся! – обнимая её прошептал Кадин, стоящий рядом. – Будут у тебя ещё дети. Ванечка, неизвестно, сколько бы прожил, возможно, даже операция ему не помогла.

- Вы, не понимаете! После операции, у него был шанс выжить! – рыдая, прошептала Голубцова. – Этот малыш всё, что у меня осталось! Зачем теперь жить? Не хочу!

- Подумай об отце, - встряхнув девушку, сказал Владимир.

- Отстаньте от меня! – ответила она, вырвавшись из рук пахана, и сделав несколько шагов, упала на пол без чувств.

В день похорон было холодно, как тогда, когда родился Ванечка. У могилы стояли трое – Лера, Кадин и Галя. Валерия очень тяжело переносила смерть сына, в ней как будто бы, что – то оборвалось. Если бы не успокоительные, то неизвестно, что с не стало. Шишкан старался не на минуту не оставлять её одну, в нём боролись две сущности – одна говорила, что он сделал всё правильно, а вторая видя как убивается и страдает любимая девушка хотела повернуть время назад и изменить, исправить ошибки прошлого.

Валерия попросила оставить её одну, она хотела попрощаться с сыном. Дождавшись пока все уйдут, девушка легла на могилу, и заплакала.

- Мой милый сынок! Зачем, меня покинул? – плакала Лера, поглаживая землю, не замечая холода. - С тех пор как ты, умер, жизнь моя остановилась! Её просто не стало! Душа разрывается на части. Разумом понимаю, что надо жить дальше, а сердцем нет. Моя жизнь ушла вмести с тобой. Как будто от сердца оторвали частичку. Знаю что там на небесах, ты стал ангелочком. Прости, за то что не уберегла, за мои слёзы. Когда мама плачет - ребёнок чувствует её боль даже там, в другом мире. Буду стараться больше не плакать. Обещаю тебе! Ты – самое лучшее в моей жизни. Я, ТЕБЯ, ВСЕГДА БУДУ ЛЮБИТЬ! – прошептала девушка.

Подойдя к чёрному лимузину, Лера обернулась к Кадину.

- Владимир Николаевич, я вам за всё очень благодарна и понимаю, что квартира больше не моя, но и вашим гостеприимством пользоваться больше не могу. Я, хочу начать всё сначала и сама.

- Лера, ты можешь оставаться и жить в квартире сколько хочешь. А деньги у тебя на карточки лежат в целости и сохранности. Так что в любой момент, можешь купить себе другую квартиру. Не спиши, подумай, - попросил Владимир, надеясь, что рано или поздно девушка одумается и примет его предложение, а пока он трогать её не будет, пускай приходит в себя от потрясений!

- Спасибо! Вы, очень добрый человек. Я, с вашего позволения ещё немного поживу там, - ответила она, садясь в машину.

ГЛАВА 4.

Денис уже несколько месяцев находился в состоянии пофигизма, ему было совершенно наплевать на свою жизнь. Пять покушения за один год, не много ли для одного человека? Когда удалось избежать последнего, блатной* ехидно улыбаясь, заметил:

- Зверь, за что тебя так невзлюбил Шишкан?

- Только не говори, что ещё не получил маляву от Питерских! – равнодушно бросил Дэн, лежа на нарах, закинув руки за голову.

- Получил, - кидая туз пик, ответил Фрол. – Ты, наверное, удивлён, почему тебя ещё на «Чёрной зоне»* не замочили?

Об этом лагере ходило много слухов и легенд, но достоверно знали одно: сюда попадали в основном отморозки, которые были неуправляемы и начальство других лагерей отказывались их принимать. Зеки захватили власть на зоне и установили свои порядки. Руководство предпочитало не вмешиваться и делать вид, что всё в порядке.

В колонии постоянно происходили стычки между двумя враждующими группировками, которые постоянно вспоминали старые обиды и периодические резали друг друга с жестоким хладнокровием. В отчётах начальник колонии, большую смертность списывал на сильные сибирские морозы. Офицеры зоны, находились в постоянном страхе за свою жизнь, даже ложась спать они, всегда клали под подушку револьвер, опасаясь, что зеки в любой момент подымут бунт.

- Мне, параллельно, - ответил Дэн.

- Зверь, ведь никто не поверил, что ты завалил смотрящего. Эти байки для ментов. У меня есть для тебя предложение.

- Общак, не отдам! – заявил Денис, закрывая глаза и тем самым показывая, что этот разговор ему не интересен.

- Оставь его себе, это будет оплата за голову Шишкана. На воле был сходняк и решено тебя короновать. Но для этого как, ты сам понимаешь нужно твоё согласие. Будешь смотрящим по Карелии, но одно из условий – Кадин.

- Если откажусь? – упорствовал Дэн, казалось бы уже в решённом вопросе.

- Как, ты думаешь, почему все попытки тебя урыть были неудачны? – кидая на стол очередную карту, спросил Фрол. – Правильно, мои быки за тобой присматривали. А если откажешься, то и мне незачем будет тебя защищать. Догоняешь?

- Мне, надо подумать.

- Ну, ну. Только не очень долго. Неужели, ты сам не хочешь спросить с Шишкана, за подставу? Фортуна не всегда будет на твоей стороне, - предупредил блатной.

Денис сидел и обдумывал сложившеюся ситуацию, выбора два либо он не соглашается и тогда рано или поздно до него доберётся Кадин, а то и сами зеки, если согласиться то на его голову ложиться ещё больше проблем, только вот это ему надо? На воле его никто не ждёт и зачем тогда весь этот сыр - бор?...

- Дэн, мне пришло письмо, от дочки, - помахал перед лицом друга счастливый, Валентин.