— Ничего, если я сумку в машине оставлю?

Ивен обернулся и заглянул в окно.

— Оставляй, конечно! Я запру машину.

И они зашагали вдоль берега. Теперь, когда она была без каблуков, Ивен казался очень высоким. И невероятно привлекательным! Тесные линялые джинсы подчеркивали узкие, мускулистые бедра. Бледно-голубой джемпер облегал широкие плечи, а в разрезе ворота были видны курчавые черные волосы на груди, которая, как и лицо, была золотисто-бронзовой от загара.

Они подошли к воде. Он обернулся к Крис и улыбнулся ей. Вокруг глаз разбежались веселые морщинки. Она смотрела на него, как он возвышался перед ней на фоне неба и моря, и ей вдруг вспомнилось… Она напряглась, ловя ускользающее воспоминание. Ну да, конечно! В последний раз она испытывала такое чувство при виде мужчины — жар в крови, и трепет, и дурацкое желание рассмеяться — много лет назад, в душном дешевом кинотеатре. Фильм назывался «Спасатель». В тот миг, когда Сэм Эллиот в своем узком, облегающем костюме аквалангиста выбежал из воды, Крис отдала ему свое девичье сердце.

Ивен был похож на того актера: широкоплечий, бронзовый от загара — ковбой с Дикого Запада, против воли перенесенный в конец двадцатого века. Даже голос у него был похож на голос Сэма Эллиота — чуть гнусавый, с типичным западным выговором, зовущий к тайным, неведомым наслаждениям.

Они шагали вдоль берега. Набегающие волны пенились у ног Крис. Она смотрела на солнце, клонившееся к западу, вдыхала соленый запах моря и наслаждалась тем, как ее ноги зарывались в прохладный влажный песок.

Через некоторое время Ивен взглянул на Крис и протянул ей руку. Их пальцы сплелись, и они пошли дальше, держась за руки. Крис не знала, сколько времени прошло. Вдруг ей на глаза попалась раковина, выброшенная морем. Она выпустила руку Ивена и подняла ее.

— Смотри, какая прелесть! — протянула она.

Ивен улыбнулся.

— Глупая я, правда? — спросила она.

— Вовсе нет! Просто я-то их уже столько видел… — Он коснулся ее лица, провел пальцем по скуле… — А ты мне напомнила, какое это чудо.

Она с трудом удержала восхищенный вздох. Потом Ивен снова взял ее за руку, и они пошли дальше. Ивен покачал головой.

— Никак не могу взять в толк, что ты действительно никогда не видела моря.

— Денег не было на путешествия, знаешь ли.

— А чем занимался твой муж?

Ивен тут же пожалел, что спросил об этом. Крис сразу помрачнела и отняла у него руку.

— Мы и теперь работаем над сценарием, да? Ты стараешься разузнать обо мне…

— Да. Но не для сценария. Для себя.

Она посмотрела на него, вскинула бровь.

— Скорее всего и для сценария тоже. Неважно. Ты знаешь, здесь так красиво… Не хочется мне сейчас говорить о себе. Но, наверное, все же надо.

— Не надо.

— Ну почему же? Я ведь за этим сюда приехала, не так ли?

Да, конечно, она права. Они работали. Даже сейчас. Хотя Ивен предпочел бы… Что? Стать ее другом? Любовником? Попросту завалить ее в койку? Чем были друг для друга они с Крис?

Они по-прежнему шли вдоль берега. Крис смотрела вперед, на изгибающийся берег.

— Джон работал в фирме своего отца, — заговорила она тем же ровным тоном, что в офисе Марлы. — Они были бухгалтерами, но работы у них было мало. Помогало то, что мы жили все вместе, но все наши клиенты были мелкими фермерами и вечно испытывали финансовые трудности. Мое жалованье учительницы было очень кстати. Нам всегда хватало на еду, одежду и крышу над головой, но путешествия были непозволительной роскошью. Вот и все.

— А когда он умер?

— Два с половиной года назад. Поначалу было очень тяжело…

На ум ему пришли какие-то слова утешения, но вместо этого он, неожиданно для себя самого, вдруг спросил:

— Ты была счастлива с ним?

Крис остановилась. Долго молчала, ковыряя песок ногой.

— Да… Наверно… Мы давали друг другу то, что нам было нужно. А это, по-моему, то, что необходимо для брака.

Ивену хотелось спросить, чего же им не хватало и почему ему, Ивену, все время кажется, что в их семейной жизни не было любви. На самом деле он хотел знать, почему Крис тогда отшатнулась от него, словно испугавшись заразы. Какие тайны она хранит? Ему нужно было знать о ней все. «Сценарий лучше выйдет», — виновато сказал он сам себе.

Но как же завоевать ее доверие? Ивен твердо решил сделать это. Встреться они в других обстоятельствах…

Но как иначе могли бы они встретиться? Они ведь, в сущности, принадлежат к разным мирам.

Ивен взял ее за локоть и указал на какую-то точку на горизонте.

— Вон там лежит знаменитый остров Каталина. Только сегодня его не видно.

Крис, прищурившись, смотрела вдаль.

— Двадцать шесть миль, и все морем!

— За день под парусом можно дойти свободно. Если бы ты осталась здесь подольше, можно было бы… Подожди, а ты вообще надолго приехала?

— Утром в воскресенье улетаю.

Ивен нахмурился. — Так. Сегодня среда. Что, осталось всего три дня?

— На то, чтобы написать сценарий?

Ивен заглянул ей в глаза.

— На все.

Крис не отвернулась, но Ивен видел, что в душе ее борются противоречивые чувства. Радость. Страх. Любопытство. И желание. Да, несомненно, она хотела его не меньше, чем он сам хотел ее, но боялась уступить своему чувству.

«Не надо торопить ее», — сказал себе Ивен. Он буквально жаждал ее, и это желание все время грозило вырваться на поверхность, но пусть остается скрытым до поры до времени.

— Давай посидим, — предложил он. — Посмотрим на волны, поговорим…

Крис кивнула. Они сели на деревянную скамейку. Приближался вечер, и пляж почти опустел — лишь время от времени вдоль самой воды пробегали джоггеры, любители бега. Ивен положил руку на спинку скамейки, так, чтобы быть рядом с Крис, но не касаться ее.

Крис несколько мгновений смотрела на солнце, потом обернулась к Ивену и улыбнулась.

— Я не знала. В самом деле не знала!

— Чего? — Ивен коснулся пепельной пряди, лежавшей у нее на плече.

— Что здесь может быть так. Так тихо… красиво… спокойно… Удивительное чувство. Я никогда не видела моря, даже близко не бывала, но я видела его во сне. А оно еще лучше, чем во сне.

Ивен пропустил сквозь пальцы светлые пряди.

— Расскажи, что ты видишь во сне. Это не тайна?

Крис задумалась, глядя на волны.

— Когда я была совсем девочкой, я сочиняла всякие истории. Ну, о другой жизни, о том, как я когда-нибудь буду жить, как у меня будет семья — настоящая семья, где я буду нужна… На нее нахлынули воспоминания, и Крис почувствовала, что на последних словах ее голос дрогнул. Она прикрыла глаза.

— А можно, мы поговорим о чем-нибудь другом? Мне не хочется сейчас об этом…

Ивен придвинулся к ней. Его близость успокаивала и отвлекала от неприятных воспоминаний. Он погладил ее по спине сильными, уверенными пальцами.

— Видно, тяжело тебе приходилось…

Крис пожала плечами.

— Бывает и лучше. Бывает и хуже.

Она открыла глаза и одарила его еще одной улыбкой.

— Тебе, наверно, тоже есть о чем порассказать. Я бы с удовольствием послушала.

— Как-нибудь потом.

— Но не сейчас?

— Не сейчас.

Крис не удивилась. Ивен был из сильных молчаливых людей, которые не любят и не умеют говорить о себе.

Чайка пролетела над самой водой и снова взмыла в небо. Крис проводила ее взглядом, потом снова стала смотреть на далекие паруса.

— Может, и тяжело было, — сказала она, — а все-таки все хорошо, что хорошо кончается. Я получила образование, у меня двое замечательных детей, кусок хлеба, крыша над головой и даже кое-какие радости в жизни.

— А как насчет любви?

Она снова помолчала.

— Возможности не было.

— А предположим, возможность появится?

Он взял ее за подбородок и заглянул ей в лицо. Крис посмотрела ему в глаза.

— Я не против.

— Так в чем же дело?

— Разум не велит.

— Ты всегда все обдумываешь, прежде чем решиться на что-то?

— Только когда это касается моих детей.