Шарлотта была в ужасе: и как только такое могло прийти мне в голову! Очевидно, с ее точки зрения, спать с чужим мужем допустимо, но с собственным — ни за какие коврижки.

Она продолжала трясти светловолосой головой.

— Леонард приезжает, забирает детей — и все.

Значит, если исключить Джарвиса и Леонарда, остается лишь команда Барби—Матиас.

Во рту у меня пересохло, как в пустыне Сахаре. Позарез требовалась кола. Немедленно. Но как-то неловко в такой драматический момент гонять Шарлотту к холодильнику.

Упоминание о бывшем муже вернуло Шарлотту к реальности. Она глянула на часы.

— О боже! Гм, Скайлер, Леонард должен приехать с минуты на минуту за детьми. Он взял выходной, чтобы отвезти их в зоопарк. — Шарлотта часто заморгала, а потом выпалила на одном дыхании: — Ты… гм… ничего ему не расскажешь, а? — Голосок робкой мышки снова звучал так, словно она находилась в эпицентре землетрясения.

Я замерла, набираясь решимости. Врать Шарлотте я не хотела.

— Ему не скажу, — заверила я. — Но полиции — непременно.

Шарлотта восприняла эту новость, мягко говоря, без энтузиазма.

— Не-е-ет! — взвыла она. — Ты не сделаешь этого! Я потеряю детей! Ради бога, Скайлер, я-то думала, что, если все объясню, ты поймешь. Скайлер, так нельзя…

Шарлотта не переставала меня изумлять. Неужто она и впрямь полагала, что я выслушаю ее исповедь, скажу спасибо и уберусь восвояси? Неужто она надеялась, что все будет так просто?

— Послушай, ты не потеряешь детей. В наше время никто не лишает матерей родительских прав только за то, что они, расставшись с мужем, встречаются с другим мужчиной…

— Издеваешься? — взвизгнула Шарлотта. — Так происходит сплошь и рядом! Сколько раз видела в "Днях нашей жизни", и в "Молодых и беспокойных", и…

Когда Шарлотта начала перечислять названия мыльных опер, я была на полпути к двери, но притормозила. Похоже, не имело смысла объяснять ей разницу между телевизионным сериалом и реальной жизнью. Поэтому я зашла с другой стороны.

— Шарлотта, успокойся и выслушай. — Мой голос звучал очень ровно. С удивлением я обнаружила в себе невероятные запасы терпения. — Человек погиб. Ясно? Убийца разгуливает на свободе. До тебя дошло? Мы должны все рассказать полиции, иначе его никогда не поймают!

Хотя не исключено, что вместо убийцы полиция поймает меня. Объяснять это я не стала, но сама не забывала.

До двери добраться мне так и не удалось — Шарлотта вцепилась в мою руку.

— Скайлер, пожалуйста, не впутывай меня, ладно?

Я покачала головой. И — признаю, это было проявлением бессердечия с моей стороны — сказала первое, что пришло в голову:

— Ты же впутала меня.

Отправиться в полицию я была твердо намерена немедленно, но одно пустяковое обстоятельство заставило меня остановиться как вкопанной на крыльце Шарлотты.

Рядом с моей «тойотой» затормозил мышиный отель.

Мое сердце принялось отбивать соло на барабане.

Думаю, могу с уверенностью утверждать, что в тот момент оно билось исключительно от страха. А не от чего-нибудь еще.

Я бы прошла мимо Матиаса, не сказав ни слова, но он схватил меня за руку.

— Скайлер, я искал тебя дома и в агентстве, и в конце концов позвонил твоим сыновьям. — Хватка на моей руке стала крепче. — Послушай… мне все равно, что ты думаешь, но… после вчерашнего нам надо поговорить.

Я выдернула руку:

— Не надо.

Шарлотта с крыльца наблюдала за нами. Наверное, она бы бросилась за мной к машине, продолжая умолять, но постеснялась при постороннем.

Тут Матиас заметил ее.

— Но ты по крайней мере скажешь, что удалось вытянуть из нее?

Мой ответ был кратким и исчерпывающим:

— Не надейся.

Его глаза приобрели изумрудный оттенок. Потемнели от гнева?

— Послушай, Скайлер…

Уж не угроза ли послышалась в голосе Матиаса?

Мне вдруг стало зябко. И тут к дому подрулил еще один автомобиль. Леонард! Слава богу…

Наверное, родственники, которые не виделись долгие годы, не приветствуют друг друга с таким энтузиазмом, с каким я кинулась навстречу бывшему мужу бывшей подруги.

— Леонард! — завопила я. — Какая радость!

Леонард определенно не считал меня своей потерянной родственницей. Скорее всего, он счел, что я тронулась умом.

— А, привет, — неуверенно произнес он, бросив смущенный взгляд на Матиаса.

Я ухватила его за локоть. Сделать это было не очень легко, потому что стоило Леонарду выйти из машины, как он, по обыкновению, начал дергаться: подтягивал манжеты, разглаживал рубашку и проводил рукой по волосам — и все одновременно. Однако его суетливость мне не помешала: я повисла на его локте и светским тоном прощебетала, вымученно улыбаясь:

— Знаешь, вернусь-ка я с тобой в дом, ладно? Забыла Шарлотту кое о чем спросить.

Например, как скоро она сможет вызвать полицию?

Леонард глянул на меня так, словно я разгуливала в нижнем белье поверх одежды, но с локтя меня не стряхнул. Наверное, мой вес его немного усмирил, потому что, пока мы ковыляли к дому, он ни разу не дернулся.

Матиасу же я бросила через плечо:

— Я позвоню тебе, хорошо?

Матиас и бровью не повел. И не уехал. Он шагал следом за мной и Леонардом, приговаривая на ходу:

— Ладно, Скайлер, я подожду, пока ты там закончишь. Мне очень нужно с тобой поговорить…

Моя улыбка из вымученной превратилась в испуганную. Отвязаться от Матиаса оказалось сложнее, чем я думала. Он что-то заподозрил? Почуял, что закончить мне осталось лишь одно дело — без обиняков побеседовать с полицией?

Мы вошли в дом. Судя по всплескам, доносившимся из ванной, дети Аккерсенов, разделавшись с рисовой кашей, отправились мыть руки.

Стоя у подножия лестницы, я мучительно соображала, о чем бы спросить Шарлотту.

— Э-э, Шарлотта, я вернулась, чтобы спросить… Давно хотела узнать, но… э-э…

Она неуверенно глянула на мужчин, судорожным жестом поправила светлые волосы и пробормотала:

— Про автоответчик?

Я заметила, как у Леонарда перехватило дыхание.

— А что случилось с автоответчиком?

Удивительно, но, задавая этот вопрос, Леонард перестал дергаться.

Я уставилась на него. С одной стороны, хорошо, что Леонард больше не смотрит на меня как на чокнутую. А с другой стороны, плохо, что теперь он смотрит на меня как на мерзкую гадину, которую с удовольствием раздавил бы каблуком.

Даже уши его выглядели разгневанными.

Шарлотта, должно быть, не раз видела мужа в таком состоянии. Ее и без того вытаращенные глаза трижды увеличились в размере, и она залепетала:

— О, гм… Леонард, ничего особенного. Мы со Скайлер… мы просто хотели разобраться, как работает мой автоответчик. И все.

Лицо Леонарда стало таким же бледным, как и у Шарлотты. Прищурившись, он впился в меня взглядом. Я не отвела глаза, вспомнив вдруг — с некоторым опозданием, — что говорила мне Шарлотта несколько месяцев назад.

Автоответчик покупал не кто иной, как Леонард!

О боже…

Неужели я только что прогуливалась под руку с убийцей?!

Ситуация вдруг предельно прояснилась: властный и ревнивый муж, каким был, по всей видимости, Леонард, наверняка запомнил код, прежде чем вручил аппарат Шарлотте. Вероятно, этим и объяснялась внезапная щедрость старины Леонарда, когда он предложил жене оборудовать ее рабочее место. Он не мог подарить ей один лишь автоответчик. Шарлотта сообразила бы, что таким образом он намерен следить за ней. С целью выяснить, встречается ли она с другим мужчиной.

Слушая, как Донни и Мэри чистят зубы на втором этаже, я вспомнила кое-что еще. Перед тем как в нас с Матиасом стреляли, мы разговаривали с Леонардом и поведали ему, что расследуем убийство.

В моей груди теперь наяривал не один барабан, а целый оркестр ударных инструментов. В тот день у Леонарда было достаточно времени, чтобы, свозив Шарлотту за водительскими правами, вернуться к агентству и напугать нас с Матиасом до смерти.

Впрочем, хотел ли он нас всего лишь напугать? Возможно, дружище Леонард просто дрянной стрелок. И его намерением было не напугать, а убить нас.