Он сидел на скамейке, рассматривая прохожих. За то время, пока Надя собиралась, позвонил Василий, уточнил последние детали их плана. Поэтому сейчас Краснов чувствовал себя до нельзя довольным и счастливым. А почему бы ему и не быть довольным? Близким ему людям больше ничего не угрожает, так что можно сказать, что жизнь налаживается.

   Алексей

   Он сидел на кухне и медленно пил чай, дожидаясь пока Юля выйдет из спальни, теперь полноправно принадлежащей только ей. С вечера они не обмолвились и словом, хотя Алексей мог бы многое ей сказать.

   Вопрос в том, что маловероятно, что Юля стала бы его слушать.

   Наконец раздался звук открывающейся двери, и на пороге кухни появилась бледная, усталая девушка. Сейчас, когда их общение свелось к необходимому для сосуществования в одной квартире минимуму, он мог заметить разницу между тем, что было и что с ней стало.

   Юля похудела. Довольно сильно. Осунулась, кожа стала бледной, появились тёмные круги под глазами и пустой, почти лишённый эмоций взгляд. Искоса посмотрев на него, она прошла к чайнику и налила себе воды в кружку. Добавив туда сахара, размешала и отпила немного.

   - Доброе утро, - осторожно начал Волков, чувствуя себя неуютно рядом с Юлей, которая стойко игнорировала любые его попытки пойти на примирение.

   - Доброе, - сухо откликнулась Соколова, кивнув головой.

   - Как ты себя чувствуешь? - после минутного молчания, он предпринял ещё одну попытку разговорить девушку.

   - Брошенной. А в целом, вполне нормально, зря переживаешь, - пожав плечами, она вытащила из холодильника остатки колбасы и сыра, после чего сделала себе бутерброд. Усевшись напротив Алексея, невозмутимо стала его есть, не обращая внимания на соседа по жилплощади.

   Прожевав последний кусок, девушка запила его остатками воды и поинтересовалась:

   - А ты почему не на работе?

   - Хотел поговорить с тобой, - стараясь сохранить спокойствие, пояснил Алексей, уже заранее предположив, что вся его затея обречена на провал. Маловероятно, что эта попытка удастся, учитывая, с каким упорством Юля избегала всех его попыток объяснить собственное поведение или попытаться наладить отношения снова.

   Если она вообще этого желала.

   - О чём? - Соколова притворилась, что ничего не понимает, но взглядом предпочитала не встречаться, увлёкшись рассматриванием пейзажа за окном, возле которого сидела.

   - О нас, или у тебя есть другая тема для разговора?

   - Как это ни странно, но есть, - неожиданно улыбнулась девушка и даже посмотрела прямо на него. - Я хотела спросить, хочешь ты быть записанным в свидетельство о рождении ребёнка или предпочтёшь не вязать себе на шею сиё ярмо? Хотя, честно говоря, тебя эта запись ни к чему не обязывает, честно.

   В кухне повисло молчание, которое, при желании, вполне можно было бы резать ножом, настолько оно оказалось осязаемым. Волков переваривал услышанное и старался подобрать слова в ответ, но кроме матерных на язык ничего не шло. Вздохнув, он вытащил из кармана брюк сигареты и собрался закурить, однако, поймав предупреждающий взгляд девушки, убрал никотин обратно. Раздражать её ещё сильнее явно не самая лучшая идея.

   - То есть, по-твоему, я не захочу признать собственного ребёнка? - тихо, с ноткой угрозы, спросил Алексей, сложив руки на столе и сцепив пальцы в замок. Жутко хотелось схватить её за плечи и хорошо встряхнуть, а затем отшлёпать или поцеловать. Сам ещё не придумал точную последовательность. - Ещё скажи, что ты не собиралась позволять мне участвовать в его воспитании!

   - А зачем говорить? Ты и сам всё прекрасно сказал, - Юля улыбнулась. Натянуто и скорее играя на публику, чем действительно испытывая радость или удовольствие от собственных слов. - Я даже рада, что ты у меня оказался таким понятливым. И нет, благодарить за то, что убираю любую помеху на пути к званию "Секс-король", не стоит. Я всегда рада помочь ближнему своему.

   - Ты... Ты когда стала такой жестокой?!

   - Мне тебе точную дату сказать? Может, сам догадаешься? Могу лишь пояснить, что у меня были великолепные учителя, - девушка встала и убрала за собой тарелки, поставила чашку в мойку, после чего повернулась к нему лицом, сложив руки на груди.

   По всей видимости, она ждала ответной реакции. Только вот Алексей не знал, что ей ответить, как не знал, что сделать, что бы всё исправить.

   Потому что как не крути, а доля вины в его действиях есть. Если не сказать хуже.

   Наверное, стоило повзрослеть чуточку раньше, когда только понял, что нужна именно эта девушка и именно рядом с ним. Когда осознал, что спать с другими уже не так интересно, и делаешь это скорее по привычке, чем из удовольствия или настоящего желания.

   Оставить привычки было бы сложно, но вполне возможно. Или хотя бы сделать их не такими явными и преданными огласке. Если бы он сам не рассказывал Юле о своих похождениях, если бы не решил сделать ей больно и в кои-то веки послушал собственного отца, если быв...

   Если бы да кабы, да во рту росли грибы, то какой бы интерес нам ходить тогда бы в лес. Так кажется в народе говорят.

   К тому же, история не терпит сослагательного наклонения. Ни в чём. Даже в личных отношениях.

   - Зачем ты так со мной? - спросил уже просто, что бы разговор закончился не на такой болезненной ноте. Хотя все их разговоры, попытки обсудить всё по взрослому и серьёзно, заканчивались, обычно, либо сведением спора в шутку, либо постелью, либо вот такой вот "холодной войной". Найти компромисс ни разу не удалось.

   Вполне может быть, что и в этот раз будет точно так же. Хотя почему будет? Уже есть.

   - Так это как? - Юля вздохнула и покачала головой. - Это бесполезно. Все наши попытки поговорить сводятся к тому, что мы снова ссоримся. А смысл? Тем более теперь, когда в скором времени у тебя будет полная свобода действий и выбора, а у меня маленькое чудо и жизнь ради него. Так что мы тут пытаемся друг другу доказать? И главное, зачем?

   - Но я тебя люблю...

   Слова прозвучали безнадёжно устало и как-то жалобно. Даже самому стало неприятно от интонаций, появившихся в голосе. Юлька же и вовсе скривилась.

   - Знаешь, у тебя эти слова звучат как оскорбление, - она оттолкнулась от мойки и направилась к выходу. - Поэтому я даже не буду что-то отвечать на них.

   Тело среагировало быстрее, чем мозг успел осознать. Схвати её за руку, дёрнул на себя и усадил на колени, крепко обхватив за талию. На лице девушки не промелькнуло ни одной, даже самой завалявшейся эмоции. Алексей даже невольно восхитился такой способностью держать маску и сохранять хладнокровие.

   Впрочем, это чувство быстро прошло, стоило заметить нервно бьющуюся жилку на шее и слегка поджатые губы. Пусть вместе они прожили не так долго, но кое-что он всё же смог научиться читать в её лице, жестах, словах.

   И сейчас отчётливо видел, что Юля боится. Боится не справиться с собой, сдаться, простить и вернуть всё на круги своя.

   В душе появилась робкая надежда на то, что всё ещё можно исправить. Осторожно приблизив к себе её лицо, едва ощутимо коснулся губами плотно сжатого рта, провёл по нему языком, принуждая открыться и ответить на ласку.

   Вместо этого, Соколова больно ущипнула его за руку, заставив на мгновение ослабить хватку. Этого времени оказалось достаточно, что бы она спрыгнула с его колен и отошла как можно дальше. Посмотрев на него с жалостью, бросила, выходя из кухни:

   - Это ничего не решит и не изменит. Оставь бесплотные попытки. Только делаешь нам обоим больнее. Впрочем... О чём я? У тебя же есть способ сбросить нервное напряжение и сексуальную неудовлетворённость. Так что... Не делай больнее мне. Пожалуйста. Будь хоть в этот раз мужчиной.

   Закончив свою тираду, она скрылась в спальне, громко хлопнув дверью. Волков остался на кухне, уставившись в одну точку и отсчитывая про себя секунды.