Шел, а скорее монотонно тянулся, седьмой день с того времени, как бесстрашный воин Сулиман очнулся посреди пустыни без воды, еды, оружия и малейшего предположения о том, как он туда попал. Гнетущее чувство вины и безысходности — вот что он унес из последних моментов пребывания в своем "допустынном" мире. Не самое лучшее, что кто-то мог пожелать себе взять в дорогу, однако это было единственным достоянием одинокого воина.

Воин Сулиман был гордостью императорской армии — он никогда не стремился стать военноначальником, потому что знал, что лучшее его умение — это умение безупречно сражаться. Несмотря на великую боевую мощь воина, никто не мог его упрекнуть в жестокости или злоупотреблении своей силой — враг был для него не презренной тварью, но достойным соперником, который по причудливой логике судьюбы играл на тот момент для него роль препятствия. Сулиман не изобретал для себя философии, он просто знал, что уважение к врагу — это залог его побед, или другими словами, способ выполнять свое предназначение в жизни.

Но теперь, с каждым новым следом, оставленным им в раскаленном песке, он все больше и больше терял веру в то, что знал раньше. Он не страдал от жажды и голода — долгие переходы без еды и питья не были в диковинку его тренированному телу, он не страдал от боли, хоть его руки и спину покрывали глубокие раны, он знал — организм достаточно силен, чтобы справиться с ними сам. Но страдания другого рода душили его, заставляли проявлять то, что прежний Сулиман бы без промедления нарек слабостью. Ощущение провала ввереного ему дела, что повлекло для него и других необратимые последствия, легло на воина тяжкой ношей. Событий он не помнил и не желал вспоминать, только призывал смерть и намеренно истощал свои силы. Но смерть никогда не приходит сразу, она посылает впереди себя помощников, которые выстилают ей ковер из множества человеческих выборов. И иногда так случается, что выборы становятся важнее самого прихода смерти.

— Почему ты плачешь? — вдруг Сулиман услышал мелодичный голосок справа от себя. Он увидел маленькую девочку лет восьми, одетую в белые накидки. Одновременно с этим, Сулиман осознал, что слезы действительно прокладывали дорожки по его обветренным щекам, и впервые за семь дней в пустыне он не чувствовал стыд за свои поступки, прошлые или настоящие.

— Я сбился с пути — просто ответил Сулиман.

— Тогда пошли со мной, — неожиданно предложила девочка. — Я ищу друга, — добавила она, — Будешь моим другом?

— Ты ведь еще ребенок! — удивился Сулиман, — А я… я не подхожу для тебя. Всю жизнь я воевал. У меня не было жены, детей, я ни с кем не дружил…

— Тогда я буду твоим первым другом, — спокойно заявила девочка и зажмурила один глаз, глядя на Сулимана снизу вверх. — Если ты начнешь улыбаться, то сразу перестанешь плакать. Это специальный секрет, который можно рассказать только другу. А какой секрет ты можешь рассказать мне?

— Гм… Ну, я… Я не знаю никаких специальных секретов. Ну, могу попробовать. Например, настоящий воин не должен терпеть поражений!

— Какой же это секрет?! — удивилась маленькая девочка. — Секрет — это что-то, которое если узнаешь, то станет веселее и интереснее. А твой про воина не подходит. Мне от него не стало ни интересней, ни веселее…

Маленькая попутчица Сулимана говорила так искренне, что воин невольно улыбнулся и погладил девочку по голове.

— Хорошо, я буду твоим другом. Так в какую сторону мы идем?

— Туда, где мы еще не были, — сказала девочка и потянула Сулимана прочь от постепенно исчезающего перекрестья их следов.

И Сулиман снова отправился в путешествие по бескрайнему пустынному царству, сбитый с толку неожиданной встречей, терзаемый неопределенностью, но вместе с тем испытывая необъяснимую надежду на спасение. Он больше не думал о смерти и не призывал ее. Все свободное место рядом с ним было занято маленькой девочкой — ее словами, ее легкими движениями, ее улыбками и смехом.

Девочка не спрашивала Сулимана о прошлом и не рассказывала о своем. Они вдвоем как будто начали новую жизнь, дивную, странную и свободную. Благодаря девочке Сулиман стал учиться замечать мир вокруг себя. Он сделал удивительное открытие, что кроме войны есть солнце, луна и звезды. Есть пустыня и голос песка, и каждая песчинка разная, есть небо, которое глубже, чем море, есть воздух, ветер… Девочка рассказывала Сулиману удивительные истории про солнечные и лунные города, она говорила, что в солнечных городах живут существа, похожие на лучики света и им там совсем не жарко, потому что они бесстрашны и не боятся сгореть. А лунные города населены печальными рыбами, которые могут плавать в атмосфере Луны, как в воде. Когда рыбы становятся так печальны, что начинают плакать, воды океанов Земли поднимаются выше. Как только рыбьи слезы высыхают, воды снова уходят в океаны. И каждая, каждая звезда на бескрайнем небе имеет свой язык и может многое поведать тому, кто его знает. А еще девочка рассказывала про людей, которым не нужно воевать. Они никогда ни с кем не сражаются и никого не побеждают. По ее словам, они не хотят побеждать, потому что в один день боятся победить самих себя, а если все победят себя, то кто же останется, чтобы собирать урожай, ткать одежду, ухаживать за детьми, любить своих близких? Вот так они и живут без войн уже долгие столетия. Было в ее рассказах много диковинного и необычного, и Сулиман впитывал ее звонкие слова как живую воду. Чем же он был занят всю жизнь? Почему он не увидел эти чудеса раньше? Раньше, чем попал в эту безжизненную пустыню… где он уже не властен над собой…

Так они и пришли к своему последнему вечеру. Девочка молчала и не рассказывала больше историй, Сулиман ее ни о чем не спрашивал, полностью доверяясь мудрости своей маленькой спутницы.

— Ты знаешь, что будет завтра? — спросила девочка после продолжительного молчания.

— Ты уходишь? — вопросом на вопрос ответил бесстрашный воин Сулиман.

— Просто ты меня больше не увидишь, и тебе может показаться, что я ушла, хоть это и не так.

Сулиману понадобилось некоторое время, чтобы совладать с собой. Неожиданная для него волна сожаления нахлынула и затопила без остатка. Он не хотел отпускать маленькую девочку! У него никогда не было детей, и этот ребенок был бы для него дороже его родных детей, дороже всего на свете! Но Сулиман как и подобало храброму воину лишь бесстрастно спросил:

— Могу я пойти за тобой?

— Потом, если захочешь, — улыбнулась девочка и положила голову Сулиману на колени.

— Я бы охранял тебя, а ты бы мне рассказывала истории, и так пусть будет всегда… — Сулиман хотел заглянуть в глаза девочки, чтобы прочитать там ответ, но она уже спала так сладко, как умеют спать только дети.

Рано утром девочка разбудила Сулимана, дотронувшись до его плеча.

— Мне пора, — сказала она чуть слышно. — Я должна тебе рассказать еще один секрет. Нет ни твоего императора, ни армии, ни сражений, ни этого песка и пустыни, для тебя уже ничего этого нет. Ты свободен.

Последние слова девочка произнесла едва слышным шепотом, и Сулиман увидел, что не только ее голос постепенно таял, но и вся она с каждой секундой становилась все более и более прозрачной, пока не исчезла вовсе.