- Хорошо, - собрала остатки силы воли и продолжила. - Он оценил по достоинству произошедшие перемены. Я стала очень к нему... Прохладна. Под стать самому Владу. Но периодически у меня происходили срывы, которые приводили к истерике и битью посуды. Правда, в основном, в его отсутствие.

   - Но так было до определённого момента, да?

   - Да. Мы были на каком-то приёме. Открытие выставки или ещё что... Не помню уже. Да я как-то не особо вдумывалась в то, куда мы ходили, - хмыкнула и попыталась улыбнуться. Не вышло, губы отказывались растягиваться в этой нелепой мимике. - Он открыто улыбался всем присутствующим, проявлял дружелюбие и прочее... Вот так-то. Я терпела, игнорировала, забавляла себя общением с другими. А потом пришли его коллеги по работе. Вместе с скеретаршей. Я тебе не говорила, как мне везёт на эту профессию, нет? О, ты даже не представляешь... Замечательный синяк на спине я получила от одной из них, в выходные.

   - Юль, успокойся.

   - Я спокойна. Как удав, танк или как там ещё говорят? В общем, меня можно прибить наковальней, но это не изменит моего спокойного состояния духа, представляешь? - Покачала головой, хоть такое движение и было весьма проблематично в моём положении. - И вот он разговаривает со своей миленькой секретаршей, чья юбка была настолько короткой, что наклоняться в ней не рекомендуется. Не то, что бы я начала ревновать... Нет, это было не то. Совсем не то. Мне просто... Стала обидно, больно и ещё что-то... Сейчас не могу сказать, что. Однако я запустила в них графином с каким-то паршивым алкоголем. Представляешь? Засветила в них хрусталём.

   - Попала?

   - Если бы, - хохотнула и отстранилась, всё-таки сумев выбраться из объятий подруги. - Иногда я подозреваю, что меня кто-то жутко проклял, не оставив мне никакой возможности совершать меткие броски по моим обидчикам. Даже отправившийся вслед за графином поднос с закусками осел на ближайшей инсталляции. Критики потом восхищались авторской задумкой. А Владислав... Что ж, я никогда не считала, что мужчина имеет право без определённых причин поднимать на женщину руку. И, как ни странно, он этого не сделал, хотя поводов я ему дала массу, оскорбляя его при всё честном народе.

   - Что же он сделал? - До меня лишь через полминуты дошло, что своими ненавязчивыми, наводящими вопросами, подруга заставляет меня говорить, хотя всё внутри давно уже просит заткнуться. Разговор по душам не самая лучшая идея, для встречи с прошлым. Так уж я устроена, во всём, чтобы не происходило, сначала виню себя и лишь спустя довольно большой промежуток времени, понимаю, что, возможно, моей вины тут вовсе нет.

   - Что же он сделал... - Повторила, медленно и чётко, растягивая гласные. Вздохнула и устало прикрыла глаза, мимоходом посмотрев на часы, что стояли на маленьком холодильнике. Час дня. До времени "Ха" осталось не так уж много и этого явно недостаточно, что бы всё прошло на самом деле хорошо, а не хрен его знает как. - Лиз, ты же знаешь, рукоприкладство довольно распространённое явление. И на него можно было бы даже в суд подать, вот только... Вряд ли кто-то сможет освидетельствовать раны, принесённые словами. Он ведь даже не кричал на меня, говорил тихо, мирно и абсолютно спокойно. Высказал, что думал, а затем схватил меня и потащил к выходу. Да только я ж упрямая, - фыркнула и покачала головой. Лиза хранила молчание. Интересно, из всей моей сумбурной, полубредовой речи она хоть что-то смогла понять? Очень надеюсь, что не всё, в ней присутствующее и ещё, хочу верить, что повторять её на бис меня не заставят.

   - Ты сбежала? - Она не спрашивала, констатировала факт, скорее. Да и как ещё я могла поступить? Идти куда-то с Владиславом, а тем более в ту самую квартиру, где мы были относительно счастливы, хотелось меньше всего на свете. Мне и сейчас кажется, что это было не самое умное решение. Вот только, оглядываясь назад, точно понимаю, что другого просто не могло быть.

   - Ну да. Я ведь дура, правда? Надо было остаться, поговорить или что-то ещё сделать... Но такая я по натуре. Когда меня припрёт, уношу ноги, - глаза у меня по-прежнему были закрыты, но со слухом проблем пока не наблюдалось, поэтому не сразу, но мне всё же удалось разобрать, что мы с Лизаветой на кухне уже не одни. Во всяком случае, сюда вошли ещё человека два или три. И теперь можно смело готовиться к собственным похоронам. Они ж меня любят...

   И только поэтому, убьют, дабы не мучиться самим и меня не терроризировать.

   - Юль, это нормально. Инстинкт самосохранения, - мягкий, бархатный голос Юли Самойловой заставил меня улыбнуться. Наша мамочка, заботящаяся обо всех и вся. - Тебе хотелось себя обезопасить, вот и всё. Это совершенно не страшно.

   - Зато жутко болезненно и влечёт за собой хорошие такие последствия, - фыркнул ещё один голос, в котором с трудом, но всё же, удалось опознать Лёлика. Хм, а что она такая "добрая"? Неужели обнаружила падение хлорофитума?

   - "Да здравствуй, Бог, это же я пришел и почему нам не напиться? Я нашел, это же я нашел, это мой новый способ молиться..." - Рассмеялась непонятно зачем, для чего и по какому поводу. Просто вдруг вспомнилась эта строчка из песни и показалась очень в тему. Потому что как это ни банально, выпить хотелось немилосердно.

   - Ты сошла с ума? - А это уже "добрая" Павлова. От неё стакана можно дождаться только в Новый год, и тот будет с молоком. По американским традициям или ещё откуда-то...

   - Я намекаю, что ликёра было мало, - хихикнула и открыла глаза, что бы тут же пожалеть об этом. Столько сочувствия в их глазах... Я ж плакать сейчас начну, не выдержу такого прессинга.

   А ещё они явно ждут окончания истории. Вопрос только в том, смогу ли я закончить её... И что именно решу оставить за кадром.

   - Юль, расскажи всё. Тебе обязательно станет легче, - это снова Самойлова. И как они не поймут, что легче не станет! Это только в глупых сказках, раскаявшимся и всё выложившим, как на духу, героям становиться легче жить. В жизни всё с точностью, да наоборот.

   - Я пришла в нашу общую квартиру на следующее утро. Он встретил меня как ни в чём не бывало, будто и не было ничего накануне, - похлопав Лизу по руке, стала медленно подниматься, понимая, что пора начинать одеваться, собираться и искать внутренние силы, для того, что бы встретиться с прошлым. - Влад удивился, когда я, ничего не сказав, стала собираться свои вещи. Он спрашивал, что это я делаю, что на меня нашло и всё в том же духе. А я... Я молчала и трусливо собирала своё барахло, намереваясь сделать ноги из этого места, - мимолётный взгляд на лица подруг, заставил едва ли не заскрежетать зубами. В их глазах читалась жалость ко мне, сочувствие, переживание... И это делало только хуже, на самом-то деле. Как говорила одна моя знакомая, как только ты начала жалеть саму себя, то стало слишком слабой, что бы выжить в этом мире.

   Я устала быть самой слабой.

   - Солнце, ты не... - Начала, было, Алёна, так же присоединившаяся к нашей "весёлой" группе, но я прервала её, отрицательно замотав головой.

   - Нет. Мне не нужно ни сочувствие, ни жалость, ни серьёзные разговоры. Во всяком случае, сейчас это сделает только хуже, - хмыкнула и аккуратно выбралась из окружения, прихватив-таки со стола початую бутылку ликёра. А что? Нервы у меня, лечить надо. Через полную анестезию, ко всему происходящему.

   В самом коридоре обернулась и криво улыбнулась подругам. Те только понимающе переглянулись и дружно махнули на меня рукой. Правильно, менять меня бесполезно, воспитывать поздно, а скандал приведёт только к неприятной головной боли. Так что проще отпустить меня с миром и не мучится.

   Вернувшись в так называемый офис, снова посмотрела на часы и постаралась спрятать приступ паники как можно глубже в собственной душе. Стрелки бездушно показывали, что уже пятнадцать минут второго, а значит у меня всего сорок минут, что бы добраться до Дома Книги и не опоздать. Меньше всего в этой жизни, мне хотелось глупо выглядеть перед Владом, особенно учитывая все завихрения в наших отношениях. Как хорошо, что я успела понять, что не люблю его... Спустя месяц, после нашего расставания.