Дыхание у обоих стало тяжелым, рваным, но движения оставались плавными и неторопливыми. Они кончили почти одновременно, застонав, когда под плотно сжатыми веками вспыхнул и взорвался ослепительно сияющий свет.

* * *

─ Хорошо, что сегодня вы решили устроить выходной, ─ неожиданно произнес Северус, когда завтрак подошел к концу.

Гарри встревожено посмотрел на непривычно подавленного и угрюмого отца. Драко покосился на Ремуса, в надежде, что тот хоть как-то даст понять, что случилось, но оборотень не отреагировал, измученный приближающимся полнолунием. Лицо матери, мрачное и бледное, также не сулило ничего хорошего. Драко потянулся под столом к Гарри и встретил на полпути его ладонь. Они до боли переплели пальцы.

─ Почему бы нам ни перебраться в гостиную? ─ Северус, ни на кого не глядя, выбрался из-за стола и направился к двери.

─ Мама… ─ нервно позвал Драко.

─ Ступай. Мы с Ремусом будем ждать здесь. Позови, если я понадоблюсь, ─ мягко отозвалась Нарцисса.

Глаза Гарри испуганно расширились.

─ Что произошло?.. Вольдеморт?..

─ Нет, Гарри. Никаких новостей нет, ─ добрые глаза Ремуса были полны слез, и Гарри запаниковал. ─ Идите. Отец ждет.

Мальчики обменялись тревожными взглядами, и Гарри показалось, что в глазах Драко мелькнуло осознание, но времени на расспросы не было. Они вместе вошли в гостиную.

Северус, напряженный как струна, неестественно прямо сидел на стуле и даже не повернулся в их сторону. У Гарри затряслись губы, ладони мигом вспотели. Драко протащил его вперед, и они неловко опустились на кушетку.

─ Обычно я рассказываю о твоих воспоминаниях за день до превращения, но при данных обстоятельствам будет лучше, если ты получишь информацию немного раньше. Важно, чтобы ты смог примириться с тем, что случилось. Чтобы у тебя было чуть больше времени, осознать разницу между жизнью и смертью. Существованием и небытием.

─ Папа, ты меня пугаешь… ─ прошептал Гарри.

─ Прости, я не хотел, ─ Северус поднял глаза, чтобы посмотреть Гарри в лицо. Казалось, что в них живет одна лишь боль. ─ Прошлым летом ты скорбел о смерти своего крестного, чувствуя, что в его гибели есть и доля твоей вины. Горе и сожаления поглотили тебя, и когда ты вернулся к Дурслям, их дурное отношение подействовало на тебя намного сильнее, чем когда-либо раньше. Ты решил, что заслуживаешь наказания. ─ Северус сделал паузу: ─ Ты понимаешь, Гарри?

Гарри молчал. Он помнил, что чувствовал тогда, но сейчас почему-то казалось, что это был совсем другой человек. …Нет. Он и, правда, стал другим. Но этот другой все помнил.

Гарри кивнул. Драко сжал его руку и медленно, словно под тяжестью невидимого груза, опустил голову ─ рука была ледяной.

─ Дурсль всячески издевался над тобой, и ты позволил ему это, искренне веря, что заслужил подобное отношение, ─ тихо произнес Северус, и негромкие слова прозвучали как крик. Гарри зябко поежился. ─ Он избивал тебя в течение нескольких дней, и магия тебя не защитила, потому что ты не хотел этого.

Крупные слезы покатились по щекам Гарри, но он продолжал смотреть на Северуса: он должен знать. Он не отведет взгляд. Он стал сильнее, лучше. Он справится. Он больше не один!

─ Поощренный твоим бездействием, Дурсль пошел на поводу своих самых извращенных желаний. Он подсыпал тебе в еду наркотик. Это затронуло тебя не только физически. Так или иначе, наркотик повлиял и на магию… Ты поднялся в свою комнату, и твой дядя… Гарри, он изнасиловал тебя. В какой-то момент магия пыталась вернуться, но… ничего из этого не вышло. Она была блокирована.

Гарри закрыл ладонями лицо, слишком потрясенный, слишком испуганный, даже чтобы закричать. Он оцепенел, неспособный ни говорить, ни думать, ни чувствовать.

Спустя какое-то время Гарри понял, что Драко притягивает его в напряженное, отчаянное объятие. Что с другой стороны его обнимает отец. А слова продолжают звучать, громко, ясно, именно тогда, когда ему больше всего на свете хотелось бы ничего не слышать.

─ После этого, чувствуя себя преданным, ты полностью отказался от магии. Но без нее ты умирал. Медленно, день за днём. Мы не могли достучаться до тебя. Слишком сильную боль тебе причинили. И тогда мы решились на ритуал, надеясь, что обряд позволит нам хоть немного приглушить боль и ужас случившегося, излечить то, что можно. Вместо этого ты и Драко превратились в детей.

Гарри молча затряс головой, не отводя ладони от лица. Слезы текли по щекам Драко, и ставшие темными, как густой дым, глаза были полны муки. Северус крепко сжимал их обоих. И, с какой-то отстраненностью, Гарри впервые оценил его рост и размер. Он чувствовал себя сейчас маленьким и хрупким. Хотелось свернуться калачиком и позволить отцу и Драко оберегать и защищать себя. И чтобы все снова стало хорошо.

Только это было невозможно. Рана кровоточила не снаружи. Она ширилась и болела внутри. Но Гарри не собирался больше прятаться.

Правда, от признания этого факта легче не стало.

* * *

Драко чувствовал болезненное оцепенение, растущее в груди. Оно покрыло внутренности твердым, ломким льдом, и его отчаяние, страх и боль напрасно бились о неприступные, острые грани. Небольшие предметы по углам комнаты дрожали и раскачивались, как подрагивала и волновалась магия Гарри, в первый момент казавшаяся надежно запертой внутри него. Но Драко знал, что это не так. Он мог чувствовать, как сила ровными, прямыми волнами исходит от Гарри, разливаясь по комнате, подобно солнечным лучам. Лучи лишь немного изгибались и трепетали на концах. Посыпались на пол книги, зазвенели стекла, заходили ходуном и застучали дверные рамы.

Драко цеплялся за Гарри, пытаясь поделиться с ним своей силой, поддержать, утешить. Мерлин! Он не может покинуть его! Только не это. Без Гарри он не справится.

Драко опустил голову, упираясь лбом в плечо Гарри. Он не сможет жить, если Гарри уйдет.

* * *

Обхватив обоих мальчиков, Северус медленно покачивал их. Гнев и боль скручивали его внутренности в тугой, жгучий узел. Он готов сделать что угодно, заплатить любую цену, перенести любую пытку, чтобы избавить Гарри от этого! Он знает запрещенные и темные искусства. Он молод и силен. Почему же он беспомощен сейчас, когда так необходимо хоть что-то сделать?! В прошлом он совершал непростительные, жестокие, злые вещи. Почему же страдает Гарри?!

* * *

Ремус и Нарцисса неподвижно застыли в дверном проеме, с молчаливой скорбью глядя на три обнявшиеся на кушетке фигуры. Потребность помочь, сделать хоть что-нибудь, чтобы уменьшить страдание близкого, дорогого человека, причиняли почти физическую боль. Но ничего нельзя было сделать. Ничего… И они просто стояли, подобно безмолвным стражам, надеясь, что их присутствие станет поддержкой и утешением.

* * *

Лежа на своей кровати, Гарри слепо смотрел в потолок. Он знал, что Драко, спящий на соседней кровати и изредка вздрагивающий во сне, скоро проснется. Драко забылся тяжелым, неспокойным сном всего несколько часов назад. Гарри же вообще не спал. Он думал.

Большую часть прошедшего дня он почти не помнил. Нет, забыть рассказ о том, что случилось, что сделал с ним дядя, было невозможно, но остальное словно затянуло серой дымкой. И пытаясь отгородиться от того, что, как Гарри теперь знал, должно неизбежно вернуться, он сосредоточился на самом ярком образе: отца, молча, с затаенной нежностью подоткнувшего ему на ночь одеяло.

Гарри хотел бы забыть о том, что произошло прошлым летом. А еще боялся окончания временной фазы. Только представив себе это, он покрылся холодным потом, к горлу подкатила тошнота.

Магия кружила по комнате. Послушная, ручная. Потому что Гарри так хотел. Он и, правда, сильный маг. Теперь он это точно знал. И чувствуя мощь, наполняющую его изнутри, никак не мог поверить, что Вернон тогда сумел не дать магии вмешаться.

Драко не произнес ни слова, пока они готовились ко сну, но этого и не требовалось. Гарри и так его слышал.

«Не умирай! Ты нужен мне! Я так люблю тебя!..»