Выходит, мы не можем знать, в какой фазе времени мы находимся и расширяется ли Вселенная или сужается. Для наших чувств и наших приборов она только расширяется. В любом случае мы видим только рост энтропии… Так, если пойти дальше… Нет, этого быть не может, потому что быть не может… Многомерность времени! Бред!

Сергей встал из-за стола, сложил разбросанные на нем листки бумаги и вышел на веранду, забыв выключить компьютер.

– Доброе утро, – Ольга шла к нему с дымящейся чашкой кофе.

Сергей только сейчас заметил, что наступило утро. Лёгкий туман окутывал стволы деревьев. Воздух был свеж и прохладен. Машинально выпив кофе и поцеловав Ольгу, все ещё во власти возбуждения, Сергей спустился с крыльца и подошёл к берегу озера. Туман клубился на его гладкой поверхности. На противоположном берегу стволы сосен были не видны, и только их вершины чётко обозначались на фоне голубого неба.

Сергей постоял немного на берегу, всматриваясь зачем-то в противоположный берег. Сзади послышались лёгкие шажки. К берегу спускалась Оленька. В руках она несла удочки и банку с червями.

– Папа, поедем на рыбалку. Я уже вчера червей накопала. Посмотри, какие жирные! – она протянула ему банку с червями.

– Поздновато вроде!

– Ну, немножко. Пожалуйста, – стала просить Оленька.

Ей шёл третий год, но по своему развитию она не уступала пяти—шестилетней девочке. Сергей в этом году впервые взял её с собой на лодку. Девчушке так понравилась рыбалка, что она с нетерпением ждала, когда отец возьмёт её снова.

К ним подошла Ольга. Она несла тёплые куртки дочери и Сергею.

– Оденьтесь, – категорически потребовала она. – На озере прохладно. Ещё простудитесь. Возись с вами потом! – это уже звучало притворно-сердито.

Они покорно натянули куртки. Сергей взял у дочери короткие зимние удочки с катушками лески, на конце каждой была небольшая пружинка – сторожок. При клёве эта пружинка сгибалась, каждый раз по-своему, в зависимости от того, какая рыба сидела на крючке. В озере водилось много лещей и угрей.

Сергей оттолкнул лодку, на корме которой уже сидела Оленька и хлопала от радости в ладошки, и направил её к прикормленному месту, обозначенному белым буйком из пенопласта.

Бросив якоря, он установил удочки и стал ждать. Вскоре сторожок на одной из них медленно стал сгибаться, затем выпрямился. Сергей резко подсёк и почувствовал знакомую вибрирующую тяжесть – источник вечного рыбацкого волнения, когда чувствуешь, что там, в глубине, на крючке сидит крупная рыба. Сергей отбросил удочку, и перебирая руками леску, сбрасывая её в воду, осторожно, но достаточно быстро стал вытягивать рыбу. Вскоре сквозь прозрачную воду можно было увидеть идущего громадного, килограммов на пять, леща. Когда лещ уже был почти на поверхности, Сергей перебросил леску в левую руку, взяв правой подсак и дождавшись, когда лещ, выйдя на поверхность, глотнёт воздуха и, одурев от него, начнёт ложиться на бок, быстрым движением подвёл подсак и вбросил рыбу в лодку.

– С приездом! – подражая отцу, крикнула Оленька. Так всегда почему-то говорил Сергей, вытягивая крупную рыбу.

Лещ, придя в себя, начал буянить в лодке и весь покрылся слизью. Сергей затолкал его в рюкзак. Слизь леща, знал Сергей, попадая в воду, является сигналом тревоги для других в стае, и уже тогда клёва не жди.

– Не вытирай руки о штаны. Мама будет ругаться, – назидательно сказала Оленька. – На, – протянула ему полотенце, – возьми.

«Почему маленькие девочки такие глубокомысленные? – подумал Сергей. – Может быть, потому, что весь запас расходуется в детском возрасте?» – внутренне усмехнулся он. Однако послушно вытер руки протянутым дочерью полотенцем.

Поймав ещё двух лещей, затратив на это около часа, Сергей вытащил якоря и направил лодку к берегу. Туман уже давно рассеялся, и яркое солнце, ещё не поднявшись над верхушками сосен, плясало рассеянными лучами по глади озера.

Только сейчас Сергей почувствовал, как он проголодался, так как со вчерашнего обеда, кроме кофе и бутерброда с икрой, ничего не ел.

– Как дела, рыбаки? – встретила их Ольга. На ней был ситцевый фартук, руки в муке. Она почесала тыльной стороной кисти правый глаз и вопросительно посмотрела на Сергея.

– Вот! – Сергей протянул было ей рыбу, но, видя, что руки её в муке, положил лещей на цемент крыльца.

– Значит, на второе будет жареная рыба.

– А что на обед вообще? – спросил Сергей. – Учти, что мы голодные, как черти.

– Я это давно учла. Грибной суп, вареники с черникой и теперь – жареная рыба. Вы пока погуляйте и переоденьтесь. Через полчаса я вас позову. Да, – она замолчала в нерешительности, но потом продолжила. – Я там прибрала у тебя на столе. Ты забыл выключить компьютер. Я немного подсчитала. У тебя там в уравнении 7/15 небольшая ошибка. А так все верно! Если учесть ошибку, то выходит, что любое измерение многомерно!

Сергей, ничего не понимая, ошалело смотрел на жену.

– А что такое, – пожала она плечами. – Пока вы там рыбачили, я немного посчитала. Мне хотелось тебе помочь. Ты страшно устал. Сегодня уже не работай!

Сергей бросился в. кабинет. Да, ошибка была! Как он её раньше не заметил. Но выводы… выводы. Они были ошеломляющие!

– Немедленно иди отдыхай! – потребовала вошедшая Ольга. – Иначе я с тобой разведусь! – полушутя-полусерьёзно пригрозила Ольга. – Такой муж мне не нужен. Ты совсем перестал замечать меня. Не считаешь меня женщиной!

– Олька! Милая, ты – гений! – восхищённо вскричал Сергей, заключая её в объятия и покрывая поцелуями её перепачканное мукой лицо.

– Но как ты додумалась?

– Обыкновенно. Все! Разговор на эту тему считаю законченным, и если ты не пойдёшь отдыхать, то…

– То мы разведёмся, – продолжил Сергей. – Мне, конечно, не хочется терять такую жену и поэтому иду.

– Папа! Я тоже с тобой разведусь, – Оленька стояла в дверях и внимательно слушала разговор родителей, – если ты не будешь слушаться маму, – добавила она, смягчая угрозу.

Весь оставшийся день, выполняя обещание, данное жене, Сергей не подходил к письменному столу. До обеда он сходил на огород и нарвал свежей зелени. Как никогда, в этом году удались помидоры. Ярко-красные, сочные, они на разрезе отливали белым сахаристым отливом. Особенно они были хороши маринованные. По части кулинарии Ольга была непревзойдённым мастером. Маринованные подосиновики, солёные рыжики, мочёная брусника – вся эта продукция её тонких, ловких и красивых рук была каждодневным украшением обеденного стола.

– Куда нам столько, – говорил Сергей, наблюдая, как она ловким движением закручивала очередную банку разносолов жестяной крышкой.

– Мне это просто нравится, – отвечала она. – Нравится смотреть, как ты ешь с аппетитом. Для женщины, – продолжала она, – большое удовольствие наблюдать, как мужчина насыщается. Тебе этого не понять!

Сергей любил в такие часы сидеть рядом, украдкой любуясь стройной фигурой жены. Одновременно в её хрупкости и стройности чувствовалась, и Сергей это точно знал, скрытая сила.

«Как заблуждаются те, – думал Сергей, – кто считает, что красивая женщина, как правило, глупа. Красивая не может быть глупой, как не может быть глупой красота. Природа либо щедра, либо скупа, и если она дарит, так дарит щедро и обильно. Красота – это носитель какой-то высшей, непонятной нам мудрости, которую можно постичь чувством, но не разумом». В такие минуты его буквально захлёстывала волна нежности к жене, и ему страстно хотелось сделать ей что-то особенно приятное, увидеть на её лице радостную улыбку.

– Да ты растёшь! – воскликнул Сергей, пристально вглядываясь в Ольгу. Они лежали на прибрежном песке. Было время отлива. Море ушло, обнажив поросшие водорослями камни, среди которых копошились крабы. Их дочь пыталась оседлать медленно ползущую к берегу гигантскую черепаху, достойную представительницу своего рода, стада которого заселяли всю прибрежную зону.

– Я это заметила, – спокойно отозвалась жена. – Месяц назад, – продолжала она, – когда мы с тобой поехали ловить рыбу, я, не имея ничего другого подходящего, надела твои парусиновые брюки. Помнишь, те, в которых ты был в первые дни нашего пребывания на острове. И ты знаешь, – она смущённо улыбнулась, – они мне оказались почти впору. По длине, конечно! – ещё более смущаясь, добавила она.