Алина попыталась в толпе отыскать хоть кого-то из девчонок или Йорго, но среди греков его не было видно, а подруги были на разных с ней мастерстанциях. Когда, наконец, все закончилось, девчонки поджидали ее уже на изготовке.

  - Побежали!

  - Куда?

  - В тридевятое царство! Ну, куда-куда?! На красный половик! Хочу постоять там, где Джоли! Пошли скорей! Времени в обрез!

  Несмотря на Алинины протесты, которой Канны виделись довольно неинтересными, фотографироваться девчонки начали уже на тендере.

  - Иначе не успеем, - объяснила Тамара в зеленой футболке и темно-розовых брюках клеш, позируя перед камерой во всевозможных позах.

  Наташка, не изменяя своему любимому золотому цвету, присутствующему сегодня в босоножках и рюкзаке, в красной майке и зеленых спортивных штанах обнималась со спасательным кругом. У того, кто управлял корабликом, наверное зарябило в глазах от такого колористического эффекта. Потом все вместе девчонки поставили фотоаппарат на таймер и уселись на носу маленького судна. Алина одела новую голубую юбку и белую футболку с глубоким вырезом на спине, все это из подарков грека, в том числе и серая сумка, которую она небрежно закинула на левое плечо. Сначала девчонки снялись на фоне Сенчюри, затем корабля Косты, присоседившегося рядом с ним, и только когда уже стали подплывать к берегу в ход пошли и виды Канн.

  - Какие яхты... - восхищенно протянула Наташа. Тут, и правда, было на что посмотреть. Тендер, пройдя мимо невысокого маяка с большой красной лампой на узком пирсе и яхт, от сверкающего вида которых у девчонок захватывало дух, причалил к родине самого известного в Европе кинофестиваля. Алина оглянулась на море, где в лучах вечернего солнца сияли белизной огромные современные, обтекаемые, словно акулы или, скорее, космические корабли, дорогостоящие плавучие дома и вспомнила порт миллиардеров в Пуан Ле Кан. Тогда, первый раз увидев в живую этих белоснежных, серебряных, а порою даже черных, красавцев, трудно было поверить, что такое может принадлежать одному человеку. Миллион для девушки всегда казался краем той суммы, которую можно потратить на все на свете. Век живи, век учись. Как сказал Йорго, пятидесятиметровая яхта стоит около пятиста тысяч, плюс нужно было платить за горючее, обслугу и персонал. Вода Средиземного моря, видимо, стоила дороже суши.

  Слоняясь по порту, терпеливо поджидая, пока девчонки осуществят свои давние мечтания и вдоволь находятся по длинной лестнице с красным покрытием, Алина обнаружила Сержа, Ленку, Оливию, но что хуже всего Никки. Девушка обалдело наблюдала, как та под руку с Сержем прогуливается и фотографируется на набережной. Тут имело место либо смена ориентации со стороны женского пола, либо полное подхалимство со стороны мужского. Второй вариант почему-то виделся девушке наиболее вероятным.

  Искупавшись в теплой соленой воде, она задумчиво сидела у шестиугольного фонтана в виде девушки окруженной морскими коньками. У нее в альбоме уже давно лежала фотография на этом фоне, только трехлетней давности. Девушка меланхолически думала, что ритма ее жизни хватило бы, по крайней мере, человек на трех. За это время она успела выйти замуж и развестись, получить один русский и два французских диплома, обосноваться во Франции, вернуться в Россию, снова уехать и начать работать на корабле. Про поклонников и любовников, девушка даже и не вспоминала. Не то, чтобы их количество ужасало, но все же, видимо, чтобы ее такую принять, надо было быть каким-то очень особенным. А ей попадаются простые и обыкновенные.

  Белые дома Канн, высотные отели, дорогие бутики Диора и Шанель, голубая вода и песчаное побережье, все это уже не казалось ей чем-то запредельно-недоступным. Все как-то примелькалось и уже не поражало никак, даже совсем чуть-чуть. Даже смена страны каждые сутки стала совсем обычной, в порядке вещей. Она прикинула, кто смог бы это понять? Дамиан бы пожал плечами, Рыжий повертел бы пальцем у виска, а тот, для кого все это тоже было чем-то нормальным, уезжал навсегда всего через несколько дней, да и снова не подавал никаких признаков жизни.

  - Побежали! - девчонки примчались с засахаренными рожками с огромными шапками из разноцветного мороженного.

  - Что опять? - возмутилась Алина, вздрогнув от такого нашествия, оторвавшего ее от задушевных мыслей.

  - Через пять минут отходит наш тендер. Хватай, это тебе, и ходу! - Наташка впихнула ей огромную порцию, политую сливочной карамелью, и припустила так, что сверкали только подметки ее золотых босоножек.

  Через несколько минут они, тяжело дыша, стояли на причале и смотрели, равно как и красные Серж, Оливия, Ленка, Мариус, Никки, Иван, и еще пара сомелье из Мурано, как их кораблик, весело пыхая, идет по волнам в красных лучах заходящего солнца, покидая порт.

  У украинки было такое лицо, точно она готова была съесть собственную шляпу. Румын успокаивающе гладил ее по руке, Оливия с виноватым видом что-то ей шепотом объясняла. Тамара с Алиной переглянулись и все исподтишка кидали взгляды на Никки. То, что они все опоздали, грозило уорнингом, но то, что они оказались в весьма подходящей компании, могло спасти шкуру каждого крю-мембра, который сегодня пропустил последний для них тендер.

  Пассажиры имели возможность опоздать и прибыть на борт с самым последним тендером, даже позже указанного времени, со столами, стульями, бидонами и полотенцами, которые увозились последними. А вот крю-мембру это было недоступно: заход и выход с корабля учитывался в тот момент, когда вставляешь карточку в машину. Компьютер было не обмануть, так что предупреждение они схлопотали, но как быть с таким большим начальником? Неужели ей тоже дадут уорнинг?

  Серо-голубые сумерки опустились над Лазурным побережьем, но мало кто из крю смог это заметить. Думы были одна другой мрачнее, а на побережье тем временем зажгли фонари, и высокие мачты яхт покачивались в такт волнам, словно махали им вслед на прощанье.

  - Люди. - с устало-каменным лицом обратился к ним Шон на собрании. - мне осталось быть менеджером всего две недели, из которых одна - инвентаризация, от которой у меня уже болят уши. - почему именно уши, никто не понял, но персонал гифт-шопа старался друг на друга даже не смотреть, не то что обмениваться комментариями. Южно-африканца обидеть считалось равносильно отобрать конфетку у ребенка. Его все очень любили. - Я и так вам все позволяю, неужели нельзя вести себя прилично? С кем бы вы думали, я разговаривал пять минут назад? Со стафкапитаном. Совесть у вас есть? Ну, как можно опоздать на последний тендер? Причем всем сразу?! Вы же знаете, что за такое полагается? Почему только гифт-шоп опоздал и никто больше? Какого хрена мне это выслушивать от офицера? После работы вы все идете к нему общаться. Понятия не имею, что вы ему там скажете, но чтобы рыдали там на коленях, как от килограмма лука! Иначе вылетите к чертовой матери! Серж! К тебе это тоже относится!

  Ленка собралась было просветить Шона по поводу личности еще одного, вернее одной опоздавшей, но ассистент рявкнул таким голосом, что заглушил даже бас украинки:

  - Все по рабочим местам! Быстро!

  Девчонки вытащили столы на промо с бижутернером, иначе все по десять долларов, и встали на изготовку. Шоу в театре шло своим чередом, и пассажиров пока не было, поэтому дискуссия била ключом. Всем хотелось высказать свое мнение. Оливия ругалась с Ленкой. Эти двое так самозабвенно ссорились, что человек со стороны никогда бы не подумал, что девчонки были лучшими друзьями.

  - Я не согласна! Если уж нам дадут уорнинг, так пусть всем дают! И этой тощей лесби точно также. Или никому. Потому как я ни в жизнь не поверю, что кто то вручит предупреждение на ее-то посту! Отродясь, такого не видела!

  - Да только интересно, как ты это стафу объявишь.

  - Языком! Видала, наверное, во рту такое приспособление?

  - Это ты сейчас такая смелая, а вот посмотрим после рабочего дня.