- В общем так, без пиджака ты отсюда не выйдешь! - разъярился хорват, как бык, у которого перед носом замахали красной тряпкой.

  Тома попыталась предотвратить катастрофу:

  - Да одень ты, черт с ним...

  - Ты в жизни не станешь хорошим менеджером! Ты даже разговаривать не умеешь, кроме как в приказном тоне! Тебе бы в армии служить! Солдат гонять по грязи, и сортиры мыть! Кроме как орать, ничего больше не умеешь!

  Серж аж задохнулся от возмущения:

  - Не смей со мной так разговаривать! Ты! Ты! - он даже не знал, что сказать.

  - Все так думают, не я одна. А что я такого нового сказала?

  - Ну, увидишь завтра! - Серж изо всех сил захлопнул дверь, щелкнул замком и взбежал вверх по лестнице, просто трясясь от ярости.

  - Зря ты его так, он все-таки помощник Шона. - покачала головой ее руммейт, на всякий случай, напяливая жесткий и неудобный красный галстук.

  - Да, он меня вывел. Почему нельзя сказать нормально? Зачем сразу рычать? - оправдывалась Алина, уже десять раз жалея о своих словах. - Что теперь будет?

  - Думаешь, он меня уволит? - слабо поинтересовалась Алина у Наташи, когда девчонки устроились на опен деке с виски, замаскированным в кофейных кружках. Было тепло, хотя полночь уже давным-давно прошла. Они даже не переодеваясь, сидели на деревянном полу, сбросив пиджаки и босиком, в рубашках, белеющих в ночи размытыми пятнами.

  - Не думаю. Но в следующий раз будешь думать головой.

  - Я не могу думать, когда на меня орут.

  - Серж всегда орет. Пора бы уже привыкнуть. А гнуть свою линию бесполезно, он какое никакое, но начальство. Ты хотя бы изображай, что ты работаешь.

  - Я работаю. На сегодня рабочий день уже закончился.

  - Ладно, не валяй дурака, ты прекрасно понимаешь, о чем я. Ведь у него тоже свои обязанности. Просто он не умеет с людьми совсем общаться, а уж с девчонками так особенно. Ну, ты сама посуди, он мужик в бабском коллективе, с начальником геем. Попробуй его понять. А будешь так дальше продолжать, выкинут тебя и вся недолга. Имей ввиду, я тебе по-дружески говорю, а не критикую.

  Алина махнула рукой и горестно засопела. Ее несдержанность не раз мешала ей по жизни. Девчонки молчали, слушай ровный ход корабля и подставляя лицо теплому ветру. Каждая думала о своем, растирая усталые ступни. Ноги гудели после рабочего дня по-настоящему, массаж только немного снимал напряжение. Девушка вдруг почувствовала, что силы ее покинули. Алина уткнула лицо в колени и подняла только, когда Наташка с кем-то удивленно поздаровалась. Девушка не сразу поняла, кто пожаловал, во-первых, потому что было темно, а во-вторых, она так устала за целый день, что сидя на опен-деке и на минутку прикрыв глаза, почти совсем уснула.

  - Привет. Я не помешаю?

  - Ой.

  На опен деке стоял Марк собственной персоной, напевающий себе под нос.

  Алина молча посмотрела на Наташу, ту как ветром сдуло. Напоследок она прошипела Алине в ухо:

  - Он голубой!

  А они остались разговаривать.

  - Вы уже закончили на сегодня, - спросила она, даже не зная о чем с ним говорить. Сил придумывать тоже как-то не было. После ссоры с хорватом ей вдруг показалось, что последние дни она все, просто совсем все, делает не так. В основном, конечно, это касалось личной жизни, но перспектива быть уволенной испугала ее не на шутку.

  Марк улыбнулся в темноте:

  - А мы сегодня и не работали.

  Алина нахмурила брови:

  - Как так не работали? Я думала...

  - Просто шоу не каждый день.

  - Жаль, что я не умею петь.

  - А ты попробуй! Вдруг получится?

  - Издеваешься? Тогда весь корабль нужно будет эвакуировать.

  - Ты смешная. И классно играешь тоже.

  Алина села по-турецки и положила голову на бортик бассейна:

  - Да, конечно. А еще есть Санта-Клаус.

  - Я серьезно. А Санта-Клаус должен существовать обязательно. Иначе, кто же будет на рождество приносить детям подарки.

  Алина насмешливо посмотрела на него:

   - Можно спросить? А тебе сколько лет?

  - Можно. Двадцать. Послезавтра двадцать один. Уже смогу официально покупать виски в баре.

  Алина мысленно покачала головой. Не зря же он показался ей героем школы. Она почти угадала. Школу он закончил совсем не так давно.

  - Ты первый раз на корабле?

  - Да. А ты?

  - Я тоже.

  - Я сегодня первый раз побывал во Франции.

  - А я тут жила три года.

  - Серьезно? Вот это да! С ума сойти. мне думается, это самая романтичная страна в мире.

  Алине очень хотелось съязвить на счет того, что по этому поводу думается ей, но он лишь произнесла:

  - Гм. Наверное.

  - А что ты там делала? - Марк переменил позу, непринужденно, как будто, так и надо, встал на руки и сделал несколько шагов. Если молодой человек рассчитывал произвести впечатление, то ему это полностью удалось.

  - Это ты что делаешь? Я ... - девушка замялась. Врать ей не хотелось, но и рассказывать всю подноготную Алина тоже не собиралась. Пришлось ни вашим, ни нашим, - Да ничего особенного. Училась. В Сорбоне. Ты вернешься в нормальное состояние или мне тоже надо перевернуться, чтобы с тобой разговаривать?!

  - Неизвестно, чье положение более нормальное? Ты серьезно считаешь, что учиться в Сорбоне, это ничего особенного?! Это же лучше университет в Европе и почти самый древнейший! С ума сойти, а в Этрета ты была? Мы сегодня там были на экскурсии. Алебастровый берег, еще его зовут.

  У Алины тоскливо заныло сердце. Ну почему прошлому всегда надо вмешиваться в настоящее?

  - Этрета? Я?

  - Ну, это место еще многие художники рисовали. Там есть такой утес...

  - С дыркой. И внизу можно пройти и утес поменьше. Его импрессионисты часто, как сюжет использовали, и у Гюго на рисунках он есть. - Алина вздохнула и вынесла сама себе приговор. - Была.

  - Гюго же писатель. Кажется. А где ты еще была?

  - Он рисовал тоже. Много морских пейзажей. А ты? Что мы все обо мне?

  - Просто ты такая исключительная и особенная. - Марк повернул к ней сияющее лицо. - А я до корабля почти нигде не был. Так по Штатам слегка с семьей путешествовали, у сестры был. Она на Гаваях живет. Хотя это тоже Америка. Значит, получается, совсем нигде.

  - Америка тоже большая. А где ты родился?

  - В Калифорнии, Сан-Франциско. Это маленький штат. А какой птицей ты бы хотел быть?

  - Что?

  - Ну, птицей? Я, наверное, орлом.

  Она усмехнулась, потому что он ничуть и не напоминал эту гордую и величественную птицу. Скорее на чайку.

  - А я ласточкой-стригунком. Они летают быстро. Или, на худой конец, голубем.

  - Да? Почему?

  - Меня звали паломой, когда я была в Венесуэлле. Это на испанском.

  - А ты часто смотришь на звезды? Знаешь на корабле так мало времени смотреть на звезды.

  Алина фыркнула:

  - Здесь мало времени вообще для всего. Для жизни, для баскетбола, для сна. Да для всех нормальных вещей, а уж про звезды и говорить нечего.

  - Ты, наверное, хочешь спать.

  Алина покачала головой и тут же зевнула. Глаза предательски слипались сами собой.

  - Завтра пойдем играть?

  Алина улыбнулась, играть она готова была круглые сутки:

  - Конечно, пойдем. А где мы будем завтра?

  - В Испании. А потом в Лиссабоне. Ну, значит, я позвоню тебе в Испании.

  Алина рассмеялась, и на душе у девушки потеплело. Марк непонимающе поднял брови.

  - Звучит, как будто мы специально едем в Испанию, чтобы поиграть в баскетбол. Разве не забавно?

  Марк тоже заулыбался, и они оба поднялись с дощатого пола опен-дека. На выходе он повернул.

  - Ты куда? - удивилась Алина.

  - А я здесь живу. - показал он на коридор, каюты которого выходили прямо на палубу.

  - Вот это да! - позавидовала она, и поняла, что если сейчас не доберется до кровати, то уснет прямо тут, на ковре. - Ну, спокойной ночи.