- Я не понимаю... - Алина по-настоящему растерялась.

  - Тебя сегодня видели на баскетбольной площадке, играющей с офицерами при исполнении служебных обязанностей.

  Алина даже задохнулась от несправедливости, не найдя сразу, что ответить.

  - Но я же не была там в свое рабочее время. Я-то не сделала ничего плохого?! Почему уорнинг должны давать мне?!

  Ким удивленно посмотрела на мошку, осмеливающуюся ей перечить:

  - Ты была в неподобающей одежде.

  У Алины глаза на лоб полезли:

  - В какой одежде, вы полагаете, люди играют в баскетбол? Неймтаг у меня был. Спортивная форма одежды...

  - Ты находилась в пассажирской части.

  - Но я имела право там находиться!

  - Но ты не имела права играть с офицерами. Они были на дьюти!

  - Но ведь я не... - Алина никак не могла понять, что же она-то нарушила. - но ведь это нечестно. Просто несправедливо...

  - Дорогая. Жизнь вообще несправедлива. - Алине даже на секунду показалась нотка сочувствия в железном голосе англичанки. - Подпиши вот здесь. И возвращайся на рабочее место.

  Она машинально подчинилась. А потом девушка еще секунду стояла, глядя, на блестящие темные волосы Ким, собранные в тугой пучок. Она так и не поняла, что ей делать смеяться или плакать. Алина ясно видела свою правоту, в отличии от тысячи других случаев, когда она была неправа или поступала не по правилам, и прекрасно это осознавал. И сейчас в ее душе твердо присутствовала уверенность в полной невиновности. Эта бумажка в руке с собственным предупреждением стала явным свидетельством власти, а точнее бессилия гордой лесбиянки. Похоже, что по-другому достать Алину никак не получалось. Когда девушка это поняла, то и злость ее исчезла без следа. Хотя, откровенно говоря, ее почти и не было. Еще давно Алина прозвала такие случаи синдромом мелкой шишки. Когда у человека было власти с ноготь, но уж использовал он ее на полную катушку. А с тем, что жизнь была несправедлива, Алина познакомилась уже очень давно, так что девушка пожала плечами и криво усмехнувшись, проследовала на промо.

  - Ну что? Что она тебе сказала? Зачем вызывала? - вопросы посыпались на нее градом.

  Алина молча помахала листом у них перед носом.

  - Уорнинг. - презрительно констатировала украинка. - Допрыгалась. Я тебе говорила.

  - Как уорнинг? За что? - Оливия распахнула свои карие глаза и задергала подругу за рукав. - Ты что такого натворила?

  Наташа отреагировала как всегда спокойно:

  - Добро пожаловать в наш клуб.

  Тут настала Алинина пора удивляться:

  - Да ты что? У тебя тоже есть?

  - Я ж тебе говорила, кажется, еще в самом начале. Не помнишь? За курение в коридоре, кажется. Или меня со стаканом там же застукали, что-то в этом роде. Уже даже и не помню.

  - Обе идиотки. - констатировала Ленка. - загремите обе с корабля. - Вот тогда сообразите, что не на суше.

  - А на суше, подумать можно, не увольняют.

  - За что тебе его дали? За неподобающую форму одежды в общении с офицерами? Тебя, что Ким голую застукала у грека в рабочее время?

  Ленка громоподобно расхохоталась.

  - Дура. В баскетбол я играла, а там твой Гарри приперся. Мне из-за него дали уорнинг. Вполне логично. Я, как нормальный человек, была в нерабочее время в спортивной одежде на площадке, а эти двое в рабочей форме и на дьюти. И кому дают предупреждение?

  - А кто тебя еще при этом видел? И кто был второй?

  - Никто. А этот Естель бывший был. Ах. Да. Никки там проходила.

  - Мда. Еще вопросы есть? Нет, ну, пошли продадим что-нибудь.

  Оливия горячо доказывала Лене несправедливость ситуации, а та отмахивалась от нее, как от комара. Наташа молча сортировала лотерейные билеты на следующий круиз. Алина скомкала свой первый шаг по дороге на берег и выкинула его в помойку.

  - Выкинула? Правильно. Туда ему и дорога, - прокомментировала рыжеволосая подруга. - Вот ведь коза тощая. Всюду следит. А Гарри я скажу пару ласковых. Когда он заслужит прощение, естественно.

  - Так ты решила все же с ним остаться? - Алина почти не удивилась.

  - Знаешь, он клянется, что она сама решила, что у них когда-то была шипс стори, что теперь давно все кончено, и они просто друзья. Не то, чтобы я верю, но мне это не так важно. Но, разумеется, он будет прыгать до посинения, чтобы я снова его пустила в свою постель.

  - Ясно. Может, ты и права. А кстати сегодня он в принципе был непричем. Там и Йорго мог быть и вообще кто угодно!

  - А вот и он, легок на помине.

  - Кто?

  - Твой ненаглядный, кто еще?

  Алина непонимающе повернулась и застыла с открытым ртом. Перед ней стоял донельзя смущенный грек и мял в руках черную шаль с прилавка:

  - Так вы это продаете.

  Алина молча смотрела на него. Было очень странно видеть молодого человека в синем форменном пиджаке с погонами и таких же брюках, она же все время лицезрела в спортивных штанах 'Адидас' или комбинезоне.

  - Ты сказала, что я не могу позвонить или спросить, как у тебя дела? Ты, наверное, права, я не очень силен в таких вещах. Но я пришел спросить, не хочешь ли ты сходить со мной в Мартини бар, после работы? Я для тебя одел форму, которую за весь контракт одевал, наверное, раза три или четыре. Я побрился. - он потер щеку, словно в доказательство сказанного. - А еще я принес тебе кофе. Я не знал, какой ты пьешь, поэтому принес два: холодный и горячий. Но твоя подруга у меня один взяла, сказав, что ты пьешь холодный. Поэтому, вот он - холодный. - грек протянул ей пластиковый стаканчик, а Алина его взяла все так же молча, потому что дыхание у нее перехватило. - Еще я поговорил с сейфти. Тебе не надо будет приходить на следующий круиз. Я попросил его поставить зачет моей девчонке.

  Девушка все так же стояла с кофе в руке и молча слушала. Наташа, тактично ничего не говоря, вынула напиток у коллеги из руки и поставила его под стол, так как никто еще не уполномочивал гифт-шоп пить кофе на работе.

  Грек начал переминаться с ноги на ногу, не зная, что еще сказать:

  - Вообще, я пришел узнать, как у тебя дела?

  Девушка, наконец, нашла в себе силы что-то сказать, и первым, что ей пришло в голову, стало:

  - Знаешь, просто замечательно! - и на тот момент оно действительно так и было.

  Вечером, точнее время уже было почти полночь, Алина сидела, поджав ноги в огромной столовой, и смотрела в окно. Иллюминатором это было назвать сложно, потому что размер его явно превышал нормальный. Стекла почти в человеческий рост открывали вид на море. Ночью и днем только море и лишь иногда далекий берег. На подносе стоял поднос с только что принесенной едой. Здесь легко можно было растолстеть, поэтому она старалась есть только овощи и мясо, но пицца пахла так аппетитно, а уж от креветок она никогда не могла отказаться. Сегодня выбор пал на куру в молочном соусе, зеленый салат с сыром фета и кусочки неизвестной ей рыбы. Было уже поздно и пассажиров было немного. Подумав, она взяла еще кусок пиццы и чай с ромашкой. Такой из всего гифт шопа пила только она и Наташка.

   Рабочий день подошел к концу, но она почему то не чувствовала себя сегодня ни усталой, ни разбитой как обычно после, почему то было легко и спокойно, девушка чувствовала себя расслабленной и словно наполненной.

  Она смотрела на море и улыбалась. Внезапно ей пришло в голову, что вот такие минуты стоят всего рабочего дня, да и вообще всей работы вмести взятой, что наконец то за последние полгода она чувствует себя на своем месте. Пусть она понимала половину из того, что ей говорят, пусть Дамиан был все также далеко, как и прежде, и не было Рыжего, на которого всегда можно было опереться, пусть работа была тяжелой и жизнь на борту напоминала армию. Все это было ничем по сравнению с этим ужином с видом на море.

  Хотя если быть честной, то магазин обещал стать гораздо милее с уходом Ким, английский ее становился лучше день ото дня, а молодой греческий офицер, появление которого сегодня сделало ее такой счастливой как-то незаметно помогал не думать о муже и о Сашке. А еще было море.