— Поискать его?

— Да. И побыстрей.

Он убежал, а Кирилл осторожно сел на диванчик. Не заснуть бы. Ему еще расследование проводить!

— Добрый день, — возник в комнате Терехин, и Кирилл с облегчением вспомнил, что он проводить расследование не должен, а должен как раз Михаил Терехин.

— Добрый, — попытался улыбнуться Кирилл.

— Вызывали? — солидно повел плечом Миша. Кирилл кивнул. Следовало рассказать, зачем. Но тут внезапно кончились силы, зато возникло нестерпимое желание самостоятельно найти тех уродов, что решились ему напакостить.

Похмелье отпускало, вот что. И голова начинала работать в привычном ритме, и возмущение уже перло из ушей, и толкало в грудь, прикрикивая: «Ну, что же ты! Так и будешь помирать? Давай, найди их и начисть им морды!»

Сам! Ведь это твой офис, твоя печать и твоя подпись, черт побери, которую они посмели подделать!

Неужели ты скинешь это на Терехина, а сам спокойно будешь дожидаться результатов? Да никогда! У тебя уже свербит во всех местах сразу, и кулаки чешутся, и шестеренки закрутились, так что пар едва не валит.

Вот какой азарт одолел!

— Миш, где у вас хранятся кассеты?

— Какие, Кирилл Иваныч? Те, что наружку пишут или внутренние?

— Всякие.

Миша, ничем не показав удивления, раскрыл дверцы металлического шкафа. Внизу и вверху. И там и сям плотно стояли ряды кассет.

— Вот.

— Угу, — сказал Кирилл.

И что? Теперь он будет смотреть все эти кассеты и выяснять, кто из посетителей мог выкрасть фирменные документы и печать? Каким, интересно, образом? Методом тыка, если только.

— Кирилл Иваныч, что случилось-то? — наконец полюбопытствовал Миша, уловив во взгляде шефа некоторую сумятицу.

— Надо найти одного человека, — хмуро объяснил тот.

— Запросто, — пожал плечами Терехин. — Приметы, явки, пароли?

Кирилл посмотрел на него исподлобья, не приняв шутки.

— Что? Все так серьезно? — заволновался Миша. — Он украл что ли чего, этот человек?

— Почти. Взял на время. Мне надо посмотреть, кто приходил в офис в последние два месяца.

Терехин не сдержался и присвистнул. Мог бы и не свистеть! Кирилл и так понимал, что план его никуда не годится. Но другого пока не было.

Хотя… Он трижды идиот! При чем тут наружка и три месяца?! Ему нужно посмотреть только те кассеты, на которых его собственный кабинет! Ведь печать-то хранится именно там.

Болван! Так пить нельзя!

— Миш, давай-ка отберем те, где мой кабинет, — Кирилл спрыгнул с дивана и даже потер ладони в нетерпении.

Терехин кивнул и принялся вываливать на стол стопки кассет. Следующие два часа продолжался киносеанс, из которого стало ясно, что в кабинете Кирилла побывала куча народу, и почему-то никто из посетителей не оставался там в одиночестве ни на секунду.

— Кирилл Иваныч, — сказал Миша, устало потирая шею, — зря вы это, мы ж все кассеты просматриваем, если бы кто в вашем кабинете похозяйничал, мы бы мигом…

— Погоди-ка. А ночью камеры работают?

— Ну Кирилл Иваныч! — протянул Миша, обидевшись окончательно. — Работают, конечно, только там не видно, извиняюсь, ни хрена. Да и зачем? Я всегда говорил, что камеры это фуфло. Извиняюсь. Ребята мои работают дай Бог, а по ночам особенно. Вон летом сигнализация на окнах на кошку сработала, так они такого шороху подняли, помните?

Кирилл бедную кошку помнил. Ей вздумалось погрызть цветочки на подоконнике, а в итоге весь офис к утру на ушах стоял. Охрану-то никто всерьез не принимал — что у них охранять-то? Чай не военный объект, не банк и даже не магазин, где можно разжиться мелочью из кассы. Денег в офисе вообще не хранилось. Так что охрана скорее была для понту, как считали сотрудники. И очень сильно потешались, когда кто-то из ребят Терехина проговорился про кошку — единственное существо, посягнувшее на офис.

Смешно, блин. А сейчас что делать?

— Но теоретически-то охрана могла его и прошляпить, а? — задумчиво проговорил Кирилл.

— Теоретически — да, а практически — нет! Значит, пустышка. Днем в кабинете камеры никого не запечатлели. Ночью — не видно, но ночью все на сигнализации, опять же и кабинет на замке. Хотя, нет, сам кабинет Кирилл не запирает — растяпа! — а вот приемную Машка всегда закрывает на ключ.

И что получается?

Днем никто этого сделать не мог, и ночью — тоже. Печать, стало быть, отрастила ноги и самостоятельно выбралась из офиса. Может, Кирилл ее как владелец не устраивал. Или просто прогуляться вышла, развеяться.

Ну, хватит! Самое время — шутки шутить!

— Вообще, камеру в кабинете можно отключить, — с сомнением произнес вдруг Терехин.

Кирилл поглядел на него с умеренным удивлением.

— Разве вы за этим не следите?

— Следим. Но теоретически-то можно, — цитируя недавнее предположение шефа, пояснил Михаил.

— А, вот так, значит. И наружку тоже можно отключить, да? И охранника вырубить, а?

Терехин насупился и промолчал.

— Ну, вот что, Миша, давай-ка посмотрим кассеты за последнюю неделю. Все подряд, не только мой кабинет.

— Как? Опять? — ужаснулся тот.

— Опять, — хмуро подтвердил Кирилл, — только пока выйди на минутку, мне позвонить надо.

Начальник службы безопасности насупился еще больше, возмущенный таким недоверием. Кивнув на телефон, мрачно сообщил:

— Это внутренний. Вы с него в город позвонить не сможете.

— Миша! У меня мобильный, — Кирилл ткнул пальцем себе в ухо, где посверкивала гарнитура блу-тач.

Миша проворчал что-то невразумительное и вышел.

Кирилл набрал сотовый Ромки — Романа Геннадьевича, вот как!

— Это я, привет. Слушай, какая дата на тех документах?

Ромка сказал какая, даже не задумываясь. Память у него была не в пример Кирилловой.

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил Кирилл и попрощался.

Ромка с некоторой обидой в голосе бросил «удачи тебе» и больше ничего не стал говорить. Ясно. Ему не терпелось узнать, что такое творится в «Русском доме», но выспрашивать и навязываться с советами он считал ниже собственного достоинства.

Кажется, Кирилл только что испортил отношения с хорошим парнем Романом Геннадьевичем.

Ладно. Потом он подумает об этом более детально и обязательно надумает, как исправить положение. А сейчас — кассеты, кассеты и снова кассеты.

Он выглянул в коридор и помахал рукой Терехину, который смирно сидел на подоконнике в тупичке между первым и вторым этажом.

— Смотри внимательно, — с просительной ноткой в голосе велел Кирилл, когда они снова уселись перед экраном. — Дверь запер?

Терехин кивнул.

— Чего смотреть-то, Кирилл Иваныч? Втемную работать ох как трудно!

— Никто не говорил, что будет легко, — пробурчал Кирилл, но все-таки навел кое-какую ясность: — Нам нужен человек, который бывает в офисе достаточно часто, который хорошо здесь ориентируется, имеет контакт со служащими и знает, что мой кабинет не запирается. Понятно?

Миша Терехин вздохнул и сказал, что понятно. Хотя шеф выражался так, что понять его могли только выпускники спецслужб. КГБ, например. Или что-то вроде того. Миша к спецслужбам отношения не имел. У него просто был черный пояс по каратэ, несколько дипломов с соревнований по легкой атлетике и опыт тренерской работы. Вот и все. В «Русском доме» он не работал, а так — ерундой занимался, поигрывал мускулатурой и наводил страху на посетителей непроницаемой каменной физиономией. Этакое огородное чучело для отпугивания ворон. Ну, чучело так чучело, ему плевать. Вот только мышцы скучали, поэтому приходилось после работы ехать в спортзал и там наверстывать упущенное.

Надо сказать Иванычу, пусть поставит в комнате охраны какие-нибудь простенькие тренажеры. Ребята хоть делом займутся.

— Миш, кино включай, а! — пихнул его в бок шеф.

— Ага, ага.

И пошло-поехало с начала.

Кирилл взял за аксиому, что печать сперли за несколько дней до той даты, что стояла на документах. Так было проще. Ну, не могли же эти ублюдки точно знать, когда Дмитриев — нет, кажется, Митрофанов — решится на сделку. Ее могли назначить за неделю, но никак не раньше. Во всяком случае, Кириллу так хотелось думать.