- Сама заткнись и слушай, Горлова. – Рома оперся о стойку бара, - почему в соотношении дядя Валера – Рублев ты не считаешь Александра Михайловича юным, а в соотношении бармен Рома – Рублев, считаешь меня молодым и неопытным? Это те же десять лет разницы, только наоборот.

Настя уронила голову на свою объяснительную бумагу и что-то пробубнела прежде, чем взглянуть на своего друга.

- Потому что по твоей логике, ты стоишь на одной ступеньке с ними. А это не так. И вообще, к чему этот весь разговор?

- Он просто тебе не пара.

- Весь этот монолог можно было сократить до этих элементарных пяти слов. И вообще. Хватит на работе обсасывать мою личную жизнь.

- А точнее, ее отсутствие. – Не преминул вставить Рома, начиная медленно натирать полотенцем бокал под мартини. – Ты пойми, ты никогда и никого себе не найдешь, если будешь выбирать себе людей настолько недосягаемых. С тем же успехом ты можешь познакомиться по сети с Эштоном Катчером.

- Катчера оставь в покое. – Девушка смяла лист и достала новый, - закрой рот, дай мне написать объяснительную и уйти домой. Достал, блин.

- Слышишь, а у тебя вообще было… ну… серьезное что-то? Хоть когда-то?

- Ну все, с меня хватит!

Сгребая со стойки официантов листы, Настя старалась не смотреть на Рому, чтобы он не заметил в ее взгляде ответа на свой вопрос. Сунув ручку в кармашек фартука, она решительным шагом прошествовала на кухню, уселась за обеденный стол, и, положив перед собой чистый лист, поняла что писать ничего не может. Мысли ее стали тяжелыми, неподъемными, и в то же время умудрялись крутиться в голове, подобно стае окрыленных бочек, наполненных кирпичами. Кажется, можно было даже глухой стук услышать, когда они бились друг о друга боками.

А ведь Рома прав. Тот факт, что Рублев младше ее отца на каких-то десять лет вдруг привел ее в состояние какого-то тупого ужаса.

Резкий сигнал машины вернул Настю под проливной дождь. Она даже не успела испугаться, визг тормозов и повторный гудок заставили ее резко отпрыгнуть в сторону. Наверное, происходило что-то страшное, потому что девушка зажмурилась, прижав руки к лицу и присев. Совершенно идиотская реакция, когда тебя давить машина.

Но вот прошла одна секунда, две, три. Свет, пробивающийся сквозь пальцы, явно был не светодиодами в знаменитом предсмертном белом коридоре, и Настя решилась приоткрыть глаза.

Прямо перед ней, слепя фарами, замер белый «Майбах», рыча мотором, подобно охотничьему псу.

Глава 5

- Ты что, бахнулась, Горлова?!

«Ну, зашибись… чтоб так с каждой влюбленной девушкой начинал разговор мужчина ее мечты…»

Настя медленно выпрямилась и уставилась в глаза своего директора. Он выскочил из автомобиля, и мок под дождем, уставившись на сконфуженную девушку. Мокрый капюшон падал на лицо, куртка облепила, как мокрый мешок, и еще Настя с ужасом почувствовала, как капли дождя текут по лицу. Вот сейчас потечет тушь, размажется по щекам, по лицу, и Рублев получит удар от всей этой красоты.

- П-простите, Ал-лек…

- По сторонам за тебя кто смотреть будет, ешкин дрын?!

Настя сжала руки в карманах изо всех сил стараясь превратиться в маленькую букашку. Или в крошечный микроб. Ну или просто провалиться сквозь землю. Сколько еще раз она будет попадать в подобные ситуации в присутствии именно этого человека?

О, какое счастье она испытала бы, если бы земля разверзлась и поглотила ее жалкое тельце. Оказаться бы где угодно, с кем угодно, только не здесь! Даже в клетке с тиграми было бы сейчас лучше. Даже в аквариуме с акулами. Или с огромными медузами. Или лучше бы она съела огромного живого червяка, как по телевизору показывают, чем оказалась бы в подобной ситуации. Или…

- Горлова, тебя оглушило что ли? – Эти слова, произнесенные уже достаточно спокойно, подкрепились потрушиванием за плечи. – А ну ка посмотри на меня. Сколько директоров ты видишь?

Нервный смешок вырвался из пересохшего горла.

- Одного пока. – Выдавила она, осознавая всем своим существом, что стоит рядом с Рублевым, запрокинув голову и глядя в его лицо, под дождем, а его руки лежат на ее плечах. Только тушь потекла. И уже, наверное, радостно расплывается по всему лицу.

Зато теперь она точно может сказать – глаза у Александра Михайловича действительно зелено-карие, с россыпью светлых точек у самого зрачка.

- Все нормально? – Он сделал шаг назад, а Настя чуть не шагнула к нему, но, слава Богу, сдержалась. Можно было, конечно, рухнуть в его объятья, претворившись, что теряет сознание, но не стоило ожидать слишком многого – в конце концов, не факт, что кто-то ее собирался ловить. Не хватало еще и буквально ударить в грязь лицом.

- Да, нормально. – Вот, уже лучше! Голос тверже становится! – Извините, я…

- Залазь в машину.

- Что?! – Девушка вытаращилась на Александра Михайловича, чуть не хлопнувшись в обморок, в этот раз не намеренно.

- Вот машина. Залазь, говорю. – Он отвернулся, и отправился на свое покинутое водительское сидение. «Майбах» по-прежнему фырчал и слепил фарами. А Настя стояла, как мокрый ободранный котенок, и понимала, что Рублев смотрит на нее через лобовое стекло. А она, черт возьми, даже не знала, садиться ей в машину или нет. Гудок машины заставил ее подскочить на месте.

- Иду, иду…

На негнущихся ногах она подошла к автомобилю. Открыла заднюю дверцу и упала внутрь. Тут же ее окутал запах его одеколона и ароматизатора, прикрепленного к приборной доске. Она в его машине. В «Майбахе» Рублева. Мокрая до нитки. И тушь потекла.

А может, она успеет достать из сумки косметичку и возродить свой макияж прежде, чем Александр Михайлович повернется? Она медленно просунула руку в сумочку и начала быстро шарить внутри. Телефон, наушники, рабочая футболка, упаковка леденцов, блокнот, расческа, блеск для губ, еще один леденец, еще один, кошелек, снова телефон… Как только пальцы ее наткнулись на косметичку, тихий голос заставил ее подскочить на месте.

- Куда тебе ехать?

- Пару остановок на четвертом автобусе. – Пробормотала она, с ужасом понимая, что на какой то миг забыла свой домашний адрес. – Улица Виноградова, 44.

Ничего не сказав, он продолжал смотреть в окно. «Майбах» мягко тронулся и поехал по дороге, набирая скорость. Крупные капли лупили по лобовому стеклу. Заставив себя дышать глубже, разжать стиснутые челюсти и расслабить кулаки, Настя принялась осматривать салон. Кремовая обивка сидений, мягкий свет от приборной доски. Возле зеркала заднего вида раскачивается из стороны в сторону декоративный крестик из светлого дерева. Руль красивый, спортивный. И руки, лежащие на нем красивые…

Пару минут она посвятила рассматриванию его рук, с выступающими венками на внешней стороне ладони, с крепкими запястьями, мужскими пальцами с аккуратно постриженными ногтями. В полутьме салона не было видно татуировки, которую девушка заметила на работе. Да и черт с ней. Она подняла глаза на его спокойный профиль. С мокрых волос по шее за ухом и по скуле стекло несколько капель дождевой воды. Жадно проследив за ними взглядом, девушка подавила вздох и вдруг поймала на себе взгляд в зеркальце заднего вида.