Лорд Уильям Хау недовольно глянул на своего адъютанта, вломившегося без доклада. Ну неприлично для истинного джентльмена столь неприкрыто проявлять свое волнение, хорошо еще не испуг. И вообще отвлекает, что такого может произойти в сонном Бостоне?

– Докладывайте, Аксбридж, – лорд сразу постарался вернуть адъютанта в нормальное состояние, напомнив, что он все-таки офицер Его Величества.

– Мятежники, милорд.

– Какие мятежники? – брезгливо поморщился лорд Уильям. Ну покричали дурные американцы, покидали ящики с чаем в воду, на том все и кончилось. Просто горлопаны, а не мятежники.

– Собрались напротив города, строят укрепления.

– Какие укрепления?

– В гавани, милорд. Возле Чарлстауна. Наверное, хотят установить батареи на холме и взять город под обстрел.

Вот это было бы уже довольно неприятно. Размеренная жизнь в Бостоне которую не нарушали даже мелкие инциденты вроде похода к Конкорду действительно могла прервать свое плавное течение, которое так нравилось лорду Уильяму. Тем более что жизнь в этой варварской Америке всегда готовы были скрасить местные прелестницы. Им, разумеется, недоставало истинного столичного лоска, но в том ли суть? В общем, Хау еще раз тяжко вздохнул и распорядился:

– Прикажите подать лошадей, съездим, посмотрим, чего там эти фермеры понастроили.

Впрочем, настроение уже было испорчено. Когда в мае 1775 года лорд Уильям прибыл в Бостон, он намеревался в самом скором времени разогнать толпу смутьянов, которых не желал называть даже бунтовщиками, однако те, как ни странно, не пожелали разгоняться. Хуже того, они учинили форменную осаду Бостона, и британские войска, страшно подумать! – начали голодать. А британский солдат с пустым животом воюет очень скверно. Можно даже сказать вообще не воюет, а только вид делает. Короче, требовалось что-то сделать, но пока генеральская троица – Хау, Клинтон и Бургойн – решала, как поступить, действовать начали американцы. Толпа подозрительных оборванцев прибежала на полуостров Чарлстаун, и начала там окапываться. Примчавшийся оттуда британский офицер сообщил, что до трех тысяч американцев под командованием самозваного генерала Путнэма готовят укрепления, после чего намерены поставить там пушки и начать обстрел Бостона.

Надо сказать, что бывшие фермеры и поденщики рыли очень сноровисто. Поэтому, когда лорд Уильям прибыл на берег, чтобы лично удостовериться во вздорности слухов и отчитать паникера, от изумления он едва не уронил подзорную трубу. На холмах рядом с Чарлстауном высились настоящие редуты, черневшие свежевырытой землей. Нет, это просто возмутительно! Корабли адмирала Грейвза, стоявшие в гавани, лениво стреляли по этим укреплениям, но их ядра никак американцам не мешали. Поэтому лорд Уильям решил лично наказать дерзких. Правда, тут же начались разногласия. Генерал Клинтон предлагал выйти из Бостона через перешеек и зайти американцам в тыл. Но Хау решил, что это слишком много чести для смутьянов, проще переправиться через бухту, высадиться на полуострове и разогнать наглецов.

Но, как говорится, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Англичанам потребовались целых шесть часов, чтобы собрать пехоту, перевезти ее на полуостров и построить по всем канонам военной науки напротив холма Брид. Американцы глазели на этот спектакль, разинув рты, никому из них даже в голову не пришло как-то попытаться помешать неприятелю, хотя генерал Хау заметил несколько пушек, установленных вдалеке. Лорд Уильям поднялся на вершину холма Моултон, дабы лучше все видеть и лично руководить действиями своих войск. На мгновение он пожалел, что нет рядом живописца, который бы запечатлел сей знаменательный день, но потом устыдился своего порыва. Неприлично хвастать победой над диким сбродом, который недалеко ушел от краснокожих.

С вершины холма ему открылась картина еще более неприятная, позади холма Брид он разглядел еще одну толпу американцев. Наверняка это были подкрепления, и атаковать их с имеющимися силами было бы неразумно. Поэтому лорд Уильям отправил посыльного в Бостон с приказом прислать дополнительные силы, а пока выдвинул полк легкой пехоты в качестве охранения, разрешив гренадерам сесть, чтобы не слишком утомлять людей.

Ничего не понимающие американцы по-прежнему не думали стрелять. Лорд Уильям разглядел, что в руках у них мелькают какие-то бутылки, явно не с лимонадом. Это просто оскорбление какое-то! Но вот чего генерал не увидел, так того, что американцы незаметно подтянули дополнительные силы на вершину холма. Хотя заметить это было трудно – люди подходили мелкими группами и вообще поодиночке, а не маршировали колоннами. Более того, пока англичане медлили, противник успел построить еще одну импровизированную баррикаду, прикрыв холм с фланга. Но все это делалось настолько беспорядочно, что английские офицеры ни на секунду не усомнились в своей грядущей победе.

Только через два часа прибыли подкрепления, и теперь в распоряжении генерала Хау оказались пять пехотных полков и батальон морской пехоты. Ну, с такими силами он сметет неприятеля. Однако он был человеком осторожным и осмотрительным, поэтому на всякий случай к адмиралу Грейзву был отправлен посыльный с просьбой поддержать атаку огнем корабельных пушек, тот охотно согласился. Впрочем, единственным результатом пальбы с кораблей стали пожары в городке Чарлстаун, откуда опрометью побежали перепуганные жители. Адмирал был совершенно удовлетворен тем, что сумел рассеять вражеских снайперов.

Любые приготовления однажды заканчиваются, и вот четыре линии красных мундиров под треск барабанов и визг флейт двинулись вперед. Генерал напутствовал их словами: «Ведите себя как подобает англичанам и хорошим солдатам!» Но показательной атаки не получилось. Наступавшая вдоль берега легкая пехота смешалась в неприличную кучу, а когда подошла поближе к американской баррикаде, попала под четкий огонь врага. И вот ведь подлость какая – у американцев очень многие были вооружены старыми так называемыми пенсильванскими ружьями. Они имели длинные стволы, а потому были довольно тяжелыми и неуклюжими, заряжать их просто форменное мучение. Но ствол-то имел нарезы! Поэтому пенсильванское ружье стреляло втрое дальше стандартного британского мушкета «Браун Бесс», проверенного оружия, которому уже стукнуло полвека. Пусть всякие там европейские армии, русские и прусские, переходят на новые фузеи, а вот армия Его Британского Величества сильна своими традициями. И ничего, что из него дальше чем за сто ярдов попасть нельзя даже в дом, пехота всегда может подойти поближе.

Но вот почему проклятые американцы стреляют издали? Лорд Уильям даже выругался вполголоса, глядя, как один за другим падают офицеры, идущие впереди. Нужно было бы вообще запретить этот варварский обычай – стрелять по офицерам. Благородные люди должны разрешать свои споры один на один, а тут какая-то деревенщина взялась убивать сыновей лучших семей Британии! Возмутительно!

Однако эта стрельба возымела свое действие. Полк легкой пехоты и так уже пришедший в беспорядок из-за давки, закрутился на месте, а потом – позор-то какой! – побежал назад. Да, именно побежал самым постыдным образом. Гренадеры, наступавшие в центре прямо на холм Брид, отступили в полном порядке, не ломая строя. Вот только и там и тут на сухой траве остались лежать несколько десятков тел в красных мундирах.

Обозленный лорд Уильям спустился с холма, чтобы лично разобраться с командирами, допустившими этот позор. Но когда он увидел, что именно произошло, у него волосы зашевелились. В том самом полку легкой пехоты один майор был убит, второй ранен, погибли два капитана и три лейтенанта, десять офицеров были ранены. Стоило ли обвинять солдат, которые растерялись, лишившись своих командиров? Легкая победа не получалась, еще одна такая атака, и у лорда Уильяма не останется вообще ни одного офицера. Он запоздало вспомнил предостережения полковника Перси, который так неудачно ходил к Лексингтону. Перси предупреждал, что американцы предпочитают стрелять из укрытий и не принимают штыковой бой, именно поэтому он тогда потерял чуть не треть своих солдат, по сути, даже не вступив в бой. Мелькнула даже трусливая мыслишка: а не отложить ли наступление до завтрашнего дня? Дело уже близилось к вечеру, солдаты устали и проголодались, то есть появился удачный предлог. Но генерал постарался взять себя в руки, это значило бы потерять честь, а такого он допустить никак не мог. Пусть даже сейчас ляжет половина его армии, он возьмет проклятый холм. В конце концов, у него достаточно опытных сержантов и смелых офицеров, чтобы привести в чувство перетрусивших было солдат и провести новую атаку.