Вместе они вышли на поле к кораблям. Умирающий закат, словно кровью, окрасил небосвод.
Внешне машина никак не отреагировала, когда заметила движение в рядах дальней флотилии истребителей. С поверхности планеты в небо стали подниматься и присоединяться к товарищам и другие корабли. Сенсорная система буджама регистрировала каждую боевую единицу, каждый параметр нараставшего объема энергии.
Истребители рассредоточились и в беспорядке начали движение навстречу машине. Буджан пытался определить подходящую тактическую модель и не находил.
Тогда машина, уже в который раз, выполнила еще одну проверку состояния систем вооружения.
Приближайщийся рой кораблей источал мощь и энергию.
Казалось, что все прекрасно. Дремавшее внутри машины Забвение ожидало пробуждения-формирования ракетных истребителей, поднимающиеся с поверхности Алмиры, казались серебряными косяками рыбы. Дроссельные клапаны были открыты корабли набирали скорость. Плюмажи перегретого пара, вырывающиеся из сопл, толкали их вперед в чернильное небо, где загорались первые звезды.
Декорации установлены, думала Д-р Эпсли, наблюдая за всем из окна башни терминала в Вулвертоне, действие начинается. Нарастающий звук ракет оглушил ее. Тут она поняла, что пальцы ее правой руки сжаты в кулак, а рука поднята вверх. «Покажите этому негодяю!»
ПРОВЕРКА КОРАБЕЛЬНОГО КАНАЛА СВЯЗИ
Контрольный пункт Вулвертона/Все корабли: «Принцесса Электа желает вам удачи, и привезите для дворцового сада здоровенный кус от этого буджама».
Амарант/Вулвертон: «Сделаем из него чучело! Привезем его обломков до черта, чтобы дворцовые садовники соорудили из него настоящий публичный бельведер».
Богдан/Вулвертон: «Слово „бельведер“ ласкает мне слух. Не могли бы мы машине присвоить это имя вместо „буджама“?»
Вулвертон/Богдану: «Прости, парень, слишком поздно. Он — уже буджам!»
Аноним/Всем: «Проклятье! Он — это смерть!»
Холт/Ринам: «Наша-с-Волосами-как-у-Морган-вы-бранная-голосованием-руководитель-с-поверхн ости планеты желает вам всем хорошей связи и удачной охоты».
Пере-Сник/Ринам: «Разве не могла ты, которая у них лидер-шаман-кормилец, вызвать такое просвещенное чувство немного раньше сегодняшнего вечера? Как, вероятно, смогли ее предки три или четыре столетия путешествий назад?»
Разные/Рины: «Радость…»
Холт/Ринам: «Было столько печальных зим…»
Пере-Сник/Ринам: «Печальные зимы…?! Дерьмо Скелка, Сынок! То, что мы сейчас делаем, суть извращение Призыва, от которого меня тошнит. Это не добыча пропитания».
Холт/Ринам: «Это нечто большее».
Пере-Сник/Ринам: «Мое непродуманное высказывание не предназначалось ни для звериных, ни для человеческих ушей».
Разные/Рины: «радость…»
Холт/Ринам: «Я не подумал, простите меня!»
Пере-Сник/Ринам: «Давайте сконцентрируемся на нашем тягостном задании. Давайте выполним его с честью».
Все/Рины: «ожидание… „голод…“ экзальтация…»
«Бродяга»/ППОСЗОО1 — «Бобу»: Послушай, корабль, у твоего пилота индекс выживаемости высокий?
ППОСЗОО1 — «Боб»/«Бродяге»: У него есть удача, мастерство и храбрость. Мой уровень преданности — высокий. Почему ты спрашиваешь?
«Бродяга»/ППОСЗОО1 — «Бобу»: Уровень интереса моего пилота к твоему возрастает. А ее интересы — это мои интересы.
ППОСЗОО1 — «Боб»/«Бродяге»: Со стороны Холта я чувствую эквивалентное состояние. У меня нет ни малейшего желания, чтобы он как-то пострадал.
«Бродяга»/ППОСЗОО1 — «Бобу»: Тогда мы оба должны выжить.
ППОСЗОО1 — «Боб»/«Бродяге»: Перспективы меня не вдохновляют.
«Бродяга»/ППОСЗОО1 — «Бобу»: Мы будем жить с ними.
ППОСЗОО1 — «Боб»/«Бродяге»: С нетерпением буду ждать возможности обсудить это с тобой после сражения.
«Бродяга»/ППОСЗОО1 — «Бобу»: Аналогично. Мое почтение… Боб!
Морган приказала «Бродяге» отрегулировать искусственную гравитацию таким образом, чтобы сила перегрузки была все-таки терпимой, а не изнуряющей для пассажира — Рина и пилота.
Перегрузка, казалось, никоим образом не беспокоила Mace-Грея. Художник стоически перенес подъем в стратосферу, слушая голоса Ринов на связи. Он ничего больше не придумал, как закрыть свои сверкающие глаза, когда корабль вздрогнул, и запел. В нем пробудился Рин-охотник, когда на экранах возникло далекое изображение буджама. Он ощерился и показал когти.
Морган лежала в своем пилотском кресле, убаюканная и расслабленная от завораживающей мощи реактивной силы, толкающей ее корабль вперед. Она воздержалась от выполнения двойного переворота, так как время для высшего пилотажа еще не наступило. Но она подумала, что мощь, совершенство линий, необузданная сила толкающей ее в космос газовой струи вызывало в ней самое пьянящее из всех известных чувств.
В ушах стоял гвалт базара соревнующихся между собой информационных каналов связи: Алмира и Вулвертон, Флотилия впереди, ее коллеги, Рины, «Бродяга»… Морган приказала кораблю взять связь на себя, включая и канал Ринов, и сообщать ей только о поступлении важной информации.
«Это может тебя несколько запутать», — предупредил ее «Бродяга».
«Как нибудь переживу!»
«Бродяга» очистил атмосферу. Морган приказала включить звуковые имитаторы. Ее уши уловили дальний рокот других истребителей. Корабль под ней слегка содрогнулся, и она услышала близкий и успокаивающий рев острых, как ножи, стабилизаторов, рассекающих вакуум.
Холт бросил быстрый взгляд на среброшерстого Рина, лежащего в кресле рядом с ним. Его приемный отец, не отрываясь, смотрел на него.
«Буджам направляется в нашу сторону», — сообщил «Боб».
«Становится нетерпеливым…»
«Возможно, немного подозрительным», — ответил корабль.
«Иди на прямой перехват!» — Холт вздохнул и обратился к Пере-Снику: «Стоило ли нам переругиваться в присутствии всех на канале связи?»
На морде Пере-Сника появилась ухмылка: «А сейчас мы говорим не для всех?»
«Некоторое время мы можем говорить так, что кроме нас, никто не услышит».
Рин замолчал, что-то обдумывая: «Мой сын, теперь я понял, что недостаточно гонял тебя…»
Холт удивленно уставился на него.
«Я считал, что допустил ошибку, отдав тебя, такого юного, этим варварам на Северной Земле!»
«Я не мог вступить в Призыв. Не было…»
Пере-Сник поднял лапу, подушечка которой блестела, как хорошо отполированная кожа: «Вероятно, это произошло потому, что мое суждение было несколько примитивным. Не стыдно…»
«Нет!» — Холт отвернулся от Рина.
Пере-Сник медленно и печально покачал своей массивной головой: «Мне было бы грустно сделать вывод, что ты — в меньшей степени человек, чем я предполагал».
«Напротив, я слишком человек!»
«Что это, „Боб“?» — Холт обратил внимание на повелительно мигающий на консоли индикаторный огонек.
«Сообщение „Бродяги“, — ответил „Боб“. — Морган хотела бы переговорить с тобой».
Холт расплылся в глупой улыбке, которая действительно была слишком человеческой…
Амарант вырвал свой корабль из верхних слоев атмосферы. Не потому, что ему следовало первым нанести удар — это не изменило бы ситуации — просто он не хотел бы плестись где-нибудь позади.
«Первый в сердцах своих соплеменников», — распевал он, фальшивя. — «Первый в сражениии». — Последняя нотка прозвучала фальшиво даже для его собственного уха.
Голос Танзин прохрипел по линии связи: «Может, ты будешь петь, — если, конечно, это можно назвать пением — для себя, а не на весь эфир?»
«Она права!» — подтвердил голос Богдана.
«Это — военная песня!» — запротестовал Амарант. — «Я укрепляю боевой дух». — Он взял другую, еще более фальшивую ноту.
Всего в метре от него угрожающе зарычал Рин.
Амарант прекратил пение: «Ты меня тоже критикуешь, мой волосатый коллега?»
Из горла Рина вырвался, другой более длительный низкий рык.
«Тебя, наверняка, зовут Тот-Кто-Гуляет-В-Грозу», — сказал Амарант охотнику-Рину. — «Может быть, Тот-Кто-Гуляет-В-Грозу хочет петь со мной дуэтом?»
