– Сашка, ты точно не возражаешь? Мне важно это знать.

Федор упорно настаивал на ответе, а мне с каждой минутой все тяжелее было дышать.

- Точно. Будьте счастливы. – Собравшись с силами я, глядя в некогда любимые серые глаза, добавила – Федь, оставь меня, пожалуйста.

- Саш, мы с Тамарой … Нам… Мне не хотелось-бы, что бы ты нас проклинала… Мне точно нужно знать, что ты не против, а то ведь мы… мы… никогда не сможем спокойно жить.

Как много слов. А сколько надежды и мольбы во взгляде. Мой муж все никак не может от меня отстать, он печется о своем безоблачном будущем, а я?

Мне многое хотелось ему сказать, но не было ни сил, ни желания, может быть, последние секунды своей жизни тратить на этого… я не знаю, кем он есть после всего, но точно не моим мужем:

- Я вас благословляю.

Желая остаться, наконец-то, наедине со своими мыслями я коротко, но максимально ясно отчеканила и отвернулась к стене.

- Спасибо, родная. Ты у меня самая лучшая.

Слова Федора были пропитаны облегчением и некой благодарностью, но почему-то от второй половины сказанного мне стало тошно. Как можно одновременно быть заботливым мужем и самой законченной свольчью-эгоистом?

Я почувствовала, как тяжелая рука на секунду коснулась моей головы, затем последовали удаляющиеся шаги и глухой стук двери. Видимо, полностью удовлетворенный моим ответом супруг, решили удалиться. Оставив, наконец, меня в покое.

Так, практически в полдень тридцать первого декабря, я попрощалась с прошлым. Я его отпустила, а оно меня.

Несмотря на не покидавшее сумасшедшее удушье и давшую о себе знать с новой силой боль во всем теле, мне однозначно полегчало.

Они предали меня – Тамара и Федя за моей спиной, да что там, в моей квартире за стеной, занимались сексом, в то время как я не знала – доживу ли до утра. Они планировали свое будущее, в то время как мне было противно мое настоящее. Они изо дня в день ждали, что я наконец-то отдам Богу душу, которая должна была бы переселиться в их ребенка, а я молила всех святых и не святых, чтобы освободили меня от нее. Они просто пытались жить, а я – старалась умереть.

Я не должна на них сердиться, ведь они просто стали заложниками ситуации. Если бы я не заболела, Федор вряд ли позарился бы на Тому, а она и дальше моталась бы со мной по стране в поисках отца своего ребенка. Если бы я смогла родить нашего ребенка, моя жизнь была бы совершенно другой. Если бы…

- Стоп!

Мне пришлось остановить саму себя, чтобы в этих дебрях «если-бы» да «ка-бы» не потеряться:

- Я должна перестать анализировать. Я отпускаю прошлое. Я живу лишь настоящим. Я достойна счастья. Я буду жить. Назло врагам. Я буду жить. Я буду счастливой.

Я специально громко и четко произнесла каждое слово, чтобы еще раз осознать всю важность моего решения.

- Браво!

За моей спиной раздались аплодисменты.

- Я была уверена, что одна.

- Еще бы. Как и я уверен в том, что ты никогда бы не произнесла того, что так уверенно твердила минуту назад, зная, что тебя кто-то слышит.

- Это почему?

- Потому что до сих пор ты и сама себе боялась во всем этом признаться, не то что кому-то.

- И снова вы, Павел Олегович, правы. Я просто вынуждена это признать.

- Попробовала бы только не признать. Кстати, я ведь не просто так зашел. Я зашел пригласить тебя на встречу Нового года.

- Смешно.

- Почему, не вижу в этом ничего смешного. По графику, сегодня моя рабочая ночь, так что же нам сможет помешать встретить Новый год вместе?

- Павел, вот скажи мне, пожалуйста, тебе действительно больше не с кем встретить Новый год, кроме как с калекой?

На самом деле я так не думала. Предложение Павла безумно обрадовало меня, но я не смогла просто поблагодарить его. Мне страшно не хотелось быть одинокой этой ночью, но я не желала, чтобы Павел, повторял мои ошибки. Он не должен жертвовать собой, только чтобы сделать приятное мне.

- Не с кем.

Коротко и ясно, не утомляя меня и себя излишними объяснениями, Павел исчез так же быстро, как и появился.

Он стал для меня лучиком света в абсолютной темноте. Только этот человек, не отрекся от меня, а старательно делал мою жизнь, да и меня, лучше.

- Александра Валентиновна?

Я наблюдала прекрасный закат, когда меня потревожил незнакомый голос.

- Да. – Обернувшись на голос, я поняла, что не только он мне не знаком. – А кем будете вы?

- Я буду вашим стилистом, косметологом, визажистом, в общем, я здесь для того, чтобы сделать вас немного счастливее.

- А кто сказал что все это сделает меня счастливее?

- Я.

Совсем юный и чересчур слащавый парень, показался мне очень дерзким, чем очень порадовал. Впервые за долгое время, меня не жалели и не сюсюкали, а общались на равных.

- Хорошо. Тогда поставим вопрос по-другому – Кто пригласил вас стать моим феем?

- Разве это важно? Радуйтесь, что пригласили.

Манера его общения меня просто поражала, а он тем временем уже активно располагался в моей палате.

- Но я пока не уверена, что стоит радоваться. Судя по вашему тону, вы не горите желанием сделать меня счастливее.

- А вы не судите, а спокойно сидите.

Поняв, что натурального блондина не пронять, я послушно покорилась, тем более догадывалась – от кого достался такой «подарочек».

- Я буду сидеть, конечно, вот только боюсь, что та поза, в которой я буду сидеть, будет не совсем удобна для вашей миссии.

- Это уже мне решать – что удобно, а что не совсем.

С огромным трудом я привстала, чтобы присесть опиравшись спиной на спинку кровати.

Полностью отдавшись в руки профессионала, я ни на секунду об этом не пожалела, когда пришло время принимать работу.

В зеркале я увидела довольно симпатичную женщину. Макияж действительно был профессиональным и подчеркивал все мои немногочисленные достоинства, ловко пряча огромное количество недостатков. На меня из зазеркалья смотрела немного уставшая, но с ярким блеском в глазах девушка; более худая, чем хотелось, но даже в этой худобе сегодня было что-то прекрасное. На плечах красовалось белоснежное манто, а под ним черная вязаная туника с высоким горлом.

- Как ты красива.

Совершенно незаметно для меня, моего стилиста сменил Павел, который выглядел просто обворожительно. Его спортивное тело было одето в белоснежный пуловер, а ноги в самые обычные джинсы, но даже в этих простых вещах он был сногсшибателен.

С первого дня нашего знакомства я отметила безумное сходство Павла с Дроном. Брюнет с серыми глазами, высокий, спортивный, с белоснежной улыбкой и всегда идеально выбритым лицом. Но Дрон был красив по-юношески, а Павел – прекрасный мужчина. Да и сходство у них только визуальное, хотя забавные ямочки на щеках Павла, были совершенно эксклюзивными. Не говоря уже о том, что один оказался – козлом, а другой – ангелом.

– Надеюсь, ты не замерзнешь на улице. Мне не хотелось одевать тебя в горнолыжный комбинезон, ведь на улице минус восемь, это довольно таки холодно. – Аккуратно поправляя мое манто, проговаривал Павел.

- На улице?

- Да. Какой-же Новый год без елки? А у нас в клинике существует традиция не наряжать искусственную, не покупать спиленную, а наряжать живую. Одну из тех, что украшают собой наш больничный двор. Так что мы сейчас отправляемся именно туда.

Эти слова заставили меня напрочь позабыть о том, что проведя не один час в однообразной позе, моя спина стояла колом, а ноги слегка затекли, меня по-детски порадовал тот факт, что я сейчас увижу елку!

Павел подготовил мое «кресло-каталку», так я его назвала, звучит не так страшно как – инвалидное.

- Ну что-ж, выдвигаемся.

Он взял меня на руки и аккуратно, как самый хрупкий хрусталь, усадил в кресло.

- О Господи! Чуть не забыл, – только сейчас он заметил отсутствие на моих ногах обуви. – А ты чего молчишь, я ведь запросто мог выйти с тобой босой на улицу.

Я молча улыбалась и наблюдала за суетой Павла, он думает – я о чем-то могла сейчас вспомнить.