Он улыбнулся ещё шире, когда обнаружил, что за барной стойкой снова стоит Она – девушка, которая вечно всё делает не так, как надо, по-русски говорит неправильно, и всегда очень смешно реагирует, когда ей указывают на ошибки. День, определённо, задался.
Местный охранник, носивший на груди бэйдж с надписью «Костыль» и напоминавший своими манерами скорее мелкого вымогателя, чем секьюрити, ленивой походкой вразвалочку подошел к Василию и процедил сквозь зубы:
– Гражда-анин, напоминаю, у вас уже три предупреждения, – он выкинул вверх три пальца. – После четвёртого вам придётся па-акинуть заведение. По воздуху.
– А что же, мне уже нельзя попить прохладительных напитков? Я вообще только вошел. К тому же, я обещал хозяину не разговаривать с этой дамой, пока нога моя не покинет территорию его заведения. Кстати, она тоже обещала помалкивать.
– Ладно. Проходите.
Анна-Лиза стояла за барной стойкой, наслаждаясь безмятежным покоем послеобеденного времени, и протирала чистой тряпицей и без того идеально блестящие чашки. И вдруг!!!
– Семь человек бегите сюда меня держать! Опять энергичный вампир пришлялся! – закричала она на весь зал. Немногочисленные посетители вздрогнули, но тут же вернулись к своим делам – они хорошо знали Анну-Лизу. Костыль тоже не побежал её удерживать, а лишь помахал рукой, сложив колечком большой и указательный палец – мол, всё ОК, всё под контролем.
Василий медленно подошел к витрине со сладостями и придирчиво стал рассматривать пирожные, торты и прочий десерт. На лице его при этом отражалось страдание пополам с сомнением.
Шум за окном утих, солнце скрылось за облаками. Сидевший в углу молодой человек с ноутбуком перестал стучать по клавишам. Дама с томиком стихов, помешивавшая ложечкой чай, замерла. Подружки – брюнетка и блондинка – с одинаковым пирсингом и одинаковыми брекетами на зубах – смолкли разом. Даже диджей радиостанции, находившейся за много километров от «Феи-кофеи», что-то почувствовал и на всякий случай сменил бодрый хит сезона на вечную классику.
Наконец, Василий сделал выбор и указал пальцем сначала на сэндвич с мясным салатом, потом – на бутылку «Пепси-колы».
Анна-Лиза выбила чек и показала клиенту сумму. Тот полез в задний карман джинсов за бумажником. Прекрасная барменша немного расслабилась, поправила причёску и, насвистывая себе под нос классическую мелодию, которую передавали по радио, принялась раскладывать на подносе приборы.
Василий положил деньги на прилавок, барственным жестом показав, что сдачи не надо. А потом, используя весь отпущенный ему природой актёрский талант, изобразил, что на голове Анны-Лизы нет поварского колпака или косынки, и поэтому волосы целыми пучками летят в еду, в напитки, и вообще разлетаются во все стороны. Анна-Лиза показала в ответ, как голова капризного посетителя отлетает в сторону, и летит, летит, летит…
Василий подхватил поднос и, страшно довольный этой пантомимой, сел напротив барной стойки, чтобы лучше видеть эту девушку и тем самым ещё больше её изводить.
Вообще-то Анна-Лиза не собиралась работать в кафе. Старшие братья хором твердили, что ей очень повезёт, если её возьмут посудомойкой на заправочную станцию, а если за барную стойку пустят – то, считай, она вытянула счастливый билет, но сама она знала, что всё будет по-другому. И всё было по-другому. Пока однажды утром она не проснулась рядом с человеком, от которого ей почему-то не захотелось уезжать в тот же день. И на следующий день тоже. И ещё через неделю. И через месяц.
Этот человек, этот Йоран, не пытался удерживать её, и это её держало. Он ничего от неё не требовал – и она стала требовательной к себе. Он никогда ни о чём не просил – и получал больше, чем мог бы пожелать.
Под крышей у Хозяина Места каждый находит, вернее, воображает, будто он нашел то, что ему нужно. Анна-Лиза увидела в «Фее-кофее» настоящую дружную семью, которой у неё никогда не было. Большая семья у неё была, это правда. Но дружной её назвать было нельзя.
Поскольку все в «семействе Йорана» были заняты делом, Анна-Лиза – именно потому, что никто не требовал от неё этого – предложила свою помощь. Сначала она попробовала подменять Костыля: ей приглянулась форма охранника, очень похожая на военную. Дубинку ей выдавать отказались, и она прицепила на пояс мужской складной чёрный зонтик. Но драк в «Фее кофее» не было, и она быстро заскучала.
Тогда она стала подменять бармена в самое малолюдное время. Вскоре у неё, как и у Джорджа, появились свои поклонники и поклонницы. Всё было хорошо до тех пор, пока в кафе не зашел Василий. Анна-Лиза, надо признать, сразу пленила его своим очаровательным несовершенством. Сколько в ней было непосредственной дикости! В первый же день он не удержался от того, чтобы подчеркнуть особенно пленительные детали:
– Вы говорите с ужасными ошибками, вам нельзя работать с клиентами. А «Пепси» вы открываете неправильно, надо с другой стороны. А ещё у вас такие духи, что они отбивают аромат пирожных.
– Вы недовольный? Идите есть в других местах, – пожала плечами Анна-Лиза.
– Я очень довольный и я не хочу идти в другие места. Я хочу, чтобы в этом месте стало ещё лучше. Вот, например, вы должны были молча выслушать мои претензии и постараться в следующий раз их учесть.
– Следующий раз будет без меня! – отрезала Анна-Лиза. Что-то сдерживало её: при других обстоятельствах она давно бы уже вылила за шиворот капризному зануде бутылку «Пепси-колы» – пусть умоется.
Когда вредный дядька отобедал и вышел на улицу, она выскочила следом и догнала его. Василий обернулся:
– Хотите принести свои извинения за недостаточно квалифицированный сервис? Я вас уже простил.
Анна-Лиза молча замахнулась и услышала:
– Вы неправильно держите руку. Дать пощёчину так, чтобы в ушах зазвенело, можно, только если кисть не напряжена.
Анна-Лиза с интересом посмотрела на свою кисть и махнула рукой.
– Звените ушами где-нибудь без меня! – отрезала она.
– Кстати, если бы вы не пренебрегали курсами русского языка, то эта фраза звучала бы…
Но Анна-Лиза уже захлопнула за собою дверь кафе.
На следующий день Василий в то же самое время стоял перед барной стойкой. Увидев его, Анна-Лиза развернулась, попросила Джорджа заменить её кем-нибудь хотя бы на неделю, и заявила, что придумает себе какое-нибудь другое занятие.
Через пару дней во двор со стороны служебного входа в «Фею-кофею» въехало чудовище: ярко-розовый джип, по которому в разные стороны бежали чёрные поджарые олени на тонких злых копытцах. Из чудовища выпрыгнула Анна-Лиза в изумрудно-зелёной тунике с золотым поясом и в розовых туфлях под цвет джипа, с сумочкой в тон.
– Что это за..? – проморгавшись, спросил Джордж.
– Это – новый тюнинг! – гордо отвечала хозяйка расписного автомобиля.
– Унесите тюнинг!
– Это будет доставляющая служба! У нас ведь должна быть доставляющая служба товаров! Я буду возницей. Смотри, как это нам подходит: розовый – радостный цвет детства. А оленей все любят, и сразу думают про Санта-Клауса.
– Про Сатан-Клауса они подумают, когда увидят твоих адских оленей.
– В этом даже больший стиль!
– Я так не думаю, – коротко ответил Джордж и удалился в служебные помещения.
Через день он согласился сесть в стильный автомобиль с олешками.
Через неделю придумал, как можно организовать службу доставки.
В конечном итоге эта идея стала ещё одной фишкой заведения: при всей маневренности и быстроходности своего четырёхколёсного друга, Анна-Лиза не могла объехать за день более двенадцати мест, а заранее сделать заказ было нельзя. Таким образом, некоторые фанаты даже специально вставали в шесть утра только для того, чтобы успеть назначить свидание с розовым джипом.
Заказы с сайта снимал Джордж. Каким-то образом он успевал теперь ещё и это.
Служба доставки стала для Анны-Лизы маленьким уголком вседозволенности. Она нарушала правила движения так цинично, что её ни разу не оштрафовали. Она неслась по ночному шоссе, чтобы доставить горячий пирог на вечеринку в Лисий Нос. Она знала все объездные пути, и её автомобиль видели в самых разных уголках города. Иногда она чувствовала след носителя, и тогда её воля раздваивалась: хотелось отправить джип на автопилоте отвозить заказ, а самой выйти и отправиться по следу этого, с виду ничем не приметного человека. Но ведь носитель никуда не денется, зато заказ может остыть. И она мчалась дальше.
