– А! – обречённо махнул рукой Валерий. Девица формально права, а начинать с ней спорить совсем не время. – Потом поговорим. Держи правый сектор. От трапа и докуда видишь. При любом шевелении стреляй. А мы ещё выше попробуем…

Эта диспозиция тоже не устраивала Марину, она ведь собиралась идти впереди, в случае чего грудью прикрывая Басманова, и если её вдруг убьют, пусть он видит… В общем, несмотря на чин и кое-какой боевой опыт, мысли у неё в голове бродили подходящие какой-нибудь штатской шестнадцатилетней девице. Но тут уж ничего не поделаешь, сейчас-то приказ отдан ей лично. Придётся выполнять, защищая товарищей с тыла.

Наградой ей был одобрительный взгляд полковника, взбежавшего мимо неё на следующую кольцевую площадку, окружающую двухметровый в диаметре ствол мачты. По крайней мере, Марине показалась, что одобрительный. Но и этого достаточно.

– Теперь я пойду, – бросил Сильвии Карташов. – Они там сейчас запутаются, незачем вверх лезть, по шканцам надо! – и тоже шагнул как бы из-за кулис на окружённую броневыми декорациями сцену.

Из двадцати британских морпехов и троих артиллеристов, дежуривших при судовом арсенале, убитых, при тщательном осмотре, оказалось одиннадцать. Ещё четверо ранены так, что без экстренных операций в береговом госпитале вряд ли выкарабкаются. Значит, для них вся надежда, что русские корабли подойдут вовремя и их после квалифицированной врачебной помощи[29] эвакуируют вертолётом. А может, и на одном из тяжёлых крейсеров есть умеющие делать полостные операции врачи и должным образом оборудованный лазарет.

Восемь человек, в том числе и ротный командир, отделались контузиями и непроникающими ранениями. Этих наскоро перевязали, вкололи шприц-тюбиками что положено и сковали всех вместе их же собственными, положенными по должности наручниками.

У убитого британского главстаршины с широкими шевронами за пятнадцать лет службы Инга обнаружила связку ключей на специальной кожаной петельке у пояса. Хорошо смазанные замки броневой двери открылись легко и бесшумно, несмотря на свою внешнюю массивность и грубость. За дверью – ряды пирамид с винтовками, автоматами и ручными пулемётами, стеллажи с разнообразными боеприпасами. Где-то дальше должны быть и десантные скорострельные пушки, которые берут с собой при высадке на вражеский берег. Богатство, одним словом, приятное глазу военного человека.

– Ну вы, гвардия, – обратилась девушка к отозвавшимся на призыв братьев Кузнецовых полутора десяткам мужиков, успевших слегка пораскинуть мозгами и сообразить, что, получив настоящее оружие и под командой доказавших своё право руководить специалистов, бунтовать сподручнее, чем с противопожарным инвентарём. – Вооружайтесь, чем бог послал и кто в чём разбирается. Кто совсем ни черта не знает, я объясню.

Таких, чтобы «совсем», не оказалось, народ в большинстве своём подобрался бывалый. Каждый по-своему, но человек, не имеющий понятия, добровольно на подобное дело не вызовется.

Хватило десяти минут, чтобы восемь «бойцов первого призыва» и четырнадцать «новых», даже имён которых ни Карташов, ни Инга не спросили, превратились в несколько даже избыточно вооружённое подразделение.

– Молодцы, – продолжала Вирен исполнять самостоятельно принятую на себя должность, – теперь я – ваш командир. Следовать за мной, и всё исполнять мгновенно и беспрекословно. Тогда мы им покажем…

Анастасия не возражала против такой инициативы подруги, до этого, в силу характера и темперамента, предпочитавшей оставаться в звании рядового, хоть и при офицерских погонах. Ей же проще, не нужно самой об этой сомнительной публике заботиться.

– А вам, господин инженер, – обратилась она к Николаю, – приказано вслед за вашими товарищами выдвигаться. Они боевую рубку брать решили. Я с вами подпоручика Варламову пошлю, она за вами присмотрит.

Карташов не возражал. Хоть и вооружился он штурмовым автоматом «Стерлинг», похожим на короткую дырчатую трубу с пистолетной рукояткой и торчащим вбок магазином, а явно опытная девица, обвешанная оружием, прикроет его куда надёжнее, чем он сделал бы это сам. Да и помощник в том деле, что он задумал, лишним не будет.

– Как они пошли?

– А вот прямо по этому мостику, потом вниз по трапу и снова вверх, позади трубы. Дальше я их из виду потеряла. Но ваш товарищ сказал, что дорогу вы найдёте, а путь они вам расчистят…

У Николая тут же нарисовался в голове собственный план действий. Чего ради поверху бегать, где тебя со всех сторон видно и ничего не стоит пулю получить хоть снизу, хоть сверху? Можно и не просто на пулю нарваться, а на очередь из зенитной пулемётной спарки, если найдётся при них сообразительный сержант или лейтенант. Он, например, прямо отсюда видел целых восемь огневых точек пулемётов и сорокамиллиметровых «Бофорсов» на четырёх ярусах носовой надстройки. Другое дело, что едва ли сейчас расчёты интересуют какие бы то ни было люди, бегающие по палубам. У зенитчиков всё внимание на небо и горизонт, согласно боевому расписанию.

– Нормально. Тебя, подпоручик Варламова, как зовут?

Карташов был старше девушки лет на десять и имел звание «старший помощник судостроителя», равное классному чину коллежского асессора, а также, по знакам различия, положенным к парадной тужурке – армейскому капитану или старшему лейтенанту флота. По-любому она на три чина ниже, и разговаривать с ней можно исходя из этого.

– Мария.

– Маша, одним словом. Хороша Маша, да не наша, – решил сразу установить со своей напарницей непринуждённые отношения инженер. – Значит, так, госпожа подпоручик, – тут же переключился он, заметив в её глазах намёк на протест против панибратства, – идёшь за мной в трёх шагах. Бдительно смотришь по сторонам и назад. Желательно – одновременно. При любом подозрительном шевелении – огонь на поражение, своих у нас на пути по определению быть не может. Вперёд смотреть и путь выбирать я сам буду. Не отставать, по трапам – только бегом, и вообще темп нам потребуется, чтобы всё как надо сделать и друга моего удивить. Пошли!

Марии этот мужчина тоже понравился. Весёлый, отчаянный, похоже, никаких признаков страха или растерянности не проявляет. Опять же – близкий друг Юрия. Если все живыми до места дойдут, через него, как через боевого товарища, легко будет и со штабс-капитаном поближе познакомиться. Непростой человек, понятное дело. Но на неё обычными глазами смотрит, а Бекетов сразу – по-особому!

Карташов знал что делал. По той части крейсера, что он успел изучить, сложилось отчётливое представление и об остальной его архитектуре.

– У тебя фонарь есть, Варламова? Это хорошо. Приготовь. Возможно, кое-где не слишком светло будет. Имей в виду, кстати – на кораблях чёртова уйма всяких торчащих железок, высоких порогов, низких потолков и так далее. Наблюдай за мной, ворон не лови. Лбом приложишься – кричать и ругаться не надо. Терпи. Особо внимательна будь, спускаясь по трапам – коварная штука. Сколько на них рук и ног сломано – ужас.

– Всё поняла, – без иронии кивнула головой Мария. – По-моему – стоит поторопиться…

– Поторопимся. Но без инструктажа по технике безопасности – никак.

Николай повёл девушку вниз, вниз и вниз, почти до самого второго дна. Там они попали в длинный узкий коридор, где было ужас как жарко. И гудело через металл сильно, и пол под ногами мерно вибрировал.

– Это у нас тут котельные и машинные отделения, – пояснил инженер. – Потерпи, мы быстро. Дальше легче будет.

Действительно, через полсотни шагов они оказались в узком цилиндрическом помещении метров трёх в диаметре. Вверх уходил вытертый сотнями рук и ног до блеска скобтрап. Здесь было уже не жарко, а весьма прохладно, и переборки на ощупь холодные и влажные. Николай предостерегающе поднял руку:

– Здесь – тихо. Слева и справа посты энергетики, живучести и центральный артиллерийский. Человек двадцать в них обычно отирается. Но мы их обойдём, и очень надеюсь, что никто оттуда случайно не высунется…