- А там телефон есть? - спросила она у подруги.
- Там, - Милка многозначительно вознесла указательный палец к небесам, будто имела в виду загробную жизнь. - Там все есть... И телефон, и телефакс с телетайпом. Не вру,
сама убедишься.
И вот в прямоугольнике лобового стекла где-то вдали, показалась крошечная светлая точка. По мере приближения точка разрасталась в размерах, оказавшись в конце концов двухэтажным особняком, опоясанным внушительного вида оградой. Такие строения Лена видела только на страницах заграничных журналов да по телеку, в "Санта-Барбаре" и "Дикой Розе".
На лужайке, около сверкающего лазурью громадного бассейна, выстроился духовой оркестр. Всамделишный оркестр, с трубами, валторнами, кларнетами и другими приспособлениями для дудения. Музыканты, облаченные в искрившиеся блестками мундиры, наяривали какой-то бравурный марш. Лене показалось, что звучало некое попурри из "Прощания славянки", "По долинам и по взгорьям...", "Дан приказ ему на запад..." и "Пусть всегда будет солнце!". Судя по всему, оркестр был в высшей степени профессиональным, подобрались настоящие виртуозы, а не какие-нибудь замшелые лабухи или абитуриенты музыкальных училищ.
Лена даже приоткрыла рот от удивления.
Очень уж странное для подмосковной дачной местности зрелище открылось ее взору.
"Что за штука такая? - внутренне улыбаясь, подумала Малахова. - Маскарад? Неужели здесь назначен сбор ветеранов по случаю грядущего Дня победы?"
Автобус мягко тормознул и остановился, как бы нехотя, со змеиным шипением открылась дверь.
- Гляди, как нас встречают! - горделиво произнесла Милка.
- А зачем? - задав этот вопрос, Лена сразу поняла, что на него никто не ответит. Пассажирки с гомоном и хихиканьем потянулись к выходу, толкаясь и весело отпихивая друг друга. Милка была в первых рядах, будто забыла про свою подругу, лишив ее покровительства и поддержки.
- А вам нужно отдельное приглашение, мадам? - Виктор дыхнул на Лену легким
перегаром. - Прошу, сегодня я буду вашим кавалером, - и он галантно подставил ей
локоть.
Приглашение "кавалера" Лена приняла, оправила белый халатик, вылезавший из-под пальтишка, прихватила медицинский саквояж и через несколько мгновений оказалась на улице. И еще больше почувствовала, что все происходящее вокруг - какая-то грандиозная фантасмагория.
Оркестр вдруг начал притоптывать на месте, а затем, чеканя шаг и не переставая играть, прошествовал по лужайке, обогнул бассейн и скрылся за особняком. Через минуту он вновь появился, уже с другой стороны двухэтажного дома, остановился у крыльца с высокими белыми колоннами, выстроился в шеренгу. Музыка стихла. Воцарилась атмосфера непонятной торжественности, предвкушения чего-то таинственного и волнующего. Так обычно бывает в цирке, когда объявлен "смертельный" номер, и зрители в предвкушении замирают.
Женщины почему-то не спешили заходить в дом, зябко ежась, они толпились на асфальтовой дорожке, вдоль которой вереницей тянулись разноцветные фонари.
Мне бы позвонить... - жалобно заговорила Лена. Она уже отчаялась что-либо понять. Впрочем, любопытство захлестывало ее со все большей и большей силой. И в самом деле, субботник начинался необычно...
Бу сделано, - пообещал Виктор, - только после официальной части.
"Официальной части... - повторила себя Малахова. - Точно, митинг какой-то... Но милиции почему-то нет... Но обязательно должна присутствовать милиция. Только не подписываться под какими-нибудь воззваниями и петициями. Толы не подписываться... Не хочу никакой политики!"
Парадная дверь особняка открылась, и сразу же возбужденный шепоток оборвался на полуслове. Все замерли. Замерла и Лена.
По мраморным ступеням спускался низкорослый мужчина с усиками и бородкой клинышком, как две капли похожий на вождя мирового пролетариата. И костюмчик-тройка, и кепарик, натянутый на лысину.
На коротком поводке он держал черную пантеру. Хищник вел себя спокойно, не рычал и не вырывался, но Лене все равно стало как-то страшновато, она судорожно вцепилась в локоть Виктора.
- Товарищи! - наигранно картавя, обратился незнакомец к женщинам. При этом он вскинул руку и чуть отставил ногу, приняв позу, характерную для памятников, установленных на главных площадях всех без исключения городов бывшего Союза. - Субботник, о котором так долго говорили большевики, свершился! Ура, товарищи!
Ура! - заорал Виктор.
Ур-р-рааа!!! - подхватили клич женщины и дружно захлопали в ладоши.
"Что здесь происходит? - недоумевала Лена. - Что это за идиотик? Бред какой-то... Чему все так радуются?" Но нарушать всеобщее веселье было неудобно, она тоже пару раз, хоть и без особого восторга, крикнула "ура".
- Правильной дорогой идете, товарищи! - продолжал двойник Владимира Ильича. - Сегодня мы все вместе будем перетаскивать бревна! И советую вам не отлынивать! Имейте Революционную совесть, товарищи! Мы на зависть всем буржуям мировой пожар раздуем! Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй!
Женщины дружно захохотали и буквально разразились рукоплесканиями.
Ну, артист! - смеялся Виктор. - Во дает!
А кто это такой? - спросила Лена.
Он в конкурсе двойников первое место занял, - пояснил Виктор. - Мировой мужик. А вообще в зоопарке работал когда-то.
Где-то неподалеку прогремели выстрелы, небо превратилось в разноцветную клумбу. Красные, зеленые, желтые бусинки яркими букетами разлетались по темной, испещренной звездами глади. Это был самый настоящий салют, из тех, что устраиваются по большим праздникам.
- Каким образом? Откуда? - Лена верила своим глазам.
- Друзья-солдатики развлекаются! Специально для нас! - Виктор перекрикивал пушечную канонаду. - Здесь военная часть рядом.
А Лена заворожено смотрела на пестрое небо. Как это было прекрасно, удивительно романтично! Все-таки хорошо, что ее Mилка уговорила. Вот только ребят с собой не взяла, а можно было по пути заехать...
Снова заиграл оркестр, на этот раз что-то лиричное, задушевное. "Ленин" с чувство выполненного долга отошел в сторонку, подтягивая за собой сонную пантеру. Теперь он уже не старался смахивать на вождя мирового пролетариата, а что-то бормотал себе под нос промокая платком потную лысину. Его миссия была выполнена.
- Девушки! Официальная часть окончена! - весело сказал Виктор. - Прошу всех занять
рабочие места у фрезерных станков! За работу, товарищи!
- Мне бы позвонить... - семенила за своим "кавалером" Лена, но тот будто и не слышал
ее. Он взбежал по мраморным ступеням и распахнул массивную дверь.
- Прошу!
Женщины, а с ними и Лена, оказались в просторном холле. Пол был обильно устлан шкурами медведей самых разных пород - от обыкновенного бурого до редкого гризли. Огромная хрустальная люстра, с горящими свечами вместо привычных лампочек, свешивалась на позолоченной цепи с потолка, искусно расписанного фресками. Стены сплошь завешаны живописными полотнами, большими и маленькими, в красивых, изысканных рамах. Лене показалось, что одна из картин - бушующее море и крохотный кораблик, барахтающийся в волнах, - принадлежала кисти Айвазовского.
Пока она стояла, разинув рот и тупо осматриваясь по сторонам, другие гостьи оживленно рассупонивались - скидывали с себя меха и сдавали их в гардероб. В этом им помогали седовласые старички-слуги в старинных ливреях, беленьких чулочках и деревянных башмаках. "Слуги" в своем странном одеянии смотрелись довольно комично, будто только что вышли из костюмерной какой-нибудь киностудии.
