– Быстро они…
Ротманн медленно расстегивал кобуру. Почему, поднимаясь сюда, он не прихватил автомат и подсумки? Он вытащил парабеллум и запасную обойму, отошел от окна и посмотрел на Антона.
– Разберите кровать и подоприте дверь ее рамой. Потом тащите туда всё, что сможете. Дверь прочная и до двенадцати продержится.
Он бросился в прихожую, и через минуту совсем потерявший способность соображать Антон уже слышал стук его сапог на лестнице. Когда раздались первые выстрелы, минутная стрелка часов указывала на число 10.
Антон кинулся к кровати, сбросил с нее всё, что там было, рванул раму с сеткой вверх и начал трясти. Одна из спинок отвалилась, с другой пришлось несколько секунд повозиться. Снизу в это время доносились автоматные очереди и крики.
Он затащил раму в прихожую и подпер входную дверь. Затем стал стаскивать сюда же стулья, кресло, столик, кроватные спинки, шкаф, с полки которого на пол грохнулся телефон. Выстрелов больше не было. Антон подошел к окну и отдернул штору. Несколько солдат с автоматами стояли на тротуаре у стены дома напротив. Кто-то из них увидел Антона и показал на него рукой. В это время в подъезде грохнул взрыв, и снова раздалась пальба. Еще через минуту в его дверь уже били приклады автоматов, а потом ударила очередь.
Антон посмотрел на висящие на стене часы, прошел на кухню и сел на последний оставшийся там стул. Еще целая минута.
Когда эсэсовцы выбили дверь и ворвались в прихожую, та оказалась совершенно пустой. Только на вешалке одиноко болтался старый шарф да в воздухе висела известковая пыль от изрешеченной пулями противоположной стены.
Опасливо заглянув в комнату, они прошли на кухню и убедились, что в квартире никого нет. Следом за ними вошел худощавый офицер с вытянутым по диагонали серебристым дубовым листом в каждой петлице. Он осмотрелся, подошел к окну и провел пальцем по слою пыли на подоконнике. Несколько засушенных мух валялись тут же явно еще с прошлого лета. Кровать была небрежно заправлена, посуда на кухне убрана в шкаф. На журнальном столике и книжной полке лежал ровный слой пыли, какой хоть и медленно, но всё же накапливается, когда в квартире долго никто не живет.
В комнату ввели еще одного человека. Это был Веллер. В цивильном плаще, с наручниками на запястьях, разбитой губой и заплывшим глазом.
– Ну, – повернулся к нему штандартенфюрер, – куда ты нас привел?
– Это та самая квартира, – прошепелявил Веллер, – последний раз я был здесь два дня назад…
Он вдруг осекся, увидав на подоконнике вазочку из голубого стекла.
Офицер приказал обыскать остальные квартиры в этом подъезде. Кого-то же защищал этот штурмбаннфюрер, принявший бой на лестнице? Да и в окне третьего этажа, вот в этом самом окне, несколько человек совсем недавно видели чье-то лицо. Нет, что ни говори, а день сегодня странный.
Это было двенадцатое апреля.
Через несколько часов в тот день умрет Рузвельт. Ранним утром 16 апреля на Одере вспыхнут 140 советских зенитных прожекторов и ударят 20 тысяч орудий. 22 апреля Вальтер Шелленберг догонит уезжавшего в Швецию Бернадота и встретится с ним во Фленсбурге. Он уговорит графа на встречу на другой день с Гиммлером, которая и состоится в Любеке, в подвале при свечах. Еще через день новый президент США заявит о невозможности односторонней капитуляции Германии и похоронит тем самым все надежды рейхсфюрера СС. 30 апреля в первый и последний боевой поход отправится одна из подводных лодок XXI проекта, а Гитлер засунет дуло вальтера себе в рот и спустит курок. Этот день совпадет с кануном Вальпургиевой ночи. 4 мая новый глава германского правительства, гросс-адмирал Дениц отдаст по подводному флоту свой последний приказ: «Мои подводники, вы сражались как львы… Непревзойденными и безупречными вы складываете свое оружие… Вам не было равных…» В этот же день будет подписан акт о капитуляции немецких войск в Северо-Западной Германии, включая Шлезвиг-Гольштейн с городом Фленсбургом, а также в Голландии и Дании. 7 мая в Реймсе Третий рейх капитулирует перед Западом, а 8 подтвердит этот факт перед всей коалицией. Война в Европе закончится. 9 мая остатки дивизии СС «Мертвая голова», сдавшейся в Австрии американцам, начнут передаваться советской стороне. 23 мая работавший во Фленсбурге кабинет Деница будет арестован в полном составе. Тремя днями позже в лагере № 031 близ Люнебурга Гиммлер в последний раз посмотрит на фотографию любимой дочери Гудрун и раскусит ампулу с цианистым калием. 10 июля и 17 августа в аргентинском порту Мар-дель-Плата сдадутся властям немецкие подводные лодки: U-530 – Отто Вермаута и U-977 – Хайнца Шеффера, побывавшие перед этим в Антарктиде. Еще через несколько лет со дна Балтийского моря американцы поднимут две новейшие немецкие субмарины, полностью заправленные топливом и со вполне пригодными еще продуктами питания. Их переправят в США…
Он открыл глаза и увидел книги. Они плотными рядами разместились на полках, занимая все свободные участки стен. Его книги. Он повернул голову. У задернутого зеленой шторой окна стоял телевизор. Это была одна из трех комнат его квартиры. Но почему он смотрел вокруг с таким удивлением?
Антон сел, догадываясь, что находится под впечатлением только что увиденного сна. Но это был не простой сон. Никогда ранее он не просыпался в таком оцепенении. Он находился под властью чего-то огромного и всеобъемлющего. Оно ускользало. За него нельзя было ухватиться мыслью и извлечь из тех темных и загадочных закоулков памяти, в которых рождались и умирали сны. Он понимал, что если не сможет этого сделать теперь же, немедленно, то уже через несколько минут это станет и вовсе невозможным.
Антон встал и, подойдя к окну, отдернул штору. Прямо перед ним колыхалась большая тополиная ветвь с мокрой тяжелой листвой последних дней сибирского лета. Шел дождь. Как давно он не видел мокрых зеленых листьев за окном! Он прошел в другую комнату и глянул в зеркало трюмо. Совершенно незнакомый человек с его чертами лица смотрел на него с той стороны. Антон вздрогнул и провел ладонью по щекам. Что же его так поразило? Взгляд? Да, это были глаза незнакомца.
Вздор, чушь! Он вернулся назад и сел на диван. Что же ему всё-таки приснилось такое, что вот уже десять минут подавляет своим скрытым значением его волю? Он знал, что сновидения, которые видит человек, длятся очень недолго, но события в них развиваются с такой стремительностью, что за несколько минут можно прожить в этом эфемерном мире несколько дней или месяцев.
Однажды он читал, как один иностранец был разбужен ночью стуком упавшей в шкафу вешалки. Но перед тем как проснуться, он увидел огромный по своей содержательности сон и хорошо его запомнил.
Будто бы жил он во Франции восемнадцатого века времен Великой революции. Прошел через все ее стадии от начала и почти до самого конца. Видел штурм Бастилии и казнь Людовиков. Участвовал в заседаниях парализованного страхом Конвента и встречался глазами с ядовитым взглядом Робеспьера. Спорил с Сен-Жюстом о революционном терроре и, ожидая новых кровавых решений Комитета Общественного Спасения, не ночевал дважды в одном месте. И вот его самого уже везут на Гревскую площадь. Вокруг жаждущая крови чернь, а какой-то человек, находящийся вместе с ним в скрипучей телеге, гневно кричит в толпу: «Это не Дантону сейчас отрубят голову, сейчас обезглавят саму Французскую революцию!» Они всходят на эшафот. В корзину падает голова кричавшего – великий Дантон мертв. Следом летят головы Демулена и Лакруа. Вот палачи протягивают руки и к нему. Его привязывают ремнями к забрызганной кровью доске и швыряют под падающий со свистом нож гильотины. Удар!.. и он просыпается оттого, что в шкафу сорвалась вешалка!
Антон проходит в третью комнату к столу, где стоит компьютер. Ему на глаза попадается пластиковая карточка. Он читает пароль: «murwik». Опять какие-то воспоминания, и снова всё ускользает. Ускользает навсегда. Закрыв глаза, он тщится в последнем порыве зацепиться за обрывок, хоть за что-нибудь, что еще можно спасти от черноты забвения и хотя бы понять смысл пережитого. Но всё напрасно. Больше не стоит и пытаться.
