— Почему я должен так думать?

— Всё-таки это случилось почти сразу же после моего приезда.

— Да, именно после вашего приезда, — со странной интонацией в голосе согласился горбун.

Я и сама сознавала, что главным подозреваемым лицом должна была стать я, но он мог бы не напоминать мне о столь печальном факте.

— Не раздумывайте об этом слишком усердно, — посоветовал Дружинин. — Просто будьте осторожны и ведите себя очень осмотрительно, чтобы следующей случайной жертвой не оказались вы.

Было очень мило с его стороны заверять меня в своей убеждённости, что я не замешана в преступлении. Но кто знает, что творилось в это время в его душе?

Несмотря на то, что Хансен до сих пор не напал даже на отдалённое подобие следа, он не владел глупостью в том объёме, которым наделил его горбун, и не заблуждался по поводу причины примятой растительности.

— Что за животное вы там осматривали? — осведомился он, подходя.

Тёмные глаза горбуна ясно отразили удивление, а потом стали напряжённо-внимательными. Я же ощутила подлинную гордость за своего полицейского, словно его успех каким-то образом касался и меня.

— Как вы догадались, господин Хансен? — удивлённо спросила я, доставив ему истинное удовольствие своим восклицанием.

Всё-таки с мужчинами невозможно иметь дело. Стоит им чуть-чуть польстить, выразив восхищение их умом, способностями или профессиональными навыками, и они начинают прямо-таки на глазах раздуваться от самодовольства. Женщины в этом отношении гораздо сдержаннее и в основной своей массе не станут так открыто показывать, насколько им приятна похвала.

— Я заметил по следам, что какое-то животное проползло по траве и некоторое время лежало на одном месте, скорее всего в судорогах, потому что растения повреждены.

Хансен говорил не так гладко, как передаю его слова я, но надо ведь делать скидку на то, что русский — не его родной язык, что в его жилах не было ни капли русской крови, и что по специальности он не был переводчиком.

— Да, мы нашли там мёртвую собаку, — призналась я. — Мы её похоронили в том углу.

— Чья это собака, и от чего она умерла? — спросил Хансен, с удовольствием оглядывая меня, вернее, мой наряд.

В горбуне вдруг проснулась энергия, и он решительно отстранил меня от полицейского, предпочитая рассказывать сам. По-моему, он стал серьёзнее относиться к Хансену после проявленной им наблюдательности. Так как Дружинин отвёл Душку к месту, где была обнаружена собака, а на меня бросил очень строгий взгляд, я не последовала за ними и не знаю, о чём они говорили.

Когда хмурый горбун и пренебрежительно усмехавшийся Хансен вернулись, я поняла, что разговор между ними вышел особенным, но, что именно они сказали друг другу, оставалось неясным.

— Пройдём в дом, — предложил полицейский. — Пока мои люди производят обмеры, я опрошу свидетелей.

Я не ставлю своей целью написание криминального романа и не собираюсь воспроизводить здесь подробности следствия, поэтому скажу кратко, что опрос не дал никаких результатов и не навёл Хансена на след, но вслух он это, конечно, не стал высказывать. Уяснив, что ничего нового мы не скажем и он только зря теряет с нами время, Душка задержался сверх положенного всего на несколько минут, употребив их на воспоминание о вкусном супе с неясным названием, которым его здесь потчевали, но от предложенного кофе отказался, сославшись на дела.

Остаток дня мы посвятили обсуждению похорон и планов по вызову родственников Мартина. О дне, когда можно будет забрать тело, Хансен обещал вскоре сообщить, так что откладывать печальные заботы на будущее было нельзя.

Остаётся лишь упомянуть, что горбун был всё это время мрачен и чуть ли не зол, что явственно ощущалось, хотя и не проявлялось внешне. Я заподозрила, что на его настроение повлиял разговор с Хансеном, свидетельницей которого я, к сожалению, не была.

— Схожу, подгоню машину, — заявил Ларс, вставая. — Подожди меня здесь, Нонна.

Горбун мрачно взглянул на него и тоже встал.

— Пожалуй, я тоже пойду. Могу я вам чем-нибудь помочь, Ирина?

Ира брезгливо поморщилась, но, подумав, принять помощь согласилась.

— Можете меня подвезти завтра к родственникам Мартина, а то моя машина в ремонте.

Я не предполагала, что у моей подруги есть машина. Почему-то наличие машины у Ларса я воспринимала как должное, а вот машина Иры меня удивила. Мне казалось, что даже если у супружеской пары была машина, то при расторжении брака она естественным образом отходит к мужу. Должно быть, я переносила своё отношение к личному транспорту, его ремонту и обслуживанию на других и не предполагала, что кому-то машина может быть необходима.

Горбуна просьба Иры не привела в восторг. Он задумался, мельком взглянул на меня и покачал головой.

— Боюсь, я не смогу вас подвезти, — с сожалением сказал он. — Завтра ко мне приезжает родственник, и я должен его встретить.

— В таком случае, может быть, меня отвезёт Ларс? — осведомилась Ира, причём от её голоса повеяло холодом.

Однако Ларс уже успел выйти, чтобы подвести машину поближе к дому, и за него ответила Нонна.

— Завтра вы не сможете поехать вместе, — двусмысленно сказала она. — Насколько мне известно, на завтра у него назначено дело.

Понятно, конечно, что жена, которую постоянно обманывают, не может спокойно согласиться на совместную поездку мужа и его любовницы, но время для ревности было выбрано неудачно, ведь Ире предстояли очень неприятные хлопоты.

— В таком случае, обойдусь без машины, — напряжённым голосом сказала Ира.

— Едем, Нонна? — спросил Ларс, открывая дверь.

— Конечно, дорогой, — торопливо ответила Нонна, выходя и оставив мужу время только попрощаться.

Горбун тоже встал.

— Если будет нужно, звоните в любое время, — сказал он.

Ира пренебрежительно усмехнулась и ничего не ответила.

— До свидания, — попрощалась я за нас двоих.

Дружинин не стал задерживаться и расстался со мной даже несколько сухо, что мне не понравилось. Не то, чтобы я мечтала о долгих словоизлияниях, но всё-таки я уже привыкла к манере горбуна прощаться со мной по особенному, не так, как с другими. Нет-нет, я не делала из этого никаких выводов, но моему самолюбию такое внимание льстило и было очень приятно.

— Ушёл? — зло спросила Ира. — Как же, дождёшься от него помощи! Чёртов горбун!

— Он же сказал, что должен встречать родственника, — вступилась я за Дружинина.

— Как зашла речь о конкретной помощи, так сразу и родственник выискался! — продолжала бушевать Ира.

— Не сразу, — поправила я. — Он мне ещё утром говорил, что к нему приезжает родственник из Англии.

— Дядя, что ли?

— Не знаю. Он не сказал.

— А почему ты за него заступаешься? — сердито спросила Ира. — Чем он тебе так угодил? Лучше держись от него подальше.

— Совсем ничем не угодил, — ответила я. — Но должна ведь в мире быть справедливость.

Нервы у Иры за сегодняшний день сильно пострадали, и любая фраза могла вызвать непредсказуемый эффект. Хорошо ещё, что на сей раз это был продолжительный смех.

— Ты с ним поосторожнее, — предостерегала она меня, успокоившись. — Терпеть не могу эту горбатую скотину. И кроме того… он мне подозрителен. Почему он всё время вертится вокруг дома? Он меня ненавидит, а я его ненавижу ещё больше.

— За что ему тебя ненавидеть? — спросила я, надеясь, что Ира хотя бы намекнёт мне на то, что между ними вышло.

— Не знаю, — смущённо сказала Ира. — Наверное, считает, что я погубила Мартина, что из-за меня он стал пить.

Она явно что-то недоговаривала, и эта недоговорённость оставляла широкий простор для всевозможных и самых невозможных подозрений.

— Во всяком случае, он просил узнать у тебя, нельзя ли ему привести с собой своего родственника.

— Ни в коем случае! — отрезала Ира. — Мало того, что мне приходится видеть этого дромадёра, так ещё и второй будет здесь торчать?!

Несмотря на естественную жалость к уроду, «дромадёр» мне понравился.