Пердположения предположениями, но сейчас Хатклифф был, с одной стороны, свободен, а с другой — производил впечатление человека благородного и сильного. И нуждался в деньгах.

Вечером граф Гримстон привычно поцеловал руку своей супруги.

— Жду тебя через полчаса.

— Да, милорд.

Она переоделась достаточно быстро, и последние десять минут просто сидела перед зеркалом, обдумывая все, что должна сказать. Потом вошла в спальню мужа, замирая от страха. Он стоял посреди комнаты, одетый только в халат. Он ждал ее. Джоанна остановилась перед ним. Он положил руки ей на плечи и склонил голову, чтобы поцеловать ее. Она отвернулась.

— Милорд, пожалуйста…

Гримстон поднял голову, тщательно скрывая разочарование, понимая, что поцелуя не будет.

— Да, Джоанна?

— Пожалуйста, не надо.

— Как пожелаешь. Я хочу спросить тебя, Джоанна: согласна ли ты сегодня выполнить свой супружеский долг?

— Нет, милорд.

— Может быть, я могу сделать что-то, чтобы ты передумала?

В прошлый раз, как помнила Джоанна, ему было достаточно только одного нет.

— Нет, я просто не хочу.

— Все, что ты захочешь, — пообещал он.

— Нет.

— Хорошо. В таком случае, давай спать.

Он направился к кровати, Джоанна осталась стоять на своем месте. Она стиснула в кулаках ткань своей сорочки.

— Милорд…

Он внимательно посмотрел на нее.

— Я хочу спать в своей постели. Прошу вас.

Граф не смог удержаться от вздоха, полного сожаления. Он сделал жест рукой в сторону ее комнаты.

— Как пожелаешь, Джоанна.

— Не только сегодня, — уточнила она. — Я бы хотела каждую ночь спать в своей спальне. Одна.

Он медленно кивнул. На первый взгляд эта просьба Джоанны не требовала от него каких-то невероятных усилий или унижений, но ему было невероятно сложно удержаться от уговоров, увещеваний и напоминаний о супружеском долге.

— Спасибо, милорд, — Джоанна одарила его коротким поклоном и повернулась к нему спиной, направляясь к двери, соединявшей их спальни. Он с глубоким сожалением смотрел, как она уходит.

Итак, граф знал ее месячный цикл, знал, что она не беременна от него и не может быть беременна от него, потому что он не спал с ней вот уже два месяца. Теперь пора было приступить к более опасной части плана.

На следующий день Хатклифф должен был заехать за ней и повезти на прогулку — нахально увезти ее из дома мужа на глазах у всего света и, собственно, графа. Так уж получилось, что граф столкнулся со своим соперником в гостиной. Этого Джоанна не планировала, но это было ей только на руку.

— Милорд, — спокойно обратилась она к мужу, ведя виконта под руку, — вы знакомы с виконтом Хатклиффом?

Граф одарил ее острым взглядом, но поприветствовал виконта вполне вежливо. Он не хотел разыгрывать из себя ревнивого мужа по пустякам. До сих пор у него не было ни единой причины не доверять Джоанне, и он сейчас сделал выбор в пользу доверия. Она ведь согласилась на его главное условие — верность. Но все же наблюдать, как его собственная жена уезжает с другим мужчиной было неприятно и больно. Проводив коляску взглядом из окна своего кабинета, граф заставил себя сосредоточиться на делах.

— Миледи, вы решили с моей помощью вызвать ревность у вашего мужа? — спросил Хатклифф, едва они отъехали от дома.

— Ревность? — с искренним недоумением переспросила она. — О, нет.

Хатклифф внимательно посмотрел на женщину. Она не кокетничала с ним, что означало бы, что она просто хочет завести с ним интрижку, а на чувства мужа ей просто-напросто плевать. Она выглядела серьезно и дружелюбно, но не более того.

— В таком случае, какова же цель нашего выезда? Зачем вы позвали меня, позвольте спросить? Или я неправильно понял ваши намеки прошлым вечером?

— Нет, вы все поняли правильно. Мне действительно нужно было увидеться с вами сегодня.

— Зачем?

— Дело в том, что у меня есть для вас одно предложение, но я должна быть уверена, что все, что будет сказано, останется между нами.

— Если речь не идет об убийстве или каком-нибудь другом преступлении, которое может привести меня на виселицу, то я даю вам слово: все, что здесь будет сказано, останется между нами, — твердо сказал он. Он начал было думать, что графиня хочет попросить его о помощи, чтобы избавиться от своего жестокого, по слухам, мужа.

— Виселица — определенно нет. Но возможно, мой муж захочет вызвать вас на дуэль. Или просто пристрелить, — неуверенно договорила она и испытующе взглянула на него, пытаясь найти ответ, готов он к такому повороту событий или нет. Теперь Хатклифф не знал, что и думать.

— Я вас слушаю, миледи.

— Мне нужно, чтобы вы сыграли роль моего любовника.

Хатклифф подозрительно посмотрел на нее. Не нравились ему такие игры.

— Очень аккуратно, — уточнила она. — Мне нужно, чтобы о том, что вы мой… — она поморщилась, — «любовник», не догадывался никто, кроме графа Гримстона. Я не желаю позорить его публично.

— В таком случае… зачем вам это? — недоуменно спросил Хатклифф. — Если вы, как утверждаете, не хотите вызвать в нем ревность и не хотите опозорить…

— Я бы не хотела говорить, зачем мне этот спектакль, — глухо сказала она, опустив глаза. Потом снова взглянула на своего спутника. — Но я вам щедро заплачу.

Хатклифф стиснул зубы. Унизительно, когда тебе предлагают деньги за такое. Почти то же самое, что стать шлюхой.

— Сколько?

— Три тысячи фунтов.

— Очень щедро.

Она пожала плечом.

— Более того, я собираюсь сказать графу, что беременна от вас.

Он долго смотрел на нее.

— Да, это действительно может сподвигнуть мужчину на убийство. А вы беременны?

— Нет. Если бы я была на самом деле беременна, я бы не смогла потом признаться мужу, что я солгала.

— Итак, вы собираетесь сделать для мужа вид, что я — ваш любовник, что вы забеременели от меня, а потом признаться ему, что это была шутка? Розыгрыш?

— Это не шутка. И не розыгрыш. Это очень важно.

— Вы настолько ненавидите меня, что хотите видеть меня убитым? Может быть, я когда-то невольно обидел вас?

Она обиженно взглянула на него.

— Нет. Просто вы показались мне достаточно благородным и смелым, чтобы поучаствовать… в представлении.

— Благородным? Я не считаю благородными подобные… вещи.

— Но вы достаточно благородны, чтобы не требовать, чтобы я на самом деле спала с вами, разве не так?

Хатклифф холодно усмехнулся.

— Итак, если ваш муж меня не застрелит, то я получу три тысячи фунтов. Когда? Как долго вы собираетесь тянуть этот розыгрыш?

— Я не знаю, — она быстренько подсчитала в уме свой женский цикл. — Думаю, не больше, чем два месяца. А деньги вы получите сразу же. Может быть, завтра.

— Может быть, есть еще какие-то условия, которые я должен выполнить? — саркастично осведомился он.

— Да, — не обращая внимания на его сарказм, ответила она. — Если мой муж вдруг придет к вам спросить, правда ли то, что у нас с вами связь, вы должны будете подтвердить это. И что ребенок ваш. И еще вы должны будете любым способом отказаться от вызова на дуэль, если таковой последует. Правда…

— Что? — поторопил он, когда графиня замолчала.

— Если вы сочтете, что вашей жизни действительно грозит опасность или… наше представление будет иметь для вас какие-либо нежелательные последствия, тогда вы можете признаться, что я заплатила вам за участие в моей… шутке.

— И на том спасибо, — пробурчал он под нос.

— Значит, вы согласны?

— Последний вопрос. Ваш муж плохо обращается с вами? — ему пришло в голову, что таким способом графиня пытается заставить супруга расторгнуть брак.

— Нет, — она криво улыбнулась. — Но многое может случиться после того, как я ему расскажу эту ложь. А если он вдруг побьет меня, прошу вас, не вмешивайтесь.

Хатклифф совсем перестал что-либо понимать.

— И постарайтесь вести себя как негодяй. То есть, будто бы вы решили завести роман с замужней женщиной, без зазрения совести сделали ей ребенка, за которого не желаете нести никакой ответственности, ведь у дамы есть муж. Зачем вам?