Я считаю, что своим столь долгим успехом Мадонна во многом обязана Лиз Розенберг. Лиз на десять лет старше Мадонны и всегда была для нее кем-то вроде матери. Лиз иногда по ошибке принимали за мать Мадонны, да и сама звезда пару раз называла ее «мамой».

С самого начала Лиз точно поняла, как нужно обращаться с Мадонной — как с большим ребенком. Нужно соглашаться с любым капризом, с любой прихотью, но в то же время мягко направлять малыша в нужном направлении.

Лиз всегда обращалась с Мадонной, как с дочерью, и считала ее частью своей семьи. Она проявляла недюжинную выдержку, когда Мадонна весьма жестко и несправедливо ее отчитывала, игнорировала ее, утверждала, что Лиз не имеет никакого отношения к ее успеху.

Наблюдая за тем, как Мадонна на протяжении многих лет точно так же относилась к множеству людей, в том числе и ко мне, я понял, что она ведет себя так не по злобе. Просто ее постоянно окружают подхалимы, которые во всем с ней соглашаются. Она искренне верит, что всего добилась сама. Подобно французскому королю Людовику XIV, который провозгласил: «Государство — это я!», она считает, что стала суперзвездой исключительно благодаря собственным усилиям.

Однако готова Мадонна это признать или нет, но одним из тех, кто в значительной мере способствовал ее успеху (кроме Лиз и Фредди), был хозяин компании «Sire Records» Сеймур Стайн.

Когда я работал на Лиз, открылась вакансия личного помощника Стайна, и я пошел к нему на собеседование. Наша встреча должна была состояться в его кабинете, но потом он решил принять меня дома.

Мне очень нравилась его квартира на Сентрал-Парк-Уэст, его коллекция музыкальных автоматов, мебель в стиле американского арт-деко. Но когда он в халате открыл мне дверь, я ужасно занервничал.

Когда-то Сеймур был женат на Линде Стайн. Линда добилась огромного успеха как риелтор. В конце 2007 года она была убита. Когда я появился в квартире Стайна в 1985 году, он сразу же сказал мне: «Входи, входи, продолжим разговор в спальне». Я почувствовал себя неловко, извинился и ушел. Я не получил этой работы, но сохранил профессиональное уважение к Сеймуру. Ведь именно он подписал первый контракт Мадонны!

13 июля 1985 года мы с Мадонной отправились в Филадельфию. Я смотрел, как она выступает перед девяноста тысячами слушателей. По телевидению ее выступление на благотворительном концерте «Live Aid» в пользу голодающих Эфиопии увидели еще миллион зрителей. Мадонна всем сердцем разделяла благородные идеи организаторов и очень хотела принять участие в этом мероприятии. После выхода откровенных фотографий для этого концерта она выбрала закрытый парчовый плащ. Когда она вышла на сцену, я сразу же понял, что теперь моя сестра куда более знаменита, чем все остальные участники того концерта.

Но хотя мне и больно признаваться в этом даже самому себе, я понял и то, что, несмотря на мировую славу, ее выступление значительно уступало выступлениям других звезд. После шоу мы поехали прямо на Манхэттен, потому что Мадонне не хотелось общаться с другими артистами. В машине мы обсуждали их выступления. Я, конечно же, сказал, что Мадонна была лучшей, и она сразу же мне поверила.

Рекламная служба работала как часы, и феноменальный успех Мадонны становился еще более феноменальным. Было продано пять миллионов экземпляров альбома «Like a Virgin». Еще ни одна певица не добивалась такого успеха. Сингл «Angel/Into the Groove» стал золотым. Я вернулся в Лос-Анджелес и снова поселился в доме Мадонны и Шона на Карбон-Меса.

Свадьба Мадонны и Шона Пенна приближалась, и Шон решил, что настал подходящий момент завязать с братом невесты мужскую дружбу.

Мы с ним были на кухне, выложенной мексиканской плиткой.

На Шоне были синие джинсы и белая футболка, на мне — черная футболка и джинсы.

Он вытащил нож.

— Кристофер, — сказал он, — давай станем кровными братьями.

Я ужаснулся, но постарался этого не показать.

Станем кем? — спросил я, стараясь говорить максимально спокойно. Кровными братьями. Да, конечно.

Он приблизился ко мне с ножом в руке.

— Дай мне твой большой палец, — сказал он голосом еще более низким, чем обычно.

Я левша, поэтому протянул ему правую руку. Пожалуй, этой рукой я могу и рискнуть.

Шон схватил меня за запястье и полоснул ножом по подушечке большого пальца. Потекла кровь.

Я вздрогнул, но постарался сдержаться. Мне не хотелось, чтобы Шон считал меня слабаком.

Потом он полоснул ножом по своему пальцу.

Он прижал свой палец к моему. Пару секунд мы были единым целым.

— Теперь мы кровные братья, — сказал Шон и хлопнул меня по спине.

И он ушел к Чарльзу Буковски, который только что вышел из ванной.

Я был горд собой. Я прошел испытание. Я не струсил. Я стал настоящим мужчиной. Мы с Шоном стали настоящими братьями.

Я никогда не рассказывал об этом сестре. Думаю, что и Шон тоже. Мы оба знали, что она будет хохотать как сумасшедшая. Она бы нас просто не поняла. В конце концов, это чисто мужское дело.

Прошло шесть лет. Я присутствовал на вечеринке в старом отеле «Аргайл» на бульваре Сансет, Мадонна и Шон уже развелись. Он пришел с Робин Райт. После того, как он публично признался, что все время съемок «Шанхайского сюрприза» беспросветно пьянствовал, я почти простил его за то, как он обращался с моей сестрой. Я даже восхищался его смелостью. После их развода мы встретились впервые, и я был рад его видеть.

Он подошел ко мне, и мы разговорились.

— Как Мадонна? — спросил он.

На минуту мне захотелось сказать, что она все еще любит его. Я был уверен, что любит. Но не стал этого делать, а просто сказал, что у нее все хорошо.

— Передай ей привет.

Повисло неловкое молчание. Шон переминался с ноги на ногу.

— Кристофер, ты помнишь тот вечер, когда мы стали кровными братьями?

Еще бы. Как я мог забыть? Он глубоко вздохнул. Ты не болен СПИДом?

Я непечатно выругался и ушел.

16 августа 1985 года на Уайлдлайф-роуд возле Тихоокеанской трассы состоялась торжественная церемония бракосочетания. Мадонна вышла замуж за Шона в дорогом особняке магната Курта Унгера. В приглашении говорилось: «В целях сохранения секретности и желания никого не ставить в неловкое положение место проведения церемонии будет сообщено за день до торжества». Я снова жил в Нью-Йорке с Дэнни. Я отправился в Лос-Анджелес. В отеле «Шангрила» я встретился с бабушкой и другими родственниками. Мадонна поселила их всех в этом роскошном отеле 30-х годов в стиле арт-деко в Санта-Монике.

В качестве свадебного подарка я преподнес Шону и Мадонне собственный витраж с изображением двух виноградных лоз. Оба сказали, что он им понравился, но в их доме я его не видел. В том же году я вытащил его из их шкафа и перевез в свою квартиру.

На следующий день бабушка Элси, сестры и я на машине отправились в Малибу. Нас заранее предупредили, что ничего фотографировать нельзя. В то же время я был поражен тем, что свадьба, за снимки которой любой папарацци жизнь отдал бы, проходит не в доме, а на открытом воздухе. Впрочем, меня ничуть не удивило то, что произошло потом.