Остановившись у края площадки, он, наконец-то, смог увидеть, что же заставило всех здесь собраться.

И не мог не признать, с довольной усмешкой, что эта крошка стоила такого внимания.

Тонкая фигурка невысокой девушки в одиночестве танцевала в центр площадки. Она, в самом деле, была крошкой, против него, во всяком случае, и даже высокие, очень высокие, каблуки совершенно не меняли ситуации. Но такая обувь, ни капли, не сказывалась на грации и пластике этой танцовщицы, которая, своими движениями, напомнила ему кошку.

Смотреть на нее было приятно. Чертовски приятно. И он мог понять всех тех мужиков, которые почти повисли на поручнях площадки, тем более что наряд девушки ни черта не скрывал от окружающих.

Но, похоже, саму виновницу всеобщего внимания ни капли не волновало то, что при каждом повороте, или особо глубоком прогибании, не то что ноги, но и вид на ее попку становился всеобщим достоянием. Ее спина изгибалась в такт танца настолько плавно, что стала понятна его ассоциация с хищницей породы кошачьих. А темные кудри, разметавшиеся по плечам, словно сами по себе, танцующие в этом танце, и в то же время, удивительно гармонично сочетающиеся в своих колебаниях с каждым движением крошки… завораживали.

Он ощутил, что пах напрягся от такого зрелища, и даже немного удивился. Давно уже его никто вот так не возбуждал при одном созерцании. Слишком пресыщенным он был, чтобы ощутить вожделение от одного наблюдения танца.

Но эти ягодицы, крепкие, подтянутые, изящные, рождали в его мозге образы того, как он плотно прижимает эти бедра руками, обхватывая их, задирая эту насмешку над платьем. И сжимая пальцы, наслаждаясь ощущениями плоти в своих руках, упирается своим твердым, напряженным членом между этими полушариями, рывком проникая во влажное, горячее, узкое влагалище…

А чтоб его! Ему пришлось выдохнуть, и немного изменить положение тела, чуть расставляя ноги. Его плоть, в самом деле, уже была полностью готова воплотить эти воображаемые картины в реальность, причиняя ему ощутимое неудобство тем, что натягивала грубую ткань джинсов.

В этот момент девушка резко крутнулась, не теряя равновесия и координации, и оказалась лицом к нему. Ее глаза были закрыты, она полностью отдалась танцу.

И это, так же, понравилось ему. Он любил сосредоточенность на том, что делалось, считая, что так можно достичь лучшего результата. И заинтересовался вопросом, занимается ли она сексом с открытыми глазами, или, вот так же, закрывает веки, полностью погружаясь в удовольствие. Поняв, что очень даже желает это проверить, он задумался. Пожалуй, впервые за все время существования этого клуба, он был близок к тому, чтобы пригласить девушку подняться на верхний этаж.

И в этот момент, словно предчувствуя резкую, почти дикую эскападу музыки, она прогнулась, легко доставая пальцами руки мерцающий пол танцплощадки, и открыла глаза.

Их взгляды встретились, отсекая других людей, что стояли вокруг.

Он знал, что она не могла не увидеть голодное желание, беснующееся в его серых глазах, читающееся в заинтересованности на резких чертах лица, которую он и не думал скрывать. И четко почувствовал тот миг, когда ее это привлекло, пробуждая ответ в теле девушки. Вызывая ускорение пульса, и выброс такого же желания. Взгляд зеленых, чуть раскосых, почти кошачьих, глаз прошелся по нему, пока крошка продолжала танец, плавно покачивая бедрами, повторяя течение кружащих в воздухе нот.

И ему понравилось ощущать, как она его изучает. Он словно чувствовал на себе этот взгляд, оценивающий, раздевающий. Это вызвало усмешку на его губах и заставило его приподнять бровь, салютуя ей бокалом с виски, который он продолжал держать в руках.

Кубики льда тихо звякнули о стекло стенки стакана, но этого не было слышно за музыкой, которая все еще звучала, продолжая набираться интенсивность, как и ее танец. Просто он слишком привык замечать мелочи и детали, потому и отметил этот факт.

Девушка кивнул на его приветствие, совершая очередное, довольно непростое для нетренированного тела движение, почти скручиваясь по вертикали. И он, снова удивился, насколько гармонично она сливалась с нотами, извлекаемыми ди-джеем этого зала.

Черт! Крошка, определенно, была взрывоопасной. И это его возбуждало, добавляя режущую грань в желание. Как раз то, чего ему не хватало в последнее время, чтобы развеять скуку и хандру.

Короткая юбка платья в очередной раз задралась, когда она, уже не закрывая глаз, удерживая контакт их взглядов, прошлась своими ладонями по бедрам, повторяя их очертания, заставляя кровь быстрее и яростней бежать по его венам. А потом, ее пальцы скользнули по ткани, словно лаская свой живот через тонкий шелк, плавным движением обвели высокую и полную грудь и, поднявшись вверх, они погрузились в темные, чуть влажные от танца, пряди. Она откинула голову, продолжая ладонями обхватывать свою шею и затылок, и медленно, томно обрисовала головой круг, чуть прикрыв глаза, но, не отпустив его взгляда.

Его чресла запульсировали, требуя удовлетворения жажды, которую она разожгла в нем этим танцем.

И в этот момент, отыграв последний аккорд, музыка оборвалась.

Окружающие наблюдатели взорвались одобрительными возгласами и аплодисментами, но девушка не очень обращала на это внимания. Развернувшись к стойке, за которой стоял довольно улыбающийся ди-джей, она послала парню воздушный поцелуй. А после, снова обернулась, и вопросительно, с вызовом, вздернула бровь, словно провоцируя его.

Это только усилило желание, бурлящее у него в крови. Сделало острее предвкушение того, что, несомненно, сейчас будет между ними. Он всегда получал желаемое. Любым путем. А эта крошка сумела привлечь его.

Сделав один шаг вперед, ставя стакан на широкий поручень, оттерев всех, кто порывался опередить его, он протянул руку, предлагая девушке помощь. Она приняла ее, все с той же, вызывающей, чуть нахальной улыбкой.

Он не спрашивал ее имени. Она не задавала подобных вопросов ему. Оба знали, чего желают в эти минуты — горячего, немедленного, неистового секса. Их не интересовали всякие мелочи. Только тело на теле, кожа на коже, его руки на ней, ее ладони, скользящие по нему, его плоть в ней…

— Не хочешь прогуляться на верхний этаж, детка? — Он не сомневался, что его предложение ясно читается в хриплом и низком голосе.

— Ммм…, - язычок скользнул, увлажняя губы. Она тяжело дышала после танца. — Весьма заманчиво.

Крошка кивнула, не противясь, когда его ладонь сильно сжала ее пальцы, чуть притягивая к крепкому телу за руку.

Он начал целовать ее, сминая губы жарким, неистовым, требовательным поцелуем еще до того, как они дошли по небольшому коридору до лифта, соединяющего офисный этаж, на котором располагался его кабинет, с основным помещением клуба. Его губы давили, требовали капитуляции, но она не сдавалась, и сама шла в наступление, дразня его своим язычком.

Однако он привык доминировать во всем, и не был бы собой, допусти подобное, пусть неожиданно, и понравилась ему такая дерзость, а потому, прижав ее к стене, в ожидании, когда приедет кабинка, он обхватил ее затылок рукой, и чуть надавил языком, требуя, чтобы она открыла рот для него.

Крошка подчинилась, с легким смехом, прерывающимся тяжелым, возбужденным дыханием, впуская его язык. Тут же воспользовавшись этим, он жадно припал к ее рту, словно хотел забрать дыхание у нее, заменить его собою.

— Не думаю, что хочу сдерживаться до кабинета, детка, — его губы ласкали ее, его язык дерзко и напористо входил меж ее губ, в таком же ритме, в котором, в самое ближайшее время, его плоть будет погружаться в ее лоно. Он ясно давал это понять ей. Уже не предоставляя возможности убежать. Просто ставя в известность.

— Разве я сказала, что против? — Она не отстранялась и не думала скрываться. Наоборот, не менее рьяно отвечала на такое «нападение», с силой обхватив его голову руками, погружая пальцы в его волосы, словно не позволяя отстраниться. Смешная. Да и отряд наемников сейчас не смог бы заставить его от нее оторваться. И к черту то, что это не было обычным. Такое… всепоглощение…