Заниматься этим ее заставил Дайя.

Дайя принес Ироху-сан в жертву собственному «желанию».

Так значит, это чувство, застилающее мне глаза, направлено на Дайю?

…Нет.

Дайя ничем не отличается от Ирохи-сан. Он взял «шкатулку» в надежде успокоить огонь, выжигающий его изнутри. Он такая же жертва.

Я сердит на него за то, что он заставил Марию уйти от меня и превратил Ироху-сан в то, чем она стала. Но мое упрямое чувство – это нечто другое.

…Гнев?

Нет. Похожее чувство, но не гнев. Гнев слишком мягок, чтобы быть этим чувством.

Эта невыносимая эмоция –   н е н а в и с т ь.

К кому?

Ах.

Если это ненависть, то объект может быть лишь один.

Есть лишь одно существо, которое я могу ненавидеть так сильно.

– …«О».

– Ты звал меня?

Я нисколько не удивлен его появлением.

Я ожидал этого.

Я смотрю на «О».

– Что еще за внешность?

Я вижу девушку настолько прекрасную, что она словно стоит надо всем и всеми. Но из-за того, что она слишкомкрасива, она кажется какой-то ненастоящей и потому производит неприятное впечатление.

Почему же тогда в моем мозгу проскакивает следующая мысль? Ведь их лица ни капельки не похожи.

Эта длинноволосая девушка… напоминает Марию Отонаси.

– …А ты не могла бы представиться? – спрашивает Ироха-сан.

– Ах, да, мы же не имели чести быть знакомыми. Я предполагал, что ты самостоятельно догадаешься, кто я, но, поскольку это не так, я представлюсь. Я «О».

– «О»? Ты? – переспрашивает она; затем вдруг распахивает глаза, словно заметила что-то, и становится в защитную стойку. – Ты пришел, чтобы Кадзуки-куну помочь, или зачем?..

– Хе-хе.

«О» не подтверждает предположение, но и не опровергает.

– Омине-кун предупредил меня, что ты на стороне Кадзуки-куна. Ты явился ему на помощь, потому что он в заднице?

– Я никогда не помогал ему. Но то, что я к нему благосклонен, – это верно.

– Ты собираешься встать на моем пути?!

«О», не обращая внимания на ее вопль, поворачивается в мою сторону.

– Хотя я не могу сказать с уверенностью… – обращается ко мне «О», по-прежнему игнорируя быстро закипающую Ироху-сан.

– …Эй!

– …Но ты привлек мой интерес, потому что я ощутил, что ты несколько отличен от других людей.

– …Пфф!

Поняв наконец, что ее роль в разговоре равна нулю, Ироха-сан замолкает. Похоже, она решила, что не стоит раскрывать карты перед этим созданием.

– Но я не вполне представлял себе, почему ты, и только ты, такой особенный, и как мы связаны друг с другом. Однако, глядя, как ты только что ударил ножом эту девушку, я смог наконец прийти к некоему выводу. И сейчас я хочу окончательно убедиться.

Я, наморщив бровь, смотрю на «О».

– Для этого… да, думаю, я дам тебе кое-какую информацию о себе.

– …Ты о чем вообще?.. Думаешь, это что-то изменит? Да ни за что.

– Оо, на твоем месте я бы не был столь уверен. Быть может, ты ощутишь, что я стал к тебе куда ближе, кто знает?

– Ближе? Да не смеши.

– В обычных условиях никто не встречает существо, выполняющее «желания», облеченное в столь знакомую и конкретную форму! Его даже почувствовать толком нельзя. Суть моего гигантского «себя» – чистая «сила», не обладающая волей. Почему же я здесь, перед тобой, в форме «О» и имею собственную волю? Потому что «некая персона» придала этому существу форму «О» силой своего «желания».

– «Некая персона»?..

Что такое этот «О» несет? Что он сверхъестественное явление и в то же время кем-то создан?

– Попробуй подумать о «желании», с помощью которого можно было бы такого достичь. Вот, как насчет такого: «Хочу, чтобы у всех людей исполнились их желания»?

– !!!

Неужели…

Неужели «некая персона» – это…

Вновь я задумываюсь над тем, что есть«О».

Он – распространитель «шкатулок», загнавший в безумие и разрушивший жизни нескольких человек рядом со мной. Он – существо, дающее фальшивое исполнение «желаний».

Поэтому –

– Уверен, ты уже догадался! Эта «некая персона» сама об этом не знает. Она понятия не имеет, что ее «шкатулка» работает таким образом. Она не знает, как именно она воплощает «желания» других. Но это правда!

Слова «О» в точности совпадают с моими мыслями.

–   «У щ е р б н о е   б л а ж е н с т в о»   М а р и и   О т о н а с и   –   «ш к а т у л к а»,   д а ю щ а я   ж и з н ь   м н е,   «О».

Я ожидал этого ответа, но все равно после столь прямого заявления «О» я в шоке.

Но я тут же трясу головой.

– Бред. Мария не смогла бы такого сделать.

– Не пойми меня неправильно. Существо, исполняющее «желания», существовало еще до того, как Мария Отонаси впервые воспользовалась «шкатулкой». Иначе она изначально не смогла бы эту «шкатулку» заполучить. Она не создавала меня с нуля. Она просто придала мне форму и привела меня к себе. Это по-прежнему кажется тебе невозможным?

– Я…

…Я думаю, что такое возможно. Мне уже приходилось видеть куда более невероятные вещи, чем это.

– Но Мария говорила, что заперла в себе всех, кто пользовался «Ущербным блаженством»…

– Ты видел это своими глазами?

– Э?

– Ты просто поверил ей на слово, не так ли? Поверил амнезичке, которая всякий раз, как позволяет кому-то воспользоваться ее «шкатулкой», теряет все воспоминания об этом человеке и обо всех, кто его окружает.

– …Но.

Я же тогда это чувствовал. Я прикоснулся к груди Марии и ощутил всю глубину печали «Ущербного блаженства». Я видел людей, которые были там заключены.

– Похоже, ты все еще не уверен. Но вспомни: ты прикасался к «шкатулке» еще одного «владельца». Не чувствовал ли ты чего-то похожего тогда?

– Э?..

Он прав. Я прикасался к «Комнате отмены» Моги-сан.

– Полагаю, ты сам уже догадался – но в реальности ты получаешь мысленный образ, который показывает, как «владельцы» воспринимают свои «шкатулки».

Это значит – то место на морском дне, которое я видел, когда прикасался к груди Марии, – это просто…

– То, что ты ощущал, когда прикасался к ней, – просто мысленный образ. Для нее это правда – она действительно заперла всех тех людей в свою «шкатулку»; в конце концов, это важная часть того, как «шкатулки» искажают реальность. Однако вообщеэто не есть правда. Та картина всего лишь показывает ее сожаление: несмотря на то, что она сочувствовала всем тем людям и глубоко понимала их горести, она смогла дать им лишь такое несовершенное решение. Да… – с полным достоинства видом продолжает «О». – Та картина – не более чем отражение ее отчаяния.

Я снова вспоминаю то место, что я видел тогда.

Театр поддельного счастья на дне холодного, но светлого-светлого моря. Где-то кто-то плачет, окруженный и задушенный нескончаемым смехом. Пустынное поле боя, где никто никогда не побеждает.

Это отчаяние Марии.

…Мария.

Значит, я до сих пор хочу все-таки ее спасти!

– …Похоже, я был прав, – шепчет «О», глядя на мое выражение лица.

– Что ты имеешь в виду?

Но вместо ответа «О» лишь пялится на меня.

Раздраженный, я жалуюсь ему, выкладываю то, что грызет меня уже какое-то время.

– …«О», ты говоришь только о Марии, но ты же собирался сказать что-то обо мне?

– Наберись терпения, пожалуйста; всему свое время. Но можешь не волноваться, мы перейдем к этой теме совсем скоро… Я еще кое в чем хочу убедиться. Итак, «некая персона» высказала «желание», чтобы желания всех людей исполнялись, и именно поэтому я, «О», существую. Однако «шкатулки» устроены так, чтобы анализировать желания с абсолютной точностью. Поэтому они реализуют и сомнения тех, кто ими пользуется. Так в какой же форме реализовались сомнения «некоей персоны»?

– …Я-то здесь по-прежнему ни при чем, по-моему?

– О, ты еще как при чем.

– Э?