— Хорошо бы, — пробормотал Джебедия, нетвердо ступая между ними. — Если будет хуже, я просто умру.

Пока они помогали Джебедии устроиться, Камбер взглянул на Ивейн. То, чему он стал свидетелем, потрясло его больше, чем хотелось бы. С уверенностью, выработанной за годы совместной работы с Целителем, он знал — следующей на очереди будет его дочь. Она тоже знала — это говорили ее глаза. Камбер подошел, крепко обнял дочь и отпустил только тогда, когда Райс и Джорем вернулись.

С притворной улыбкой Ивейн заняла освобожденный Джебедией стул. Райс взял со стола бокал и задумчиво посмотрел на него, затем, на что-то решившись, он передал бокал Джорему и сел на стул рядом с женой.

— Прежде чем ты выпьешь это, я должен убедиться, что лекарство подействует на тебя так же, как и на Джеба. — Он слегка сжал ее виски. — Если можешь, сопротивляйся как можно меньше, нет, как можно больше, — поправился он. — О, Боже, определяющая точка не защищена, как обычно! Я не могу проникнуть привычными путями, но эта точка совершенно открыта. Ты чувствуешь, что я подобрался к ней?

Она выдохнула:

— Нет.

Райс взглянул на Камбера и Джорема.

— Вы хотите следить за тем, что я делаю? Думаю, операция пройдет почти так же, как было с Грегори.

Камбер положил ладонь на руку Райса и почувствовал, что Джорем делает то же самое. Ведомые Райсом, они проникли в разные уровни сознания, блуждая в поисках незащищенных путей. Камбер сам ни за что не смог бы добраться до этой точки, да и Джорем тоже. Способность тонко различать уровни, которой менее одаренные Дерини не обладали, была преимуществом Целителей. Камберу было важно знать, только ли Целитель может влиять на эту точку. В который раз он сожалел, что талант Целителя не был и его даром.

— Вот так ты будешь себя чувствовать, — мягко произнес Райс, глядя Ивейн в глаза.

Камбер почувствовал, как что-то сдвинулось, и все было уже сделано. Ивейн удивленно заморгала, стараясь быстро оценить ситуацию, как ее всегда учили, но, кроме обычного человеческого зрения и слуха, ничто не посылало сигналов сознанию. Она была слепа!

Ивейн обратилась к Райсу, руки которого по-прежнему сжимали ее голову.

— На меня это тоже подействовало. — Она старалась заглянуть ему в глаза. Сейчас ничего, кроме этих глаз, Ивейн не видела, хотя они привыкли общаться в прямом мысленном контакте.

Райс вернул ей обычные способности Дерини, наклонился и крепко поцеловал в губы. У него щемило сердце.

На мгновение Ивейн прижалась к мужу, но потом отпрянула и глубоко вздохнула. Увидев, что она кивнула, Райс взял у Джорема бокал и передал жене.

— Ты уверена, что хочешь это сделать?

— Нет. Мераша мне не нравится, но то, что я пережила, понравилось мне еще меньше. Давайте скорее разберемся с этим, и пусть все будет позади.

Она осушила бокал, широко раскрыла глаза и покачала головой, потом откинулась на спинку стула и еще раз глубоко вздохнула.

— У меня остался ужасный привкус, — спустя несколько секунд с трудом выговорила она. — Язык костенеет, в глазах мелькает и двоится.

— Обычная реакция, — ответил Райс: профессионал вновь взял в нем верх, когда он сжал запястье Ивейн. — Сейчас действие немного медленнее, чем это было с Джебедией, реакция будет усиливаться.

Она, морщась, закрыла глаза. Райс положил свободную руку на ее лоб.

— Расслабься, любовь моя. Я знаю, что становится хуже. Вдохни глубоко и растворись во вдохе. Присоединяйтесь ко мне. — Райс повернулся к остальным. — Теперь действие зелья вошло в полную силу. Ее защиты разрушены. Способности Дерини я не блокировал, но воспользоваться ими практически невозможно. Если бы она попыталась, что-нибудь, может, и получилось бы, но совсем не то, что надо. Самоконтроля больше нет. Это классическая картина действия мераши, такое нам всем приходилось испытывать, А теперь я воздействую и поверну этот рычажок…

Как только он произнес последнее слово, веки Ивейн вздрогнули, и она посмотрела вокруг. В ее взгляде больше не было страдания. Не было и следов могущества Дерини. Они исследовали ее мозг, а она оглядывалась вокруг, удивленная исчезновением действия мераши, которое так мучило ее только мгновение назад. Когда все убедились в исчезновении способностей Дерини, Райс поднес к губам жены еще один бокал и дал выпить. Затем проводил ее в соседнюю комнату и уложил в постель Камбера, не снимая блокирования, покуда не убедился, что второй бокал сделал свое дело. Вернувшись, он нашел Камбера и Джорема сидящими у камина и, не говоря ни слова, сел на стул между ними. Словно опомнившись, правой рукой Райс коснулся лба Джорема. Прежде чем тот смог отреагировать, Райс передвинул и тут же вернул в обратное положение тот самый загадочный рычажок, оставив Джорема изумляться и качать головой.

— Так я и думал, — сказал Райс, глядя на пламя камина и потирая глаза. — Я начинаю уставать. По-моему, это похоже на передачу энергии при исцелении. Но, очевидно, этап подготовки отсутствует. Это тоже необходимо было узнать. Джорем, ты не испытал каких-нибудь побочных ощущений?

— Была… чернота на какую-то долю секунды. — Джорем сглотнул. — Райс, ты пугаешь меня!

— Знаю. Я сам себя боюсь. — Райс глубоко вздохнул и посмотрел на Камбера. — Думаю, нашим следующим шагом в познании должна стать проверка того, как это влияет на нашу способность изменять облик. Если влияет, наше открытие становится особенно опасным для тебя. Вдруг не только я могу манипулировать способностями Дерини.

Камбер был убежден, что странное явление может принести многие неприятности и беды, но от последних слов Райса невольно напрягся и пристально посмотрел на зятя.

— Есть только один способ выяснить это? — спросил он ровным голосом. — Давай. Я готов.

Камбер почувствовал прикосновение руки Райса ко лбу и, когда контакт был установлен, закрыл глаза, зная, по крайней мере, хоть что-то из того, что должно произойти. В это мгновение способности Дерини повиновались ему.

А потом наступила темнота, словно кто-то выключил свет и окутал сознание тяжелым непроницаемым шерстяным полотном. Камберу пришлось открыть глаза, чтобы увидеть Райса. Он очень удивился, что, как и секунду назад, тот сидит на стуле. Он знал, где находится и что случилось, но не мог вспомнить свои ощущения, он знал только, что что-то было утеряно.

Его внешность не давала повода для беспокойства. Камбер видел, как внимательно разглядывают его Райс и Джорем, догадывался, что, должно быть, они исследуют его разум, но ничего не чувствовал. Мгновение спустя Райс улыбнулся и кивнул, коснувшись кончиком пальца его виска, и его сознание снова вернулось. Чувствуя легкое головокружение, Камбер тряхнул головой.

— Кажется, я так и остался Элистером, — после короткой паузы прошептал он.

— Именно, — согласился Райс. — Как это ни странно, твое опасное второе «я» осталось скрытым, хотя если кто-нибудь захотел бы поискать его, то, возможно, докопался бы. Теперь, по крайней мере, мы знаем, что я могу сделать это с каждым. И мы знаем, как подействует мераша. А теперь осталось испробовать только полдюжины порошков и посмотреть, как они действуют на Дерини с блокированными способностями. Думаю, нам предстоит тяжелая неделя, не говоря уже о том, что добровольцев у меня нет.

Ни Камбер, ни Джорем не стали оспаривать это утверждение.

Всю оставшуюся неделю продолжались эксперименты. Порошки Райса были сначала испытаны на Грегори и Джессе, затем на Девине и Анселе, а потом их попробовали Джеффрай и Джебедия. К празднику святого Тейло, на который были назначены похороны Синхила, все они нуждались в передышке, хотя бы на время церемонии.

Похороны Синхила прошли с огромной пышностью и достоинством. На них регенты немало позаимствовали у церкви и в казне. За последние тридцать лет Гвиннеду не случалось видеть погребение царствовавшего монарха. Синхил не был ни очень хорошим, ни обожаемым королем, но он был человеком и Халдейном, он сверг с престола Имре и не дал его сестре вернуть трон Фестилам. Никто не мог отрицать, то были благие деяния, и народ был по крайней мере благодарен Синхилу за это.