Думать о том, что в этот момент творилось с Розабеллой, не хотелось. Сердце и так сжималось от плохого предчувствия. Голова шла кругом от скопившихся мыслей, а душа страдала от осознания того, какую боль я причинил самому близкому человеку. Это осознавание того, что в результате моих действий пострадала Розабелла, просто убивало.

Потерев руки, я уже в сотый раз пожалел о том, что, выбегая из дому, не накинул что-нибудь теплое. Эта моя опрометчивость может погубить не только меня, но и возлюбленную. Прикрыв глаза и сжав, от собственного бессилия, руки в кулаки, я начал молиться. Молиться Богу, которого до этого не признавал.

Да и что говорить? До встречи с НЕЙ я не признавал никого и ничего. До того, как Роза вошла в мою жизнь, я находился в каком-то вакууме, скрывая все свои чувства от окружающих меня людей. Я возвел вокруг себя стену, которая стала моей защитой после жестокого предательства семьи и друзей. И только она смогла разрушить ее, отодвинуть, но...

Но я не показал этого ей. Я не впустил ее в мою жизнь, боясь снова ошибиться. Боясь довериться до конца.

Выпутавшись из сжимавшего меня кокона, я не захотел раскрыть крылья и взлететь, как трус, спрятавшись за маской холодности и безразличия.

За два года я не произнес три заветных слова, которых она так жаждала услышать. Я решил притвориться, что не замечаю огонек ожидания, появлявшийся в ее глазах после собственного признания. Я просто эгоистично пользовался ее любовью, а она терпела. Но не потому, что у нее не было гордости и смелости, а из-за того, что ее сердце не хотело сдаваться и признать безнадежность всей любви.

А я, зная, что она не сможет бросить меня - пряча свои догадки внутри, радовался и душил ее своей невозмутимостью и равнодушием, хотя в те моменты мое сердце и отбивало безумный ритм. Я не отпускал ее на волю, не позволял раскрыться нашей любви полностью, сделав ее счастливой, и, как бы мне не было противно это признать, я уже не смогу этого сделать...

Я уже никогда не смогу отпустить ее от себя.

Чего бы мне этого не стоило я удержу ее рядом.

Приняв безумное решение и оторвавшись от спасительной опоры, я, не обращая внимания на холод и тьму, твердым шагом двинулся на поиски...

POV Розабеллы

Очнулась я от сковавшего меня безумия лишь тогда, когда чьи-то теплые руки быстрым движением обхватили меня за плечи и под колени, и, подняв на руки, понесли прочь.

На какую-то долю секунды меня охватила надежда, что это Макс. Что это он нашел меня и решил разуверить во всем, сказав, что все это только обман, что он любит меня одну и никого больше.

Но надежда потухла так же быстро, как и появилась. Руки, державшие меня, были чужими, да и глаза не могли обмануть меня.

Все было правдой. Нет!!! Все было ложью...

Ложью, которая разрушила все мои принципы и устои жизни. Все мои понятия любви и счастья.

Застонав от отчаяния, мигом сковавшим мое сердце, я поморщилась от боли в горле и сглотнула комок, застрявший в горле.

-Все будет в порядке милая, ты только потерпи.

Услышав слова, произнесенные тихим шепотом около моей щеки, я подняла голову, которую до этого прижимала к, излучавшему блаженное тепло, телу, и встретилась взглядом с глазами цвета стали, в которых плескалась тревога и участие.

-Андрей?

Мой голос был хриплым от слез и едва слышным.

-Да это я, родная, - кивнул Андрей из-за чего с его, уже промокших светлых волос, сорвались капли холодной воды и обожгли мои щеки. Он крепче прижал меня к себе, пытаясь согреть своим телом, и продолжил, - Сейчас мы с тобой сядем в машину, и я отвезу тебя подальше от этого места и от этого человека. Ты ведь не против?

Мне оставалось лишь кивнуть, ибо слова не шли.

Андрей предлагал мне спасение, за что я была очень признательна ему. А о том, что именно он отправил меня сюда и обрек на эти страдания, я подумаю потом.

Потом, когда хоть немного приду в себя и очнусь от этой жестокой реальности.

Сейчас же я хочу лишь одного: Забиться в какой-нибудь темный уголочек и, сжавшись в комок, закрыться от этого мира.

***

Знаете, что происходит с людьми тогда, когда они узнают о том, что их предали, им изменили?

Нет?

Я тоже не знала, что это такое, пока на себе не испытала эти чувства в полной мере.

Ты живешь с уверенностью, что ваша любовь вечна и нерушима, что верность твоего любимого - это единственное, абсолютное, неизменное и незыблемое в этом мире, во всей Вселенной. Живешь с закрытыми глазами и не видишь знаки, предупреждающие тебя об обмане и предательстве.

Но вот, ты узнаешь обо всем - и в один миг, обезумевшее сердце, обрывая все сосуды, извергая алую кровь, вот-вот выпрыгнет из груди. Виски, наполняясь горячей взбешенной кровью, стучат в такт сердцу. Время останавливается, ты лежишь на дне черной пропасти в абсолютной темноте, мраке и смотришь в звериные глаза своей боли, а она смотрит на тебя. Боль пьет твою душу, обволакивает каждую клетку твоего сознания, не остается ни одного места, в котором бы она не танцевала свой дикий танец.

В такой момент, хорошо, когда есть друг, который может тебя «встряхнуть» и сказать пару простых, успокаивающих слов. Эти слова похожи на луч света, который тянется к дну ямы. Первый десяток часов невозможно, что-либо делать, кроме как испытывать эту боль, разочарование, гнев.

Через сутки боль меняется. Чувствуешь пустоту, чувство предательства, обмана, как будто вся вселенная тебя предала и повернулась спиной. Будто мир вокруг тебя живет своей жизнью, не желая принять тебя.

Ты вспоминаешь предавшего человека, но его лица ты не видишь... ты видишь лишь лицо боли со звериными глазами.

Почти неделю я пролежала в кровати с температурой, не желавшей опускаться ниже 39 градусов.

И в эту неделю моим « другом» был Андрей, который ни на одну минуту не оставлял меня наедине с собой и со своими мыслями. Он понимал, что, если я погружусь в свои стенания, то отгорожусь от мира сего и не захочу вернуться.

На четвертый день ужасной болезни мой «друг» пригласил врача, который, после тщательного осмотра, ничего мне не сказав, вышел вместе с Андреем из комнаты, и полчаса что-то с ним обсуждал.

Я слышала их голоса, но ничего не могла разобрать. Да и не хотелось мне этого. Какой бы тяжелой не была моя болезнь, она лишь помогала мне отгородиться от всего прочего. Физическая боль притупляла, хотя и не всю, моральную и явилась для меня подарком с небес.

После того, как хлопнула входная дверь, в комнату вошел бледный и, чем-то встревоженный , Андрей и просидел несколько часов, держа меня за руку и рассказывая о каких-то смешных случаях в своей жизни. Где-то я заставляла себя улыбнуться, где-то просто кивала головой, но из всего, что мне рассказывал Андрей я так ничего и не поняла. Я принуждала себя пить таблетки и съедать, приготовленные им, бульоны и смеси из полезных для меня овощей.

Я даже пыталась заговорить, когда он о чем-то меня спрашивал, но получалось вытолкнуть из себя лишь два или три слова. На большее я была не способна.