– Ты бей как следует! Что ты гладишь его, как девчонку? Эх, учи вас…
Что бы он понимал!
А в душевой Вася украдкой разглядывал безупречные линии его тела, прекрасного, как греческая статуя Аполлона на картинке из учебника истории, и просто млел от счастья и смутных мечтаний. Очень страшно было, что кто-нибудь заметит его взгляд, и Вася радовался, что маленькая тесная помывочная всегда была заполнена клубами пара.
Постепенно они подружились. Андрей был парень не злой, не заносчивый и как будто даже не замечал своего физического совершенства. Они вместе ходили домой после занятий, благо жили почти по соседству, говорили о музыке (обоим нравились группы «Пикник» и «Сектор Газа»), о новых фильмах, ну и о спорте, конечно…
Все кончилось в один день. Вася возвращался домой из школы. Стояла середина осени, когда неба не видно от серых туч и промозглый холодный ветер навевает самые мрачные мысли, вгоняя людей в простуды и осеннюю депрессию, но у него настроение было хорошее. Подумаешь, погода! Вася думал о том, что сегодня опять тренировка, он пойдет в зал, и Андрей будет там, как всегда…
– Эй, Васек, привет!
Он обернулся – и увидел приятеля, машущего ему с противоположной стороны улицы. Да не одного, а с Ленкой Зубаревой, что училась с Васей в одном классе, считалась самой красивой девочкой и вечно строила глазки парням. Молодой учитель истории Николай Петрович, которого за глаза все звали просто Коленькой, почему-то всегда краснел, вызывая ее к доске…
А теперь она была рядом с Андреем! Они шли по улице обнявшись и то и дело останавливались, чтобы поцеловаться. Вася застыл на месте в полном замешательстве, но Андрей ничуть не смутился.
– Привет, Васек! А я сегодня забить решил на тренировку. Мы тут с Ленкой в кино собрались… Хочешь с нами? Леночка может подружке какой-нибудь позвонить…
Вася не ответил. Он развернулся на месте и почти побежал прочь, лишь бы не видеть их. Горло перехватило от обиды, и в глазах стояли злые, невыплаканные слезы, обжигая изнутри. Какая грязь, какая гадость! Он посмел променять их дружбу на какую-то девку!
Предатель!
С того дня Андрей перестал для него существовать – и спорт тоже. На радость маме Вася бросил тренировки. Теперь все вечера он проводил дома, сидя за книгами. Ей он говорил, что готовится к поступлению в институт, но на самом деле просто читал все, что попадалось под руку, благо библиотека в доме была богатая.
Снова потянулись серые, унылые дни, похожие один на другой. Вася закончил школу, по настоянию мамы поступил на юридический, ходил на занятия… Однокурсников он также сторонился, а девицы не вызывали ничего, кроме раздражения.
Он чувствовал себя как пассажир, отставший от поезда на глухом полустанке, который стоит на перроне и терпеливо ждет. Должен ведь когда-то появиться другой состав, чтобы унести его из этой глуши? Правда, иногда казалось, что поезд уже никогда не придет…
В такие дни его охватывало отчаяние. Совершенно непонятно было – зачем нужно просыпаться по утрам, идти в институт, слушать дурацкие лекции, а потом возвращаться домой и снова видеть те же опостылевшие стены, выслушивать материны нравоучения и бабкины бесконечные капризы?
Немного легче было летом. Дача в Тыльянове – старом, обжитом месте, овеянном легендами прошлого, где когда-то ходили по дорожкам известные писатели, актеры, ученые, и военные, – давала хотя бы временное спасение. Вася уходил в лес, ложился на траву и долго-долго смотрел на высоченные сосны, словно подпирающие небо, на облака, медленно плывущие над ним… В такие минуты иногда казалось, что он – всего лишь малая частица огромной и вечной Вселенной, что он нуженей и рано или поздно непременно найдет свое, только ему уготованное место.
Только такие минуты давали ему силы жить дальше, тянуть постылую лямку и ждать, ждать ответа…
И ответ пришел – как всегда, совершенно неожиданно.
Летом 2002 года, когда от сумасшедшей жары вокруг Москвы горели торфяные болота, над городом стояло удушливое марево. В воздухе пахло дымом, от него слезились глаза и першило в горле, люди кашляли и задыхались, у многих обострялись хронические заболевания, и «скорая» не успевала выезжать на вызовы.
Софья Аркадьевна стала совсем плоха. Она постоянно жаловалась на сердце и уже с трудом вставала с постели. Прихварывала и Неля – от запаха гари у нее начались астматические приступы. Конечно, переносить жару за городом, на природе, было бы гораздо легче, но в тот год Вася уже заканчивал институт, впереди была защита диплома, и о том, чтобы ехать вместе с ними, и речи быть не могло.
В конце концов, после долгих колебаний, Неля с Софьей Аркадьевной уехали на дачу, оставив его одного в городской квартире. После прощальных напутствий, объятий и поцелуев Василий чувствовал себя смертельно уставшим, словно вагоны с углем разгружал. Неужели эти женщины не могут хоть иногда помолчать?
В первые дни он просто не знал, что делать с наконец-то обретенной свободой. Диплом был давно написан, в институте делать было особенно нечего, и Вася зачем-то бродил часами по улицам, заходил в кафе и рестораны, сидел там, подолгу глядя на прохожих… Часто он ловил на себе заинтересованные взгляды девушек – и тут же брезгливо отворачивался, словно боясь испачкаться.
Он уже почти отчаялся, когда, наконец, произошло то самое событие, которого он ждал всю свою жизнь.
Это произошло совершенно случайно – какой-то тип на улице всучил ему листок с рекламой тренинга развития личности. Удалось ему это с большим трудом, потому что Василий к подобным развлечениям относился весьма скептически. К тому же и зазывала выглядел очень уж странно и нелепо – длинный, худой, в потертом плаще с разномастными пуговицами… Стоя на углу возле метро, он радостно улыбался, вручая прохожим свои листки, словно Дед Мороз, раздающий детишкам новогодние подарки.
Когда листок, отпечатанный на плохом черно-белом принтере, оказался у него в руках, Вася в первый момент хотел было выбросить его в ближайшую урну. Но почему-то мусорки рядом не оказалось, а сорить на улице он не хотел. Точнее, не мог. Мама с бабушкой всегда очень трепетно относились к порядку…
Вася просто скомкал бумажку, сунул в карман рубашки – и тут же забыл об этом. Уже дома он достал листок, но почему-то не выбросил его, а аккуратно расправил и принялся читать.
«Если вы чувствуете себя одиноким,
если жизнь кажется бессмысленной и скучной,
если выхода не видно…»
Он невесело усмехнулся. «Ну, прямо про меня все написано… Интересно, что ж там дальше?»
«Не отчаивайтесь!
На свете есть тот, который готов стать вашим лучшим другом, помощником и советчиком. Он всегда может ободрить вас, указать правильный путь, ответить на любой вопрос, помочь и утешить в беде. Он ждет того дня, когда вы сможете прийти к нему».
«Ну да, не иначе какой-нибудь новый гуру объявился, – думал Василий, – придите, говорит, и не забудьте принести все свои деньги…»
«Если хочешь узнать, кто он такой, просто переверни эту страницу».
Василий ожидал увидеть все, что угодно, – фотографию какого-нибудь самозваного пророка или изображение индийского многорукого божества, лик святого или козлиную морду дьявола… Но на обратной стороне листка крупными буквами было набрано:
«ЭТОТ ЧЕЛОВЕК – ВЫ САМИ!»
И чуть ниже, уже обычным шрифтом:
«Авторский тренинг Никодима Сорокина, построенный на основе современных психотехнологий в сочетании с древнейшими оккультными практиками, поможет вам научиться использовать скрытые резервы вашей психики».
Ночью Вася никак не мог уснуть. В квартире было тихо, не слышно ни бабушкиного тяжелого дыхания, и мама не выходила ночью на кухню, шаркая тапочками, а он все ворочался в постели. Может быть, это действительно то, что он искал так долго? Конечно, за тренинг нужно было заплатить, но, в конце концов, что такое деньги? Особенно сейчас, когда, впервые оставшись в одиночестве, он мог не отчитываться за каждую копейку. Ведь другого такого шанса может и не быть…
