Всю дорогу до больницы Марьяна сосредоточенно молчала. Вспомнилось некстати, как пару лет назад она ездила сюда навещать маму… Не слишком часто – работа не оставляла времени, но все-таки ездила, словно отрабатывая необходимую повинность, привозила фрукты и совала врачам конверты с деньгами. После смерти отца мама сильно сдала, как-то сразу навалились все болячки – и гипертония, и диабет, и проблемы с сердцем… Марьяна изо всех сил старалась поддерживать бодрое настроение у больной, говорить только о хорошем и почаще улыбаться, но сама почти помимо воли видела, как с каждым днем жизнь уходит из нее, словно вода, покидающая обмелевшее русло реки. Мамы не стало через полгода, и Марьяна, стыдясь самой себя, испытала огромное облегчение оттого, что теперь можно заниматься собственной жизнью и карьерой, не нужно больше ни о ком заботиться и оглядываться на чужое мнение.

И сейчас ехать туда снова было все равно что встретиться с собственным прошлым. Марьяна старалась думать о том, что это совсем ненадолго. Вот сейчас она сдаст пострадавшую с рук на руки врачам, может быть, сунет немного денег – и снова будет свободна!

Она почти обрадовалась, когда из-за поворота показалось приземистое трехэтажное здание, окруженное чем-то вроде парка. Летом здесь гуляют больные, сидят на скамеечках, разговаривают о чем-то, греясь на солнышке, а сейчас – никого. Марьяна прекрасно понимала, что дождливой осенней ночью иначе и быть не может, но почему-то почувствовала, как сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Даже старые деревья, что раскачивались под ветром, показались ей какими-то зловещими.

Больница встретила их наглухо запертыми воротами. Марьяна выскочила из машины и кинулась к будке охранника. Не может ведь быть такого, чтобы ночью здесь вообще никого не было!

– Откройте! Откройте, ну пожалуйста!

На стук вышел хмурый мужик в камуфляже.

– Чего колотишься? – грубо спросил он.

В первый момент Марьяна смутилась – она всегда терялась перед неприкрытым хамством. Хотелось повернуться и уйти отсюда, наградив наглеца уничтожающим взглядом, но она справилась с собой и принялась сбивчиво объяснять:

– Я пострадавшую привезла. Ее машина сбила… Это моя сестра, – зачем-то соврала Марьяна.

– Мы только по «скорой» принимаем, а так – не имеем права! Вон, только что сообщили – на шоссе автобус перевернулся, тяжелую травму везут. Езжайте в сто двадцать восьмую, может, там примут…

Где-то совсем рядом раздался вой сирен.

– Вот, слышите? Едут уже! – всполошился охранник. – Освободите дорогу.

Глотая подступающие слезы, Марьяна повернулась и пошла обратно к машине. Ехать сейчас, среди ночи, искать эту самую сто двадцать восьмую больницу у нее не осталось сил. Ей казалось, что еще немного – и она сама потеряет сознание. Еще и девица эта странная навязалась на ее голову! Но, с другой стороны, не бросать же ее одну, под дождем…

Марьяна открыла дверцу и устало опустилась на сиденье. Никогда в жизни еще она не чувствовала себя такой беспомощной. Ее странная спутница сидела неподвижно, чуть сгорбившись, обхватив себя руками, словно ей было холодно, и, кажется, не замечала ничего вокруг.

– Где ты живешь? – спросила Марьяна.

Девушка не ответила, даже головы не повернула. «Пожалуй, толку от нее не добьешься! Что же теперь делать?» – тоскливо думала Марьяна и не находила ответа. Поспать бы хоть немного, может, тогда в голове прояснится…

Наконец она приняла решение – ехать домой. И девицу эту с собой взять, куда же теперь денешься! Всего на одну ночь, а утром она что-нибудь придумает. Марьяна решительно тряхнула головой и сказала:

– Ну что ж, поехали.

Через пятнадцать минут они уже входили в ее квартиру.

– Проходи, вот сюда… Обувь только сними.

Марьяна щелкнула выключателем, и прихожую залил

холодный свет матовой лампы под потолком. Девушка покорно скинула промокшие насквозь кроссовки и пошлепала по полу, оставляя влажные следы на гладком ламинате.

Сейчас она казалась вполне симпатичной и вовсе не выглядела серьезно пострадавшей в аварии. О происшедшем напоминали только грязные джинсы да порванная голубая курточка-ветровка.

И все-таки… Было в ее облике что-то странное, неправильное. Марьяна и сама никак не могла понять, что именно. Может быть, слишком старомодная одежда? Такие джинсы с лейблом «Орбита» носили лет двадцать назад, а кроссовки с тремя полосками уже переживают вторую молодость. Несовременная какая-то девушка. Но даже не это главное… Ее лицо показалось Марьяне странно знакомым, и она изо всех сил пыталась вспомнить, где видела раньше свою незваную гостью.

Пыталась – и не могла.

Девушка стояла, растерянно оглядываясь вокруг. Вид у нее был довольно жалкий: мокрая одежда облепила худенькую фигурку, волосы слиплись и лежали на плечах неаккуратными сосульками, губы дрожали и лицо казалось прозрачно-бледным.

– Ты же мокрая вся! – спохватилась Марьяна. – Иди скорее под душ, горячий, а то простудишься. Держи вот халат, полотенце, сейчас будем чай пить…

Она говорила быстро, излишне бодрым тоном, словно пыталась сама себя убедить, что все в порядке и ночное происшествие обойдется без неприятных последствий. Как говорится, все хорошо, что хорошо кончается.

Девушка так же покорно скрылась за дверью ванной. Через минуту оттуда раздался плеск воды. Марьяна щелкнула кнопкой электрочайника, достала из шкафчика коробочку с любимым чаем, расставила на столе чашки веджвудского фарфора с бело-синим узором… Сейчас хорошо бы выпить горячего.

Привычные действия немного успокоили ее. Как говорится, дома и стены помогают! Но почему-то сейчас кухня, оформленная в модном минималистском стиле, сверкающая белизной и хромом, показалась ей холодной и неуютной. Не то операционная, не то кабина космического корабля, но никак не нормальное человеческое жилье! Марьяна вдруг подумала некстати, что здесь невозможно было бы представить семью, сидящую за обедом. Да и когда она готовила в последний раз? Трудно вспомнить. Работающей молодой женщине недосуг возиться с кастрюлями, а чтобы утром сварить кофе, можно и вовсе к плите не подходить, ультрасовременная умная машина сама все сделает.

Девушка вышла из ванной порозовевшая, свежая и очень хорошенькая. «Скоро совсем красоткой станет! – отметила про себя Марьяна. – Только зажатая какая-то, скованная…»

В упорном молчании девушки, в рассеянном взгляде больших серо-голубых глаз было что-то пугающее. Марьяна чувствовала себя крайне неуютно, хотя и старалась не показывать виду. Что поделаешь, раз привела кого-то в дом, приходится быть радушной хозяйкой!

– Отогрелась? Вот и хорошо! Садись, пей чай, может быть, бутерброд хочешь?

Тонкие бледные пальчики крепко обхватили чашку. На запястье чуть блеснул узкий серебряный браслет с бирюзой… Когда-то и у нее был такой – давно, еще в прошлой жизни. Марьяна сглотнула неизвестно откуда взявшийся тяжелый комок в горле. Ей не хотелось быть невежливой, но присутствие гостьи все больше угнетало ее с каждой минутой.

– Как тебя зовут? – спросила она, почти не надеясь услышать ответ.

Но девушка отвела рукой прядь мокрых волос, падающую ей на глаза, и тихо сказала:

– Надя…

Марьяна вздрогнула. Именно это имя когда-то дали ей родители при рождении, именно его она так хотела забыть, вычеркнуть из своей жизни… Даже паспорт поменяла! Бывают же такие совпадения.

Она принужденно улыбнулась и направилась в ванную со словами:

– Вещи твои сейчас заброшу в стиральную машинку, до утра все высохнет!

Маленькая ванная была заполнена клубами пара. Оставшись в одиночестве, Марьяна почувствовала себя немного лучше. «Хорошо бы и вовсе не выходить!» – мелькнула шальная мысль. Когда-то, еще совсем маленькой, Марьяна тоже любила прятаться где-нибудь, особенно когда мама с папой принимались ругаться… Тогда ей казалось, что стоит лишь забиться в уголок, где не слышны их голоса, закрыть глаза – и неприятности исчезнут сами собой.