Когда они проезжали мимо странного, устремленного ввысь здания из стекла и бетона с вывеской «Торговый центр», Андрей тронул за плечо своего спутника:
— Останови здесь!
Почему-то ему вдруг очень захотелось зайти сюда. Вот просто захотелось — и все.
— Да ладно тебе, что ты как маленький! — Он недовольно поморщился. — Опоздаем ведь.
Но в голосе его Андрей услышал неуверенность — и сразу почувствовал, кто здесь главный.
— Останови, я сказал! А то вообще никуда не поеду.
— Ну ладно, ладно… Полчаса еще есть. — Он уже свернул к парковке, высматривая местечко поудобнее.
— Вот так-то лучше. Подождут, не треснут!
Андрей вышел из машины, небрежно хлопнув дверцей. Стеклянные двери магазина автоматически распахнулись навстречу, будто приглашая войти. Вот так — хозяином, победителем зайти в этот мир, предназначенный для богатых и сильных, тоже было здорово.
Андрей бесцельно толкался у прилавков битых пол-часа. Галстуки, рубашки, джинсы, свитера и костюмы, что демонстрировали ему улыбчиво-назойливые продавщицы, слились перед глазами в сплошной разноцветный хоровод. Но все это было не то… Андрей чувствовал, что не за этим пришел он сюда сегодня.
Он уже устал и почти отчаялся найти что-то интересное, когда, наконец, случайно забрел в отдел «Часы».
А здесь, за стеклом высокой, медленно вращающейся витрины, он увидел вещь, которая непременно должна принадлежать ему… Он еще постоял минутку, полюбовался слегка изогнутым, выпуклым корпусом, похожим на мыльный пузырь. На черном циферблате уютно устроился весело и злорадно ухмыляющийся дьявол, нарисованный в красно-золотых тонах. В руках (или лапах?) он держал трезубец, и, только приглядевшись повнимательнее, Андрей понял, что это секундная стрелка. А что — клево!
Молоденькая продавщица повернула к нему грамотно накрашенную мордашку:
— Вы что-то хотели? Я могу вам помочь?
Видно, узнала — профессионально-вежливая вышколенная улыбка мигом сменилась детским удивлением и даже восторгом.
— Ой, это вы? То есть вы — Андреян Орловский, да? Я прям даже не верю, что вот так стою и с вами разговариваю! Девчонкам расскажу — от зависти умрут!
Андрей прервал поток излияний:
— Мне — вот это.
Девочка спохватилась, вспомнила, видно, о своих профессиональных обязанностях и затараторила голосом автомата, в котором нажали нужную кнопку:
— Это модель Bubble Lucifer, дизайн оригинальный, сапфировое стекло, не царапается, влагостойкие, противоударный механизм, ремешок — натуральная кожа…
Очень быстро Андрею стало скучно ее слушать. Как только могут люди целый день торчать за прилавком и болтать подобную чушь!
— Да ладно тебе, не напрягайся, — он лениво улыбнулся девочке, — я и так возьму.
— Да, да, конечно, пожалуйста! У вас карточка или будете наличными платить?
На секунду Андрей смутился — он совершенно не знал, есть ли деньги с собой, а если есть, то сколько. Похлопал себя по карманам. Ах вот оно, портмоне… Какие-то рубли и баксы… Нет, карточкой, наверное, круче! Хотя неизвестно, сколько там денег. Вот будет позор, если не хватит — часы-то дорогущие!
Но девочка провела карточкой внутри какой-то странной машинки, ослепительно улыбнулась и вернула ее обратно:
— Спасибо за покупку! Чек подпишите, пожалуйста. Подарочную упаковку не желаете?
— Нет, не надо. — Андрей ответил почти грубо. Эта волокита порядком утомила его, к тому же не хотелось расставаться с новым приобретением ни на минуту. —Не надо, я прямо сейчас надену.
Торопясь, дрожащими пальцами он застегнул ремешок на запястье и зашагал прочь.
— Коробочку возьмите, — крикнула девочка ему вслед, — там паспорт и гарантийный талон!
Но Андрей не слышал ее. Он так спешил к выходу, будто часы эти не купил, а украл и сейчас за ним гонятся. Кондиционированная магазинная атмосфера давила, хотелось уйти отсюда как можно скорее. Только в машине он смог расслабиться и успокоиться. А сам все нет-нет да поглядывал на запястье — очень уж нравились новые часы.
Ехать пришлось долго. Давно уже миновали они и центральные улицы, и кварталы «спальных» районов, и теперь быстроходный «бумер» мчался по трассе, как хищный зверь на охоте. За окном мелькали то пригорки и перелески, то полусгнившие деревенские развалюхи, то навороченные «новорусские» коттеджные поселки.
— Слышь… А куда это мы? Далеко еще? — спросил Андрей. Просто так спросил — ему в общем-то было все равно, хоть целый день бы так ехать.
Толстячок в зеленом пиджаке посмотрел на него как на сумасшедшего:
— Ты что, Андрюша, правда, что ли, не помнишь? Рок-фестиваль «Пришествие», событие года!
— А чё так далеко?
— Да ты что, с луны упал? Это же фича такая! Каждый год проводится где-нибудь подальше от Москвы. Сейчас, например, поселок Новый Назарет, Тверская область. Народ съедется, побалдеет, им — развлечение, нам — кусок хлеба с маслом. Совсем тебе, Андрюша, мозги отшибло, — он укоризненно покачал головой, — сам же в прошлом году выступал! А сейчас тебе еще и концерт закрывать! Эх, Андрюша, — он горестно вздохнул, — волнуюсь я… Ты бы уж как-нибудь поосторожней с герычем. А то ведь и сам погоришь, и всех спалишь.
Андрей удобно развалился на мягком сиденье. Мерное покачивание и монотонный голос его спутника навевали сон. Незаметно для себя он как будто провалился в темную яму… И снова видел яркие, светящиеся пятна. Во сне они были живыми и вполне разумными, разговаривали с ним о чем-то важном — так рассудительно и умно, как никто и никогда с ним не разговаривал. Это было так прекрасно, что потом Андрей и сам превратился в какую-то радужную кляксу и хотел навсегда остаться с ними…
Пробуждение было ужасным. Тело как будто превратилось в один огромный очаг боли. Все мышцы как будто разрывались, его трясло крупной дрожью, на лбу выступили капли холодного пота. Даже глаза открыть — и то было больно. Андрею показалось, что он находится в каком-то тесном пространстве вроде вагончика и лежит на жесткой и неудобной койке.
— Ломка у него, — услышал Андрей где-то совсем рядом голос своего давешнего знакомца. Как его там звали? А черт его знает!
— Сам вижу, что ломка, — другой голос. Очень злой, только придушенный какой-то, будто и впрямь от злости задыхается. — А ты куда смотрел, сволочь? Что теперь делать? Ему же выступать надо, а он вот-вот кони двинет!
— Не боись, сейчас будет как огурец!
Андрей почувствовал холодное и влажное прикосновение у многострадального локтевого сгиба. В воздухе резко запахло спиртом. Опять пронзила боль, когда острое жало шприца впивалось в кожу, но ему было уже все равно. По сравнению с тем, что ему сейчас приходилось терпеть, это был просто комариный укус.
Потом стало легче. С каждым вдохом-выдохом боль уходила из тела и скоро прошла совсем. Стало легко и тепло, а главное — Андрей чувствовал себя так, будто по жилам вместо крови струится музыка. Сейчас он вспомнил все свои песни, слова и мелодии, даже ту, что написал сегодня утром.
— Пора, Андрюша, — шепнул кто-то ему на ухо.
Андрей кивнул. В самом деле — пора.
Он не помнил, как поднялся на сцену. В первый момент Андрей немного оробел — огромное поле, побольше футбольного, заполнено людьми, так что яблоку упасть негде. В воздухе повисла тяжелая предгрозовая духота, но парни и девушки стояли плечом к плечу и ждали.
— Привет вам, люди!
Толпа радостно взвыла. Он видел сотни глаз, устремленных на него, чувствовал их любовь и обожание каждой клеточкой своего тела, а внутри пела, искрилась и переливалась музыка. Этот кайф был покруче того, что в белом порошке!
— Я хочу сказать вам: свобода — это рай!
Новый восторженный вопль. В этот миг Андрей чувствовал такую сладкую, пьянящую власть над их душами и телами!
— А сейчас я спою вам новую песню об этом. Он почему-то не беспокоился больше. Музыка, что была в его душе, заполняла все его существо без остатка, переливалась через край и требовала выхода. Он совсем не удивился, что из динамиков полилась та самая мелодия, которую он ожидал услышать (может быть, даже та, что так неожиданно пришла к нему сегодня утром? Он не помнил точно), и музыканты за спиной подыгрывали правильно.
