Но он не смел вспоминать все в деталях. Не смел открыть дверцу в свою голову, потому что. Потому что все они, все девочки, стояли у ограды их дома. И ждали его. Все девочки, которых он когда-нибудь узнает. Все, на которых он когда-нибудь посмотрит. Все, которые когда-нибудь взглянут на него. И у каждой из них одно лицо, ее лицо, с той школьной фотографии.
Он глядит в небо, потом в пол. Свет, он же тьма. На своем первом докладе в первый учебный день Голограммный Мальчик читал лекцию о том, как сначала Земля была бесформенной и пустой. И сказал Господь, да будет свет. И стал свет. Господь придумал свет, чтобы отделить день от ночи. У Антона была новая модель телефона. Со светящимся экраном. С полифонией. Он развлекался, снимая на него девчонок на входе в школу. Он наводил телефон на девчонку и просто жал на кнопку. Все чиксы в этом году — что надо, шепнул он Магнусу. И ему страшно польстило, что такой крутой парень, как Антон, выбрал именно его, чтобы сказать такую вещь. Гляди, сказал Антон. Они все как с порносайта. И он был прав. Когда насмотришься порнухи, кажется, что все девушки вокруг сошли с монитора. Даже в рекламе по ТВ почти все девицы такие. А уж певицы на музканалах все как одна порнозвезда, да, все до одной.
Когда вернется Ева, он может попросить у нее ноутбук, на время. Или у Майкла, если она будет работать или не захочет давать свой ноут. Короче, тогда он напишет письмо на ее школьный адрес — как у всех, это имя ученика потом sp (т. е. school pupil) точка deans точка со точка uk. Привет, Кэтрин Массон. Я. Надеюсь, ты не против, что я. Пожалуйста, не злись, что я тебе написал, но. Ты меня не знаешь, но. Ты не представляешь, как я. Я только хотел сказать, как мне. Мне так. Магнуса стошнило на траву, прямо рядом с рукой. Впрочем, вышло немного. На какую-то секунду ему вдруг стало намного лучше. Потом это чувство исчезло. Она входит в свой класс, но никого не узнает. Не различает лиц. Раньше ее окружали друзья. Но теперь она в этом не уверена. Откуда ей знать. В принципе это мог сделать любой из них. Она идет по знакомой улице, заходит в магазин, в котором была миллион раз. Но все кажется ей странным, незнакомым. Вот она дома. Ее родные, сидящие в той же комнате, словно находятся в другом мире — где еще все по-прежнему. Она сидит на своей кровати. Кэтрин Массон. А, неважно. Вот оно затмение, снова накатило, трава вокруг резко посерела. Он мотает головой, закрывает, снова открывает глаза. Листва над его головой черна. Вода в реке черна. Она течет в гигантское чернильное пятно океана. Отныне неважно, что означают все на свете числа. Миллиарды электрических импульсов, миллиарды посланий, как по волшебству отправленные за пару наносекунд единым нажатием кнопки или клавиши через покрытые мраком мили, страны, континенты, через весь бескрайний мир: все это означает лишь одно. Он сделал. Они сделали. Она получила письмо. И покончила с собой.
Он поднимается. Его снова тошнит. Он приваливается к стене старой постройки, с остатками побелки. Ему снова немного лучше. Ему хочется посидеть вот так немного, опустив голову, вжавшись плечами в стену, глядя на камни, на сорняки, что рвутся к небу оттуда, где стена врастает в землю. Но появляется какой-то мужчина. Он орет на Магнуса, заставляя подняться. Хорошо, говорит Магнус. Он кивает, беззвучно извиняясь через большое окно перед парой, сидящей за столом. Они глядят на него в изумлении. На столе между ними ваза с цветами. Магнус переходит дорогу. Идет мимо кафешки. Перед входом стоит компания мальчишек. Они кричат что-то ему вслед. Он думает, что, если они возьмут и изобьют его до смерти. Он пытается вспомнить слова молитвы, но единственные слова, что приходят в голову, это Я собираюсь отойти ко сну и Господи, я возношу молитву о тех, кто побежит за мной, собьет с ног и будет пинать, пока не забьет насмерть. Но этого не происходит, потому что никакого бога нет. Они кричат снова, но не бегут за ним.
А, ладно. Магнусу немного лучше. Он знает, что надо делать. Всю дорогу знал, на самом деле.
Он возвращается домой. Точно, этот тот самый дом, из которого он вышел, потому что дверь до сих пор открыта. Он видит свою мать, Еву, она сидит у окна. У нее в руке бокал с вином. Он различает цвет вина в бокале. Оно винноцветное! Голограммный Мальчик пискнул. Магнуса это рассмешило. Желудок свело. Теперь он видит, что все сидящие в комнате этого чужого дома тоже смеются, он не знает почему. Он даже слышит смех своей сестры, Астрид. Она понятия не имеет. В конце концов, заявляет Голограммный Мальчик, зачем надеяться на шпану у магазина, когда никто не может справиться с задачей лучше, чем ты? Ну конечно, охотно соглашается Магнус. Конечно! Он повторяет это слово с каждым шагом, поднимается по лестнице. Ванная. Ее устроили для удобства людей, которые будут временно проживать в этом доме-на-лето. Он поравнялся с табличкой с изображением лейки. Теперь упирается в нее лбом. И, толкнув головой, открывает дверь внутрь.
В ванной все по-простому. Мило так, незатейливо. Белая ванна с ковриком из плотной резины в форме гигантской ступни с пальцами, укрепленным на дне, чтобы, влезая или вылезая из ванны, человек не поскользнулся. Современный душ. Розовый коврик, свернутый на бортике. Шкафчик для полотенец, запасные розовые брусочки мыла. Раковина. Он приходил сюда, только когда у него не было выхода. Писал он в раковину в своей комнате. Когда было невтерпеж, он всегда входил сюда зажмурившись, входил, чтобы… Испражниться, услужливо подсказал Голограммный Мальчик.
Он посмотрел в зеркало. Он выглядит до жути как прежде. Это просто смешно. Полотенца так аккуратно свернуты на полках. На стенах еще всякие картинки — таблички с изображением садовых инструментов, цветов, картинки без слов. Дешевый способ приукрасить помещение, чтобы убедить вошедшего, что оно не имеет отношения к нечистотам. Голограммный Мальчик произносит «приукрасить» и «нечистоты» своим звонким голосом. Он ждет, наклонив голову вбок, когда Магнус ответит, конечно.
На хер пошел отсюда мать твою слышал, говорит вместо этого Майкл.
Голограммный Мальчик немного «фонит», словно от перенапряжения. И вдруг пшик — исчезает в одну секунду, словно кто-то щелкнул пультом.
Магнус тяжело дышит. Смотрит на потолок ванной, на фальшивую балку. Интересно, думает он, неужели во всех комнатах есть эти хреновины. Он встает на край ванны. Проверяет прочность балки, схватившись обеими руками и повиснув. Ничего, крепкая, выдержит. Он снимает рубашку, привязывает один рукав к балке скользящим узлом. Тянет за другой рукав, затягивая узел.
У девушки в журнале груди были расставлены так, словно вот-вот вылезут из фотки прямо тебе в лицо. От них не было спасу. Словно глядишь в два огромных идиотских глаза. Да, они были огромные, со светло — коричневыми кружками вокруг сосков. Волосы у нее там были темные. Вот глаз он не запомнил. А соски были крупные, твердые. Алый рот приоткрыт. Виден и влажный язык, и зубы. А тело выгнуто так, что видны все отверстия.
На Кэтрин Массон был синий форменный свитер. Слева на груди был вышит шит со словами: «Дерзай в Единстве», девиз школы Динз. На ней был галстук с правильным, безупречно завязанным узлом. Лацканы белой форменной рубашки аккуратно заправлены в вырез свитера. На лице приветливая улыбка. Губы сомкнуты. Темные волосы до плеч. Челка длинная, ниже бровей. Но глаз не закрывает. Они у нее темно-карие.
Магнус использовал сканер новейшей модели. Сначала сканировал оба снимка с помощью фотошопа. Потом щелкнул маленький квадратик. Потом показал им, как выделить и скопировать голову, как поместить тело той девушки на новый слой. Дальше, как вырезать голову с помощью лассо. Как стереть фон. Как вставить голову, подчистить и сравнять края. Как сохранить, а потом разослать в формате jpeg, ну и наконец, как удалить.
Магнус обхватывает себя руками. Его трясет. Он замерз как сосулька. Он стоит внутри ванны на резиновом коврике. Потянувшись вверх, завязывает скользящий узел на свободном рукаве рубашки. Опять встает на край ванны. Расслабляет узел, чтобы просунуть голову. Петля свободно висит вокруг его шеи. Манжета щекочет ухо. Магнус на краю отчаяния. Он проводит эксперимент, чтобы вычислить, с какой скоростью будет проседать балка под весом груза, причем m = груз в тоннах, а п = проседание несущей в миллиметрах. Он отрывает одну ногу от бортика. Держит ее на весу. Надо бы помолиться. «Я отхожу ко сну…» Он вздрагивает. Осторожно ставит ногу обратно на бортик. Ему видна пыль на верху балки, места, до которых маляр, красивший балку, не достал кистью. Его голова на уровне светильника в потолке. Ему видна паутина, идущая по верху плафона, пыль на патроне. Он не понимает, почему плафон не раскачивается, почему вся ванная не раскачивается вместе с ним.
