– Сам-то ты что думаешь? – спросил Паркер.

– Я еще не дошел до самого неприятного, – ответил лорд Питер. – Узнал это совсем недавно, и, должен признать, новость меня сильно расстроила. Вчера я получил письмо от Лаббока. В нем говорится, что он желает со мной повидаться. Направляясь утром сюда, я завернул к нему. Если помнишь, я послал ему пятно, которое Бантер вырезал для меня с юбки Мэри. Я тогда сам бросил на него взгляд. Пятно мне не понравилось, поэтому я отправил его Лаббоку, ex abundantia cauteloe[49]. Должен с прискорбием сообщить: Лаббок подтвердил мои опасения. Это человеческая кровь, и, боюсь, Чарлз, кровь Кэткарта.

– Но… Похоже, я слегка потерял нить.

– Кровь попала на юбку в тот день, когда погиб Кэткарт. Тогда компания в последний раз выходила на болото. Если бы это случилось раньше, Эллен ее бы отчистила. Впоследствии Мэри отчаянно сопротивлялась попыткам служанки унести юбку и неумело пыталась отмыть пятно с мылом. Думаю, можно сделать вывод, что Мэри знала о пятне на юбке и не хотела, чтобы его обнаружили. Она сказала Эллен, что на юбке кровь куропатки, что было явной неправдой.

– Возможно, – безнадежно попытался выгородить Мэри Паркер, – она всего лишь сказала: «Наверное, капнуло с птицы» – или что-нибудь в этом духе.

– Маловероятно, – возразил лорд Питер, – чтобы кто-то, заполучив на одежду такую порцию человеческой крови, не понял, что это такое. Мэри, очевидно, угодила в лужу коленом. Пятно в поперечнике дюйма три-четыре.

Паркер угрюмо покачал головой.

– Дела обстояли так, – продолжал Питер. – В среду вечером все собрались, поужинали и отправились спать. Кроме Кэткарта, который выскочил из дома и не вернулся. Без десяти двенадцать егерь Хардро услышал выстрел, который, вероятно, прозвучал на той полянке, где – скажем так – произошел инцидент. Время совпадает с медицинским показанием – утверждением, что в четыре тридцать, когда производился осмотр трупа, Кэткарт был уже мертв часа три-четыре. Идем дальше. В три утра откуда-то появился Джерри и обнаружил тело. Именно тогда, когда он склонялся над трупом, из дома вышла Мэри: в пальто, кепи и прогулочных сапогах.

Какова ее версия? Она утверждает, что в три утра ее разбудил выстрел. Но тот выстрел, кроме нее, не слышал никто. И у нас имеются показания миссис Петтигрю-Робинсон, которая находилась в соседней комнате и лежала по своей известной привычке с широко открытым окном, с двух до трех с небольшим, когда поднялась тревога, не спала, но выстрела не слышала. По словам Мэри, звук был достаточно громким, чтобы разбудить ее на другой стороне дома. Странно, не правда ли: бодрствующий человек категорически утверждает, что не слышал звука, достаточно громкого, чтобы разбудить крепко спящую соседку? В любом случае, если это был тот самый выстрел, Кэткарт не мог быть мертв, когда его нашел мой брат. И еще: разве могло хватить времени, чтобы перетащить его из кустов к оранжерее?

– В этом мы сходимся, – проговорил Паркер с выражением неприязни на лице. – Истории о том выстреле нельзя придавать значения.

– Боюсь, наоборот, нужно, – мрачно возразил лорд Питер. – Что делает Мэри? Либо она думает, что выстрел…

– Выстрела не было.

– Знаю. Просто анализирую несоответствия в рассказе Мэри. Она утверждает, что не подняла тревогу, потому что решила, что стреляли, наверное, браконьеры. Но если бы это были браконьеры, безумие спускаться и выяснять, так это или не так. Она также объясняет: мол, подумала, что это могут быть грабители, – но как она оделась, чтобы в этом убедиться? Как бы поступили ты или я? Скорее всего надели бы халат, бесшумные тапочки, взяли бы кочергу или крепкую палку. И уж не стали бы выходить в пальто, кепи и сапогах.

– Ночь стояла сырая, – пробормотал Паркер.

– Дорогой мой, если речь идет о грабителях, выходить из дома и искать их в саду не нужно. Если вы решили, что воры проникли в дом, вы захотите неслышно за ними проследить с лестницы или из-за двери столовой. Можешь представить, чтобы современная девушка, которая в любую погоду ходит с непокрытой головой, обрядилась в кепи для охоты на вора? Ни в жизнь! Она же направилась прямиком в оранжерею, где и наткнулась на труп, словно заранее знала, где искать.

Паркер снова покачал головой.

– Идем дальше. Она видит склонившегося над телом Кэткарта Джерри. Что она говорит? Спрашивает, что случилось? Кто лежит на земле? Нет, восклицает: «О боже! Джеральд, ты его убил!» И только потом: «Это Дэнис! Что произошло? Несчастный случай?» Тебе представляется это естественным?

– Нет. Такое ощущение, что она ожидала увидеть не Кэткарта, а кого-нибудь другого.

– Вот как? У меня другое впечатление: она притворилась, что не знает, чье тело. Сначала сказала: «Ты его убил». А затем, сообразив, что не должна знать, кого «его», добавила: «Это Дэнис!»

– В любом случае, если ее первые слова искренни, она не предполагала, что человек мертв.

– Не предполагала. Нужно запомнить, что смерть стала для нее неожиданностью. Прекрасно. Затем Джеральд посылает Мэри за помощью. И тут возникает небольшое обстоятельство, которое подмечаешь ты. Помнишь, что тебе сказала в поезде миссис Петтигрю-Робинсон?

– Ты о хлопнувшей двери на лестничной площадке?

– Да. А теперь я тебе расскажу о случае, который со мной приключился. Утром я в своей вечной торопливой манере летел в ванную, стукнулся о чертов старый сундук, и от удара крышка приподнялась, но тут же захлопнулась – шлеп! Это навело меня на определенную мысль, и я заглянул внутрь. На дне лежали свернутые простыни и что-то еще. И тут я услышал, как кто-то охнул. На меня, белая словно привидение, смотрела Мэри. Она меня напугала, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как напугал ее я! Она ничего не сказала, закатила истерику, и я отвел ее в спальню, но успел кое-что заметить на простынях.

– Что?

– Белый песок.

– Песок?..

– Помнишь кактусы в оранжерее и то место, где кто-то ставил чемодан или что-то в этом роде?

– Помню.

– Там много такого песка. Таким обычно присыпают некоторые виды луковиц и прочие растения.

– И такой же оказался в сундуке?

– Да. Погоди секунду. После шума, который слышала миссис Петтигрю-Робинсон, Мэри разбудила Фредди, потом Петтигрю-Робинсонов, а после что сделала?

– Заперлась в своей комнате.

– Точно. А вскоре спустилась и присоединилась в оранжерее к остальным. Все запомнили, что в этот момент на ней было кепи, надетое на пижаму пальто и сапоги на босу ногу.

– Ты хочешь сказать, – медленно проговорил Паркер, – что леди Мэри уже проснулась и оделась к трем часам и что вышла к оранжерейной двери с чемоданом, рассчитывая встретиться там с убийцей своего… Черт побери, Уимзи!

– Не следует заходить настолько далеко, – ответил Питер. – Мы договорились, что она не ожидала обнаружить Кэткарта мертвым.

– Вот именно. Но вышла, предполагая с кем-то встретиться.

– Скажем, pro tem[50], с обладателем ноги десятого размера, – мягко подсказал Уимзи.

– Можно сказать и так, – согласился Паркер. – Включив фонарь и увидев склонившегося над Кэткартом герцога, она… Господи, Уимзи, я был прав! Когда воскликнула: «Ты его убил!» – Мэри решила, что перед ней тело Десятого Размера.

– Точно! – воскликнул Питер. – Какой же я глупец! Так. Затем она сказала: «Это Дэнис! Что произошло?» Это ясно. А как она тем временем поступила с чемоданом?

– Теперь мне все понятно! – вскричал Паркер. – Разглядев, что труп не Десятого Размера, Мэри решила, что Десятый Размер, должно быть, и есть убийца. Теперь ее игра заключалась в том, чтобы никто не узнал, что он там был. Она пихает чемодан за кактусы, а затем, когда идет наверх, опять вытаскивает и прячет в сундуке на лестничной площадке. В свою комнату она отнести его не могла, конечно: если бы кто-то услышал, как она поднимается, показалось бы странным, что сначала она кинулась к себе в спальню и только потом позвала остальных.