Ирландцы сочли за лучшее признать своим королем Олафа и стать его данниками, выплатив крупный «штраф» за убийство Тургейса. Олаф получил власть над Ирландией и вдобавок прекрасную возможность совершать пиратские набеги на западные берега Британии. Он стал первым моряком-разбойником, ставшим королем.

…Нашествие на Западную и Южную Европу викингов, а также их успехи вызывают изумление. Откуда взялось такое воинство? Это же не бесчисленные орды степных кочевников. Как смогли малочисленные жители Северной Европы захватывать прибрежные укрепленные города, проходить по крупным рекам вглубь стран?

Впору вспомнить гипотезу историка и географа Л.Н. Гумилёва о «пассионарности», какой-то биохимической аномалии, пробуждающей в людях энергию, творческий энтузиазм… Увы, ничего такого биохимики не обнаружили. Есть только наркотики и препараты, возбуждающие на некоторый срок активность, после чего следует упадок сил, депрессия.

Незачем сочинять сомнительные гипотезы, когда есть достаточно убедительное объяснение активности кочевников степей и моря. Одна из главных причин: подобно любым животным, люди в благоприятной среде размножаются ускоренно.

…Когда читаешь описание опаснейших экспедиций, зверств и алчности викингов, задаешься вопросом: да что же за люди? Откуда у них такое жестокосердие и презрение к смерти? Сколько их погибло в холодных бурных водах! На вожделенных берегах ожидал их отчаянный отпор местных жителей, защищавших свой очаг, нелегким трудом нажитый скарб, детей и родителей. После удачного набега судно, отягощенное добычей и пленниками, вновь рисковало кануть в морскую пучину.

И всё-таки викинги отправлялись в походы, полагаясь на удачу, на милость богов и природных стихий. Почему?

Сказывались природные условия Скандинавии. Полуостров, всего лишь десять тысячелетий назад освободившийся от мощных ледников, горист и покрыт преимущественно неплодородными песчано-каменными отложениями. Даже сейчас в Норвегии обрабатывается всего 3 % всей площади, в Швеции только втрое больше.

В Средние века началось активное освоение земельных угодий, выжигание и вырубание лесов. У одного из первых шведских конунгов было даже прозвище «Лесоруб». Скандинавы выращивали преимущественно овес и ячмень (рожь и пшеницу – в южных районах), варили пиво, занимались скотоводством, охотой, рыбным и китобойным промыслами.

Улучшение условий жизни способствовало росту населения. До некоторых пор это не мешало благосостоянию и стимулировало более активную сельскохозяйственную деятельность. Но почвы истощались, луга тоже, лесного зверя становилось все меньше, а кормить приходилось все больше ртов.

Стали практиковать детоубийство. Новорожденного приносили к отцу, который определял его судьбу. Если ребенка не могли или не хотели оставить в семье, его относили в лес. Так поступали чаще всего с девочками или ослабленными младенцами. Были ещё «люди, обреченные на могилу» (гравгангсмены). Детей, которых родители не могли прокормить, помещали в открытую могилу; любого из них можно было взять себе, остальные умирали. Во времена голода порой убивали стариков.

Все это было не проявлением дурных наклонностей скандинавов, а стихийно сложившимися принципами борьбы за выживание рода. Личные эмоции отходили на второй план. Благодаря отбору наиболее крепких, крупных, здоровых детей скандинавы отличались отменными физическими качествами. А необходимость убийства собственных чад воспитывала сдержанность, суровость и жестокость.

Природными условиями объясняется и пристрастие скандинавов к морскому делу. Небольшие разрозненные участки плодородных земель содействовали ведению усадебно-хуторного хозяйства. Сложный рельеф и леса осложняли сухопутный транспорт, торговлю, коммуникации. Водные пути были наиболее удобны.

Избыток мужественных сильных мужчин благоприятствует процветанию данного племени лишь до тех пор, пока есть возможность добывать хлеб насущный мирным трудом. Показательно, что до походов викингов многие скандинавские усадьбы именовались «Золотой двор», «Прекрасный двор», «Дом сильного», «Жилище благородного», «Богатая обитель», «Двор радости». Хотя взаимоотношения между домами и родами сильно осложнялись и ужесточались обычаями кровной мести.

Вокруг владений «стурманов» («сильных людей») группировались мелкие хозяйства зависимых или обедневших. Был и правитель области – конунг или ярл (князь, король). Родовая организация общества благоприятствовала созданию дружин, готовых на бандитские операции при строгом единоначалии.

Торговля и пиратство стимулировали появление в Норвегии, Швеции и Дании городов. Но даже наиболее крупные из них не шли еще в сравнение с портами южных морей. Арабский путешественник Аль-Таруши, посетивший в середине Х века крупный датский порт Хедебю («Город язычников»), сообщает, что там вследствие бедности часть новорожденных детей топят в море, а пение жителей подобно вою диких зверей… А ведь для Северо-Западной Европы этот портовый город, расположенный на перекрестке торговых путей всех прибалтийских стран, считался процветающим культурным центром.

Успехам викингов способствовала характерная черта Средневековья: раздробленность предыдущих империй на отдельные княжества, наделы. Порой один феодал с помощью разбойников стремился подавить своих противников. Викинги умело использовали подобные обстоятельства.

После набегов и частичного завоевания Англии они принялись грабить города, поселки, богатые аббатства на западе Франции (в современных границах). Как писал историк пиратства Ф. Архенгольц: «Подобно грекам, отправлявшимся грабить Колхиду и сокровища Трои, нортманны направляли свои набеги к берегам, изобиловавшим предметами мены, и особенно к городам, богатство которых обещало драгоценную добычу».

Жители побережий старались уходить в глубь материка. Но и пираты стали подниматься вверх по рекам.

В начале лета 841 года викинги под начальством Оскера вошли в устье Сены и двинулись дальше, грабя монастыри и селения, хватая заложников и получая за них выкуп. Жители Руана попытались оказать им сопротивление. Но у них было мало воинов, да и организовать оборону они не успели. Викинги взяли город стремительным штурмом, а за то, что встретили сопротивление, учинили резню и пожары.

Наиболее богатые монастыри по обоим берегам Сены откупились золотом и серебром. Не рискнув двинуться на Париж, пираты отправились восвояси. Полученные богатства они использовали для того, чтобы обзавестись оружием и пополнением.

Низовья Сены стали, можно сказать, излюбленным полем деятельности викингов. Через три года они прошли до Парижа и разграбили город. В 847 году было заключено соглашение короля западных франков Карла II Лысого с датским королем Гариком о мирном соглашении (после того как пираты получили огромную сумму «откупных»).

Для пиратской вольницы подобные формальности не стали помехой. Осенью 851 года Оскер со своей дружиной прошел привычным маршрутом до Руана. На этот раз он решил здесь обосноваться. Перезимовав и опустошив прилегающие к низовьям долины Сены поселки, он во главе конного отряда отправился летом на север расширять свои владения.

Викинги имели смутные представления о том, как надо организовать княжество. Они полагались на свою силу и на страх перед ними местных жителей. Однако на таких хрупких опорах стабильное княжество не построишь: население должно трудиться, местные власти, включая церковные, побуждать их к безропотному послушанию.

Оскер был хорошим пиратом, но плохим политиком. Он не учел, что возбудил в местных жителях ненависть к захватчикам. А король решил выступить против викингов, чтобы не лишиться своих владений.

Предприняв экспедиционную акцию, Оскер, по своему обыкновению, действовал огнем и мечом. Добравшись до города Бове, он основательно пограбил его и обложил данью.

На обратном пути викинги попали в засаду. Внезапность нападения и значительное численное превосходство были на стороне нападавших. Почти все пираты, включая предводителя, были изрублены на куски. Немногие из уцелевших лесами добрались до своих судов.