В наши дни это направление биолокации получило неожиданное развитие. Правда, речь идет не о кладах, а о других свидетельствах прошлого, об археологических памятниках.

На Бородинском поле местный музей заинтересовался расположением так называемых волчьих ям — круглых шурфов диаметром два и более метра с деревянными колами в центре. Сверху ямы маскировались ветками и травой. Предназначались они для заграждения от атакующей конницы Наполеона.

С той поры прошло почти два столетия. За это время волчьи ямы полностью сравнялись с земной поверхностью, а почвенный горизонт многократно перепахивался. Никаких зримых признаков существования волчьих ям не осталось. Геофизические методы в таком случае бессильны. Можно было бы выкапывать разведочные канавы, но такой способ слишком дорог и трудоемок.

А. И. Плужников обследовал территорию с помощью биолокационной рамки и указал места расположения ям. Последующие раскопки в подавляющем большинстве подтвердили его прогноз.

«Между прочим, — пишет Плужников, — иной раз биолокаторам удаются вещи на первый взгляд совершенно невероятные. Так мои коллеги обнаружили на Бородинском поле место, где был смертельно ранен генерал Багратион».

Правда, в этом случае не вполне ясно, каким образом подтвердилось это указание: соответствующих документов нет, да и свидетелей вроде бы не осталось… Шутки-шутками, однако некоторые результаты биолокации вызывают не только сомнения, но и недоумение, удивление. Возможно, в подобных случаях мы сталкиваемся с загадками, понять которые с позиций современной науки невозможно. Об этом у нас еще будет сказано подробнее. А пока сошлемся еще на одно высказывание А. И. Плужникова: «Одно из перспективных направлений — морская археология. В прошлом году (т. е. 1990. — Р. Б.) к нам приезжал известный американский биолокатор Стефан Шварц, автор книги о биолокации в археологии. Он рассказывал, что при проведении морских исследований у них на корабле находятся до семи биолокаторов… А ведь морская археология — это не только поиски легендарной Атлантиды, это и вполне реальные, более того, крайне необходимые работы. К примеру, лет пять тому назад мы передали Союзсудоподъему отчет и устную информацию о наших возможностях в проведении поиска затонувших кораблей…»

По его словам, в море можно использовать биолокацию для регистрации подводных лодок или встречных судов в условиях плохой видимости, когда они находятся в «мертвой зоне» радиолокатора. Правда, разрешения на проведение серии экспериментов по использованию биолокации в судоходстве и тем более на использование метода на практике получить энтузиастам не удалось. Современные навигационные приборы достаточно надежны, а главное — они имеют вполне определенные достоинства и ограничения, которые учитывает наблюдатель. Он не просто верит показаниям, приборов, но имеет возможность их проверять, уточнять, дублировать.

При использовании биолокации ситуация иная. Приходится верить оператору, полагаясь на его интуицию. А если она подведет? А если оператор не сумел должным образом настроиться и сделать точные определения? Конечно, по примеру С.Шварца можно пользоваться данными нескольких операторов. Но и тут не все просто Как учитывать их результаты? Выводить средние показатели? Но ведь в действительности кто-то ошибается, а кто-то сообщает достоверную информацию. В среднем же получится полуправда-полуложь, доверять которой вряд ли разумно.

Наконец, есть проблема ответственности. В случае неудачи оператор биолокации всегда может сослаться на субъективные обстоятельства: плохое самочувствие, рассеянность, психологические помехи и т. п. А производство требует инженерного подхода, возможности контроля и ответственности конкретного исполнителя. В результате мы приходим к очевидному и неоригинальному выводу: для инженерных целей биолокация должна использоваться в сочетании с другими традиционными (техническими) методами.

Это обстоятельство учитывается в технической биолокации (название условное), призванной определять неисправности и указывать возможные аварийные ситуации технических систем и сооружений. Пожалуй, наиболее оперативно и наглядно проводятся биолокационные исследования различных трасс, коммуникаций. Так, на 400-километровой линии газопровода Торжок — Минск — Иванцевичи оператор В. М. Филимонов обнаружил две аномальные зоны с интенсивной коррозией. По заключению треста Гипроспецгаз для данных целей метод биолокации эффективен. В настоящее время общая-протяженность исследованных таким образом трасс составляет тысячи километров. Делается это официально на основе трудовых соглашений. А если организации берутся оплачивать данные работы, значит, есть в этом производственная необходимость и экономическая целесообразность.

При Минэнерго России и Украины действуют специальные курсы, где учат применять биолокацию для поисков повреждений электрических кабелей. Правда, оператором способен стать не каждый. Но после отбора наиболее перспективных учеников и недолгого обучения результаты получаются хорошие. Согласно справкам заказчиков точность определений поврежденных участков составляет около 30 см. Можно себе представить, насколько облегчается обслуживание трасс и коммуникаций, когда биолокаторы предварительно проводят свои обследования!

Мне довелось познакомиться с вице-президентом Ассоциации инженерной биолокации Владимиром Григорьевичем Хлопковым и его сотрудницей Лидией Дмитриевной Графоновой. Они рассказали много случаев успешного использования метода. Один из них показался мне поистине ошеломляющим.

Их группа проводит, в частности, биолокационные обследования и диагностику оборудования промышленных предприятий с целью определения аварийных участков. На одном из заводов в Западном Казахстане бригада операторов, ассоциации составила прогноз возможных критических ситуаций. Вечером того же дня на указанном в прогнозе участке разрушилась стенка крупной емкости, и хранившееся там ядовитое вещество попало в окружающую среду. На других объектах, признанных опасными, были своевременно приняты профилактические меры.

Впрочем, подобное предвидение можно объяснить. И не выходя за границы традиционной науки. Ведь если биолокационное обследование проводилось визуально, операторы имели возможность бессознательно уловить неявные признаки аварийного состояния определенных объектов, а биолокационные рамки среагировали на увиденное.

Но это как бы прелюдия к тому необычайному случаю, о котором зашла речь. На Новокуйбышевском нефтеперерабатывающем заводе начальник лаборатории технического надзора поставил перед группой почти неразрешимую задачу: дать биолокационный прогноз возможных случаев травматизма. Это, по существу, была попытка заглянуть в будущее, обреченная, с позиций современной науки, на неудачу.

Две группы операторов, работая независимо, постарались справиться с этим заданием. По их прогнозу, на одном из участков в определенный срок могло произойти дорожно-транспортное происшествие, в результате которого человек получит тяжелое увечье. Эти данные были, конечно, приблизительные.

Затем попытались конкретизировать событие. В результате было выявлено, что скорее всего под большегрузный автомобиль попадет женщина. Такие сведения получили операторы обеих групп. Кроме того, Н. В. Александров и О. Н. Суханова уточнили: автомобиль будет двигаться задним ходом, и случится несчастье вечером.

Какой критерий оценки работы оператора биолокации? Наличие проверяемого результата. В приведенном выше примере прогноз подтвердился, что и зафиксировал акт о несчастном случае. Пострадавшими оказались две женщины. Наезд совершил автомобиль КамАЗ с полуприцепом для перевозки длинных грузов при движении задним ходом.

Этот факт, о котором мне сообщили, проще всего счесть сомнительным, недоказанным или случайным совпадением. Тем самым определится его принадлежность к мирам воображаемым, а не к реальности.

И все-таки хотелось бы провести специальные исследования. Для этого автору пришлось более основательно познакомиться с работой биолокаторов. Но об окончательных результатах говорить еще слишком рано.