— Но я сама хотела его купить, — возразила мадам Томаат. — Вы слишком добры ко мне.
— Я собирался купить вам его в подарок, — настаивал герр Брюгли. — Вам нет необходимости покупать его самой.
Герр Фишер не уступил возражениям мадам Томаат и взял у нее яйцо.
— Я упакую его в золотую фольгу, — сказал он. — Она тоже может вам пригодиться: достаточно прижать золотую фольгу к какой-нибудь вещице, и та станет позолоченной.
Взгляд мадам Томаат натолкнулся на картину небольших размеров, висевшую на одной из стен. Увенчанный нимбом человек, казалось, парил над лугом, оторвавшись на несколько футов от земли, и на него с восхищением смотрели несколько свидетелей этого чуда и несколько удивленных животных.
— Картина завораживает, — сказала она герру Фишеру. — Что это?
Герр Фишер снял картину.
— Джозеф Копертино. Знаменитая личность. Более семидесяти раз он возносился и пролетал большие расстояния. Думаю, именно поэтому он стал главным святым всех тех, кто ездит воздушным транспортом.
— Очаровательная живопись, — сказала она.
— Конец семнадцатого столетия, флорентинец, — пояснил он, понижая голос. — И цена замечательная — девятнадцать тысяч франков.
— Как вы думаете, понравится ли она герру Брюгли? — спросила мадам Томаат.
— Думаю, да, — прошептал герр Фишер. — Между нами говоря, я пришел к заключению, что у него есть, ну, самая малая толика боязни путешествовать по воздуху. Вне всякого сомнения, эта живопись успокоит его.
Мадам Томаат чуть наклонила голову.
— Вас не затруднит выслать мне счет? — обратилась она к герру Фишеру. — Мадам Заблорен ван Томаат.
— Разумеется, мадам, — сказал герр Фишер. — А герр Брюгли — должен ли он знать об этом?
Мадам Томаат взяла картину у герра Фишера и вручила ее герру Брюгли.
— Маленький подарок от меня, — сказала она. — В знак благодарности за вашу доброту.
Они вышли из магазина герра Фишера с подарками в руках: каждый нес подарок, купленный другим. Слегка похолодало, хотя солнце продолжало ярко светить, и герр Брюгли поднял воротник пальто. Мадам Томаат снова взяла его под руку, и так они шли вниз по узкой улочке обратно к реке.
Проходя мимо кофейни, популярной среди студентов, они почувствовали запах только что смолотого кофе.
— Я бы не отказался от чашечки кофе, — сказал герр Брюгли. — А вы как? Можете себе позволить одну порцию?
Ну конечно, мадам Томаат может себе это позволить, и они вошли в кофейню несколько возбужденные от открывшейся возможности попасть в новое место, где собрались люди им не известные и много моложе. За последние несколько лет Цюрих изменился, и теперь нельзя было предугадать, с кем повстречаешься. Некоторые кварталы отныне стали богемными; какие-то кварталы были даже опасными. Как много появилось иностранцев — восточные европейцы и другие — из экзотических стран, думал герр Брюгли.
Они нашли столик рядом со стойкой бара, и к ним подошла официантка, чтобы принять заказ. У нее были колготки черного цвета, напоминающие рыболовецкую сеть, и взлохмаченный вид. Запах ее дешевых духов заставил мадам Томаат сморщить нос.
Герр Брюгли заговорщически улыбнулся.
— Да, здесь все иначе, не так ли?
Мадам Томаат озиралась по сторонам.
— Чем занимаются эти люди? — обратилась она к нему, понизив голос. — Думаете, они и впрямь учатся?
Герр Брюгли пожал плечами.
— Возможно, — ответил он. — Может, они учатся ночью — тоже вариант.
Принесли кофе. Очень горячий и очень крепкий.
— И столь желанный, — произнес герр Брюгли. — В каком бы то ни было окружении.
Он глянул на часы, близилось время ланча. На мгновение он задумался; затем подозвал официантку и что-то ей тихо сказал. Она пробормотала какие-то слова в ответ и возвратилась чуть позже с бутылкой шампанского, которую герр Брюгли внимательно осмотрел. Одобрительно кивнув головой, он что-то еще ей сказал. Похоже, это ее удивило, но затем она улыбнулась и исчезла за стойкой бара.
— Вы что-то скрываете, герр Брюгли! — отругала его мадам Томаат. — Намереваетесь озорничать!
Спустя несколько минут официантка вернулась в сопровождении мужчины в переднике. Он нес две винные бутыли шампанского. Поставив шампанское на стойку бара, он, к удивлению мадам Томаат, начал громко хлопать в ладоши. Разговоры стихли. Люди выглядывали со своих мест; одна женщина отложила в сторону сигарету; молодой человек, уже было вставший из-за стола, снова сел.
— Леди и джентльмены, — произнес мужчина. — Рад вам сообщить, что благодаря любезности нашего уважаемого гостя, каждый столик при желании может получить бутылку шампанского. — Он сделал паузу и вытянул вперед руку, представляя герра Брюгли.
Один из студентов засмеялся.
— Молодчина, уважаемый гость! Где шампанское?
Официантка открыла первую бутылку и подала ее на столик молодым людям. Тогда и другие заполучили свои бутылки, и вино полилось рекой.
— Герр Брюгли! — сказала мадам Томаат. — Какой щедрый жест! Думаю, студенты его одобрили.
Так и было. Бокалы подымали во всех уголках кафе, и герр Брюгли вместе с мадам Томаат принимали звучавшие в их честь тосты. Герр Брюгли выпил два бокала шампанского и тотчас оживился от искрящегося вина.
— Ax, какой сегодня изумительный день! — воскликнул он с экспрессией. — Прекрасная погода, чудесная компания!
Мадам Томаат кротко улыбнулась, поднеся бокал к губам. Она была умереннее в потреблении шампанского, но тем не менее пила с удовольствием. Разумеется, студенты пили быстро. Очень скоро первые винные бутыли были опустошены, но по знаку, который герр Брюгли подал официантке, принесли еще. Мужчина в переднике высказал опасение, но деньги решили все, и он ушел, улыбаясь.
Вновь наполнялись бокалы, и беседа студентов стала более оживленной. Вдруг раздался взрыв хохота за одним из столиков; разгорелся спор за другим; какой-то студент затянул песню.
К столику, где сидели герр Брюгли и мадам Томаат, подошла парочка студентов. Юноша с девушкой — с виду подростки, ближе к двадцати годам, — одетые в униформу студенческого квартала: джинсы и черные куртки.
— Можно к вам присоединиться? — спросил юноша. — Это так любезно с вашей стороны угостить всех шампанским.
Герр Брюгли встал, чтобы придвинуть стул девушке.
— Разумеется, присаживайтесь, — сказал он. — Я получил огромное удовольствие, наблюдая за вами, за вашим весельем. Ну, совсем как в «Принце-студенте»…
Студенты выглядели озадаченными.
— Ну, вы же помните этот фильм, — вставила замечание мадам Томаат. — Марио Ланца был принцем. И еще он был студентом…
Девушка вскинула голову.
— Старый фильм? — поинтересовалась она.
Мадам Томаат рассмеялась.
— Боже мой! Мы совсем забыли, сколько нам лет. Да, и вправду, это — старый фильм.
— На прошлой неделе мы смотрели «Касабланку», — попытался поддержать разговор юноша. — Классный фильм. Как раз проходил фестиваль исторического кино.
Герр Брюгли взглянул на мадам Томаат.
— Это был по-настоящему великий фильм, — произнес он. — Вероятно, самый лучший из всех, когда-либо вышедших на экран. Я его смотрел вскоре после того, как он появился. — И добавил: — Хотя в то время я был ужасно молод, совсем мальчишка.
Вышла маленькая пауза. Герр Брюгли взял бутылку шампанского и наполнил бокалы студентов.
— Расскажите нам о себе, — попросил он. — Расскажите, что вы изучаете. Расскажите, где вы живете. Кого из профессоров стоит слушать, а кого — нет.
Они вышли из кофейни вместе. Юноша вел под руку мадам Томаат, после четырех бокалов шампанского она была ему за это весьма признательна, а герр Брюгли — девушку.
— Мы живем в двух минутах ходьбы отсюда, — сказал юноша. — Боюсь, наше жилище слишком скромное.
— А что человеку в жизни надо? — спросил герр Брюгли. — Стакан вина, книга, сень ветвей и ты, любимая. Ведь так говорил Омар Хайям?
— Да, — нерешительно подтвердил юноша. — Возможно…
