Литмир - Электронная Библиотека
A
A

В 1933 году Собл приехал в Советский Союз, где работал в газете «Бакинский рабочий», а затем в издававшейся в Москве на немецком языке газете «Дейче Централ цайтунг». В 1934 году Собл вместе со своей многочисленной семьей был переправлен в США, причём перед его выездом из СССР он был принят Берией, который сказал ему: «Я слышал о Вашей полезной работе для партии. Товарищ Сталин помнит Ваше имя и заслуги, которые принадлежат Вам в борьбе против заклятого врага нашего государства Троцкого» [954].

В 1943 году Собл вступил в контакт с советским резидентом Зубилиным, Шаляпиным и Худенко, которым в дальнейшем передавал информацию о лицах, симпатизирующих троцкистам. За это он получал деньги, предназначенные ему и его соучастникам. НКВД передало Соблу своих агентов, в результате чего возникла шпионская группа внутри американского троцкистского движения, включавшая около 10 человек.

Разыскав Зборовского, исчезнувшего на некоторое время из поля зрения советской агентуры, Шаляпин связал его с Соблом. Представляя Зборовского Соблу, Шаляпин назвал его «нашим старым агентом». После этого, по словам Собла, он встречался со Зборовским не менее 40—50 раз. Зборовский регулярно передавал ему информацию о троцкистах и русских эмигрантах и получал за это под расписку ежемесячно 150 долларов.

В 1945—1946 годах Собл передал всех своих агентов в троцкистском движении Соблену. В конце 40-х — начале 50-х годов ФБР тщательно разрабатывало шпионскую сеть Собла — Соблена. Собл был арестован в 1957 году.

НКВД вербовал агентов разного рода. Одни из них были головорезами, способными и готовыми на убийство. Другие были способны на выполнение более «мягких», но зачастую не менее важных заданий — поставку необходимой информации. К таким принадлежал и Марк Зборовский.

Ещё в 1939 году один из парижских агентов НКВД докладывал в Москву, что наибольшая опасность «Тюльпану» (кодовая кличка Зборовского) исходит от «Соседки» (кодовая кличка Л. Эстрин), но «Тюльпан» «совершенно недооценивает» эту опасность [955].

Однако Эстрин (сменившая фамилию после вступления в брак с меньшевиком-эмигрантом Давидом Даллиным) сохранила полное доверие и дружеские чувства к Зборовскому. Она специально ездила в 1941 году во Францию, чтобы раздобыть ему визовые документы, а после его приезда в США нашла ему работу. Она же ввела его в круг американских троцкистов.

На допросе в ЦРУ в 1965 году Орлов заявил, что, по его мнению, Лола Даллин знала всё о подлинном статусе Зборовского как советского агента и более того — она сама была советским агентом. Однако в подтверждение этого Орлов смог сообщить лишь то, что Лола в одной из бесед с ним сказала, что была знакома с офицером НКВД Брюнном, курировавшим агентов из числа эмигрантов [956].

Во время войны Зборовский поддерживал отношения с бывшим секретарём Троцкого, а затем секретарём IV Интернационала по международным связям Ж. Хейженоортом.

В 1953 году Орлов впервые сказал эмигранту-меньшевику Абрамовичу, что «Марк», которого он знал только по имени,— давний агент-провокатор НКВД. В 1954 году, узнав от Даллиных фамилию «Марка», Орлов обратился к своему адвокату и рассказал ему о Зборовском, чтобы адвокат сообщил о последнем ФБР.

В конце 1954 года Зборовский был впервые допрошен агентами ФБР. Зборовский уверял, что порвал связи с ГПУ в 1938 году, и теперь он — «лояльный американец». Он не назвал имена Собла и других своих соучастников [957].

В начале 1955 года американский журналист Генри Кассой опубликовал в журнале «Нью Лидер» статью о Зборовском на основе сообщений Орлова. В марте 1956 года в том же журнале Давидом Даллиным была опубликована статья «Марк Зборовский — советский агент».

По делу Зборовского состоялись слушания в сенатской юридической подкомиссии — на закрытой сессии в 1955 году и на открытой сессии в 1957 году — с участием Орлова и Л. Даллин как свидетелей. Когда Зборовский стал отпираться от предъявленных ему обвинений, было зачитано письмо о его агентурной деятельности, переданное Соблом главному советскому резиденту в США Зарубину (Зубилину) через члена его группы Б. Морроса. В письме Собл сообщал о разоблачении Зборовского Орловым и просил Зарубина «принять самые настоятельные меры», с тем чтобы помочь ему (Соблу) избежать разоблачения. Однако Моррос оказался двойным агентом, в результате чего это письмо легло на стол директора ФБР Гувера.

После этого Зборовский сознался, что в 1943 году к нему подошёл незнакомый человек и сказал: «Наконец-то мы нашли Вас». Далее этот человек заявил: «Пришло время работать» — и потребовал восстановить старые связи с американскими троцкистами и русскими эмигрантами [958].

В ходе слушаний о Зборовском выяснилось, что в 1946 году он информировал резидентов НКВД о предстоящем невозвращенчестве работника торговой миссии СССР в США Кравченко, что вызвало панику в советском посольстве и недоверие к этой информации. Когда же эта информация подтвердилась, Зборовский, которому Кравченко доверял, стал докладывать советской агентуре о поведении Кравченко, передавал через Собла рукопись книги, над которой тот работал.

Затем ему было поручено вступить в троцкистскую партию и сообщать о ней информацию изнутри [959].

В 1958 году Зборовский был судим, приговорён к пяти годам тюремного заключения. После поданной им апелляции был снова судим и приговорён к меньшему сроку, который отбыл не полностью.

И до, и после ареста научная карьера Зборовского складывалась весьма благоприятно. Он работал в американских университетах, занимал высокий пост в Правительственном департаменте умственного здоровья, откуда получал щедрые федеральные гранты, был близок с Маргарет Мид и другими видными американскими антропологами. После освобождения из тюрьмы он работал в медико-антропологическим департаменте Еврейского медицинского центра [960].

Ещё одним платным агентом НКВД в США был Флойд Кливиленд Миллер, вначале работавший под руководством Рабиновича и прослушивающий телефонные разговоры Кэннона. Вскоре Миллер стал главой троцкистской фракции в Интернациональном профсоюзе моряков и редактором газеты этого союза. Он передавал советской агентуре имена моряков-троцкистов, плавающих на американских судах в советские порты Мурманск и Архангельск. В результате этого органы НКВД — КГБ наблюдали за поведением этих людей, особенно — за их встречами с советскими гражданами (это служит косвенным свидетельством того, что троцкистская литература переправлялась в СССР даже в 40-е годы).

Не зная всего этого, руководство Социалистической рабочей партии США сохраняло своё доверие к Миллеру и даже направило его в 1944 году в Мексику, чтобы обсудить с Седовой вопрос о публикации книги Троцкого о Сталине.

В 1953 году в Мюнхене был убит бывший личный секретарь и охранник Троцкого Залус, самый первый иностранный доброволец, который присоединился к нему в изгнании. В 18 лет Залус был делегатом интернациональной конференции молодых коммунистов в Москве. После разрыва с официальной чехословацкой коммунистической группой «Руде право» Залус организовал журнал левой оппозиции «Ингра» [961].

В марте 1953 года, через несколько дней после смерти Сталина, тогдашний министр госбезопасности СССР Игнатьев в донесении, направленном Маленкову, Берии, Молотову, Булганину и Хрущёву, сообщал: «Ликвидация Залуса осуществлена через агента МГБ, немца по национальности, всыпавшего ему 13 февраля с. г. специальный препарат, вызывающий смерть через 10—12 дней. Вскоре после этого Залус заболел и в одном из госпиталей Мюнхена 4 марта с. г. умер. При проверке через различные источники выяснилось, что отравление Залуса не вызвало у противника каких-либо подозрений. Врачи констатировали, что его смерть наступила в результате воспаления лёгких» [962].

В 1954 году Миллер передал ФБР подробное заявление о своей шпионской деятельности.

XV

Отклики на гибель Троцкого

На протяжении пяти дней тело Троцкого, окружённое друзьями, находилось в помещении городской ратуши Мехико. Мимо него в скорбном молчании прошли не менее сотни тысяч человек. Вслед за этим в Мехико состоялась многотысячная похоронная процессия, превратившаяся в грандиозную антисталинскую манифестацию. Мексиканское правительство взяло на себя расходы и ответственность за проведение траурных мероприятий.

77
{"b":"162448","o":1}