В книгах Штриттматтера создана огромная галерея людей, живших в «Тысячелетнем рейхе», — и покорившихся новым властителям против воли, и охотно пошедших к ним в услужение, и приспособившихся, и тех, кто спешил оказаться «впереди прогресса», выслужиться, прорваться в число господ. И тех, кто сохранил честь и достоинство, кто пытался бороться, кто погибал, но не сдавался. Все оттенки психологии и поведения, весь лексикон времени — от официальной фразеологии, безжалостно пародируемой Штриттматтером, до последнего оружия несогласных с гитлеровским режимом — хлесткой поговорки, анонимного анекдота, меткой остроты — отражены в его творчестве. Проза Штриттматтера — замечательное дополнение к классическому исследованию филолога В. Клемперера «LTI» («Язык Третьей империи»). В ней отражены и те слои этого языка — неофициального и потаенного, — которые не вошли в труд Клемперера.

Пришлось Штриттматтеру против воли стать солдатом гитлеровского вермахта. Это было для него тяжкое время. В немецкой антивоенной и антифашистской литературе немало написано о том, как в кайзеровско-прусской армии и в гитлеровском вермахте муштровали рекрутов, убивая в них чувство человеческого достоинства, превращая их в автоматы, покорные любому приказу, вплоть до преступного. Даже среди самых сильных страниц современной немецкой литературы на эту тему выделяется то, что рассказал Штриттматтер в первом томе романа «Чудодей». Так передать, что испытывал молодой человек, открытый, наивный, добрый, расположенный к людям, когда его заставляли выполнять бессмысленные и унизительные команды, когда его принуждали в буквальном и переносном смысле слова до обморока ползать в грязи, когда его изощренно провоцировали на вспышку протеста, чтобы получить повод для новых, еще более страшных надругательств, мог лишь тот, кто сам прошел через этот ад. Штриттматтер через него прошел. И выстоял. И не утратил человеческого достоинства. Но в конце войны при первой возможности он дезертировал из вермахта, оказавшегося для него еще одним университетом, страшным и смертельно опасным, университетом, в котором он выдержал экзамен на душевную стойкость, на верность гуманистическим и антифашистским убеждениям. Как и при всех иных испытаниях, — а их в его жизни было много, — ему помогала мысль, которая помогала и помогает многим настоящим писателям: «Когда-нибудь я об этом напишу!»

В 1945 году гитлеровский «Тысячелетний рейх» спустя двенадцать лет своего помпезного провозглашения бесславно рухнул, Штриттматтеру было тридцать три года. Возраст зрелости. Возраст, когда человек уже должен определиться. Когда у него должна быть профессия, дом, положение. А ему пришлось начинать жизнь сначала. Он не отказался от мечты стать писателем. Через все превратности пронес он тетради и листки с поэтическими и прозаическими опытами. К концу войны у него уже был почти написан роман «Погонщик волов». Но он понимал, что литература его не прокормит. И вернулся к профессии юности — снова стал пекарем. Пек в маленькой деревенской пекарне грубый, но такой нужный людям хлеб первых послевоенных лет.

Благодаря земельной реформе, Штриттматтер получил земельный надел и, не бросая пекарни, стал крестьянствовать. Не вполне обычный пекарь и пахарь, начитанный, образованный, обладающий большим жизненным опытом, скоро стал популярен среди односельчан. К нему приходили за советом и помощью. Часто люди понимали, что он не в силах им помочь. Но им важно было выговориться. А умение слушать — одна из важнейших черт характера Штриттматтера и во многом основа его литературной работы. Когда читаешь его книги, среди них и «Погонщика волов», кажется, что на их страницах собраны десятки, сотни человеческих исповедей. Их услышал, запомнил, художественно осмыслил и преобразил писатель. Его интересует и то, что́ говорят люди, и то, ка́к они говорят. Все многообразие немецкой речи, с ее диалектальной, профессиональной и возрастной окраской, — велеречивость странствующих проповедников, клише и штампы политиканов, фольклор бродячего люда, возгласы разносчиков и балаганных зазывал, афоризмы деревенских и рудничных мудрецов, пророчества доморощенных пророков, любовный лепет влюбленных — все красноречие и все косноязычие живого немецкого языка XX века запечатлено в прозе Штриттматтера. Годы, когда он после войны трудился в пекарне и крестьянствовал, дали ему бесценный материал.

В 1946 году в Восточной Германии объединились Коммунистическая и Социал-демократическая партии Германии, Штриттматтер вступил в СЕПГ. А в 1947 году Штриттматтер стал «амтсфорштеером» семи маленьких деревенских общин. Труднопереводимое название его поста означало: руководитель местной административной власти в переходную пору, когда в Советской зоне оккупации Германии проводилась земельная реформа, складывались новые демократические органы. Пост, который доверили Штриттматтеру, был нелегким. Он заботился о переселенцах и вернувшихся с войны, участвовал в проведении земельной реформы, добивался выполнения крестьянами поставок сельскохозяйственных продуктов, думал о пекарнях и лавках, школах и медицинских пунктах, разрешал конфликты, давал советы, показывал пример, руководил, агитировал, разъяснял. Штриттматтеру это дало бесценный опыт и материал для литературного творчества. Но роман и пьеса, над которыми он трудился, — дело долгое. А он стремился помочь становлению новой жизни немедленным откликом на события. Так он стал корреспондентом районной газеты, народным корреспондентом, что соответствует нашему рабселькору. Получалось это у него хорошо. Посетителей у него, теперь уже не только амтсфорштеера, но и корреспондента, стало еще больше, обязанностей прибавилось, рабочий день его захватывал большую часть ночи, а он упорно писал книгу. В 1950 году он напечатал в местной газете роман «Погонщик волов».

Потом положение внештатного автора он сменил на должность сотрудника редакции газеты в районном городе Зенфтенберге, где уже до этого печатался как народный корреспондент. Сейчас в этом городе тридцать с лишним тысяч жителей. Тогда было меньше. Работы на угольных шахтах, где добывалось топливо, необходимое, как хлеб, налаживались с немалым трудом. К многообразному опыту Штриттматтера прибавился опыт районного газетчика, который отправляется за материалом чаще всего на своих двоих и редко в чуть живой редакционной машине, ночует где придется, писать должен коротко и быстро — в номер, и обо всем: о восстановлении шахт, о сельском хозяйстве, о конфликтах и происшествиях, о премьерах местного театра и прочих событиях культурной жизни района. Районный газетчик, Штриттматтер принимал посетителей редакции, читал и готовил для печати письма, писал статьи, информационные заметки, фельетоны. Были у него удачи, были огорчения и ошибки, была школа, для литератора незаменимая. Пройдут десятилетия, и он расскажет о ней в третьем томе романа «Чудодей», герой которого, подобно автору, тоже был вначале народным корреспондентом, потом сотрудником районной газеты. Это прекрасные страницы, полные любви, грусти, юмора и мудрости, страницы о первых шагах в журналистике, написанные писателем, который прошел большой путь в литературе, но не забыл, чем он обязан скромной районной газете.

Напряженно работая в редакции, Штриттматтер в свободное время — да нет, какое у районного газетчика свободное время! — перерабатывал роман «Погонщик волов», готовя его к выходу отдельной книгой. И газетная публикация, и книга вызвали большой интерес читателей, много откликов, немало споров.

«Погонщик волов» посвящен детству и отрочеству батрацкого сына Готлоба Кляйнермана по прозвищу «Лопе». Штриттматтер охотно дает героям — в традиции старой литературы — значащие имена. У героя книги «Погонщик волов» такое имя. «Готлоб Кляйнерман» значит — «богослав, маленький человек». Имя и фамилия выбраны не случайно. Готлоб Кляйнерман — один из множества маленьких людей, но и среди них — пария. Незаконный сын помещичьего конторщика и батрачки, которая вышла замуж за нелюбимого, чтобы у сына был официальный отец. Его происхождение не тайна в деревне. Он слышит насмешки и терпит издевательства. В школе его сажают на «вшивую скамью», наказывают чаще и больнее других. Однако Готлоб Кляйнерман не хочет быть ни славящим бога, ни покорным маленьким человеком. Трудясь поденщиком в деревне, а потом работая на шахте, он стремится, подобно Штриттматтеру, узнать как можно больше о жизни и о своем месте в ней. У него находят книгу Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Владельцу шахты не нужен горняк, читающий подобную литературу. Его выгоняют с шахты. Начинается полный превратностей путь, который приводит его к участию в антифашистской и революционной борьбе рабочего класса. Нет нужды пересказывать в предисловии содержание романа: он лежит перед читателем. Надо только представить себе, какое огромное впечатление жизненностью образов, увлекательностью сюжета, правдивостью деталей, красочной сочностью языка, своеобразием стиля произвел этот роман в те годы, когда послевоенная социалистическая литература только что созданной Германской Демократической Республики делала первые шаги.