— Моя внучка, — торжественно произнес дон Диего.

Энрике едва услышал его. Все его внимание было поглощено женщиной, стоявшей перед ним.

Боже! Как она прекрасна!

Неужели она, в самом деле, принадлежит к семейству Авельянос? Это просто невозможно! Частичкой мозга, еще продолжающего работать, он вдруг понял, что старик заранее ввел его в заблуждение, дав понять, что ему придется жениться на плоской, некрасивой девушке. А на самом деле...

Он улыбнулся. Значит, чертов Диего провел его как мальчишку. Оказывается, этот старик еще способен шутить!

Чувство облегчения волной пробежало по его телу. Более того, он испытал настоящее торжество и ликование.

Да! Теперь эта роскошная рыжеволосая красавица будет принадлежать ему...

Филиппа увидела его довольную, хищную улыбку обладателя, и внутри у нее все перевернулось.

Кажется, он чем-то очень доволен!

Энрике нагнулся, взял ее руку и поднес к губам.

Филиппа, словно в замедленной съемке, видела, как его черноволосая голова медленно склоняется к ней. Она по-прежнему не могла вдохнуть полной грудью, чувствуя легкое прикосновение его сильных пальцев.

А потом ее пронзило еще более острое ощущение, когда его теплые губы на мгновение прижались к ее руке. На одно только короткое мгновение внутри нее вспыхнули мириады звездных бликов и погасли, как только он отпустил ее запястье.

Он выпрямился и с улыбкой посмотрел ей прямо в лицо.

— Энрике Сантос.

Голос прозвучал глухо и доверительно.

Какое-то долгое мгновение она не могла вымолвить ни слова, а потом с усилием разжала губы и тихо произнесла своим чуть хрипловатым контральто:

— Филиппа...

— Филиппа, — эхом повторил он ее имя. — Рад познакомиться с вами.

Его глаза, казалось, бесконечно долго не отрывались от ее глаз. Затем он властно взял ее под руку и обернулся к хозяину дома.

— Ты настоящий дьявол, Диего, — сказал с усмешкой молодой человек. — Однако стоит признать, что твоя шутка оказалась на редкость удачной.

Филиппа переводила взгляд с одного мужчины на другого, ничего не понимая, так как они говорили по-испански.

Что происходит? — подумала она. Энрике обратился к ней на английском языке:

— Позвольте мне проводить вас к столу.

Его голос звучал так мягко и заботливо, что она снова едва не потеряла контроль над собою.

Как во сне она позволила провести себя через огромный холл в обеденный зал.

Энрике почтительно подвел ее к столу, богато сервированному на троих, жестом отстранил слугу и сам помог ей сесть на мягкий резной стул, обитый золотистым бархатом.

Энрике Сантос... Кто же он такой? — сверлило у нее в голове.

Она понимала, что нужно вежливо поблагодарить его, но не смогла поднять глаз. Внезапная робость и стыдливость охватила ее.

Все выглядело как в сказке: она в одежде принцессы, он — воплощенный прекрасный рыцарь!

Энрике сел напротив, место во главе стола занял Диего Авельянос.

Энрике чувствовал себя весьма довольным. Еще бы! О лучшей невесте он не мог бы и мечтать! Старик Авельянос сделал ему сказочный подарок. Имея такую спутницу жизни, такую роскошную красавицу в постели, можно прожить очень и очень счастливо. Но он умеет быть благодарным.

Энрике посмотрел на невесту через стол. Она по-прежнему не поднимала глаз, как будто что-то необычайно интересное лежало у неё на коленях. Мужской инстинкт безошибочно подсказал ему, что он произвел на нее впечатление.

Значит, она ведет себя так, как и должна себя вести юная невинная девица из хорошей семьи, демонстрируя стыдливость перед лицом жениха.

Однако он вспомнил, как смело она вела себя днем при встрече на террасе, и нахмурился. В этом было бросающееся в глаза противоречие. Скорее всего, она заметила, как он посмотрел на нее, и догадалась, что он подумал о ней. Какой женщине это могло понравиться! Впрочем, теперь все недоразумения разрешились и проблем больше не будет.

Но тут новая мысль омрачила его, Судя по цвету волос и произношению, девушка явно не испанка.

Пока слуга подавал еду, он обратился к хозяину дома по-испански:

— Ты никогда не говорил, Диего, что твоя внучка не чистокровная испанка.

Он заметил, как при звуках его голоса девушка подняла голову и внимательно посмотрела на него.

Диего откинулся на спинку стула.

— Небольшой сюрприз для тебя, — ответил он с усмешкой.

— Надо отметить, очередной. — Губы Энрике скривились, и он вежливо обратился к Филиппе по-испански: — Вы живете в Америке? Ваша мать англичанка?

Теперь он понял, почему она заговорила с ним днем по-английски.

Филиппа посмотрела на него и открыла было рот для ответа, как дед опередил ее.

— Она не говорит по-испански, — невыразительно произнес старик. — Только по-английски.

Энрике чуть не подавился от удивления.

— Как такое может быть? — спросил он уже по-английски.

— Видишь ли, ее мать имела собственные представления об ее воспитании, — ответил Диего.

Филиппа только пристально взглянула на деда, но ничего не сказала. Понимая значение ее взгляда, старик предупреждающе посмотрел на нее.

До нее как эхо донеслись слова, сказанные им днем: «Первым же рейсом отправлю тебя в Нью-Йорк, если ты не будешь в точности исполнять то, чего я от тебя хочу!». Кровь застыла в ее жилах. Что я делаю? — в смятении подумала она. Он хочет подать гостю их неприглядную семейную историю в ином свете. Открой рот и скажи правду. Немедленно! И чего я добьюсь этим?

Ответ она знала слишком хорошо. Ее выгонят отсюда без гроша в кармане. Но она не может вернуться в Нью-Йорк без денег для мамы. Она должна добыть деньги во что бы то ни стало! Даже если для этого потребуется сделать вид, что ее дед сущий ангел во плоти.

Поэтому она сжала губы и промолчала. Энрике внимательно наблюдал за эмоциями, отражавшимися на прекрасном лице невесты.

Итак, девушку увезла в Америку мать, имевшая обо всем собственное представление. В том числе и мнение, что дочь должна получить воспитание вдали от семейных традиций рода Авельяносов и родного языка ее отца.

Интересно, что же это за женщина? Перед ним предстал образ эмансипированной особы из высшего общества — острой на язык, надменной, одетой по последней моде, проводящей свободное время за игрой в гольф или поло и постоянно кочующей от одного модного салона к другому.

Энрике нахмурился. Любопытно, почему она вышла замуж за Фелипе Авельяноса? Вероятно, если бы он не погиб молодым, их брак вряд ли просуществовал бы долго. И все-таки непонятно, почему Диего позволил вдове увезти девочку и воспитывать вдали от своего дома.

Теперь его душевная щедрость наказана. Девушка даже не знает родного испанского языка! Я могу научить ее...

Соблазнительная картинка всплыла в его воображении: прекрасная пышноволосая женщина лежит в его объятиях и он учит ее, как сказать ему, своему мужу, о своих тайных, сокровенных желаниях... Подали первое блюдо. Энрике с удивлением наблюдал, с каким естественным аппетитом ест девушка, отдавая должное изысканным блюдам. Кармен Парейро давно уже раздражает его разборчивостью и привередливостью в еде, а Аурелия Герра постоянными диетами. Однако ему придется следить за аппетитами будущей женушки. Сейчас у нее идеальная фигура, в ней нет ни грамма лишнего веса. Но что произойдет, если она не будет себя контролировать? Еще не хватало, чтобы к сорока она превратилась в сдобную пампушку!

Интересно, а сколько ей лет?

Когда он в первый раз увидел ее, то решил, что ей около двадцати пяти. Но неужели Диего допустил, чтобы его внучка до такого возраста не вышла замуж? Наверное, она все-таки моложе.

Вероятно, ее избалованная мамаша и соответствующее окружение повлияли на ее развитие так, что она выглядит несколько старше.

И еще одна мысль кольнула его. Если она живет в Америке, вряд ли он получит невесту непорочной девственницей. Современные американские девушки имеют весьма свободные взгляды на сексуальную жизнь. Они так рано теряют невинность, что страшно об этом подумать. Сначала он решил обсудить этот щекотливый момент с Авельяносом, но потом понял, что знает его ответ заранее: «Дружище, ты что, хочешь выпустить из рук империю Авельяноса?».