Напротив Юлиной работы находился бутик «Авангард». Я подумал, что лучше всего мне будет внедриться в этот салон, чтобы совместить приятное (покупку брюк) с полезным (дальнейшее расследование обстоятельств дела «Юлия — Хугельман»).
Немногочисленные покупательницы блуждали по бесконечному залу. Молча и сосредоточенно они изучали со знанием дела вывешенные платья и блузки. Бодрящая музыка. Зеркала. В одном из них — я, как заблудившаяся макака, шарахающаяся из стороны в сторону. Прямо комната смеха.
Наконец я обнаружил то, что искал. Металлическую вертушку с мужскими брюками. Идеальная точка, чтобы вести наблюдение за зданием, в котором расположена Юлина работа, и прилегающей местностью без риска быть обнаруженным. Отсюда мне хорошо будет видно, когда Юлия, предположительно около пяти, выйдет на улицу. В случае чего можно спрятаться. Я решил попробовать, как это у меня получится, и поднырнул под вертушку.
— Вам помочь? — обратилась ко мне продавщица, глядя на меня сверху вниз.
Я тут же выпрямился и от растерянности ничего не сказал, а только помотал головой.
— Вам, наверное, нужны брюки на резиночке или на тесемочках, да? — не отступалась она, твердо решив мне помочь.
— Нет, — еле слышно выдохнул я. — Тесемочки мне не нужны. — И добавил совсем уже шепотом: — Мне нужна правда.
Продавщица понимающе кивнула и снова предложила мне помощь. Она окинула меня оценивающим взглядом и посоветовала обратить внимание на недорогие модели на соседней брючной карусели. Я вцепился в свою вертушку мертвой хваткой и попытался отделаться от настырной продавщицы шуткой: кто, мол, работает, тому и брюки по колено. После чего я, не глядя, цапнул первые попавшиеся штаны и начал их прикладывать к себе.
— Такие вещи надо все-таки мерить, — сказала доброхотная продавщица и призвала на помощь свою коллегу, поскольку ей нужно было куда-то отойти по делу. — Фрау Шрёдер, можно вас на минутку, тут покупатель интересуется недорогими брюками.
В ту же секунду я почувствовал на себе презрительные взгляды деловых клиенток. Мне захотелось снова спрятаться под вешалку… В конце концов мы с фрау Шрёдер, которая, будучи несколько старше, чем ее предшественница, отнеслась ко мне с материнской лаской, решили остановиться на модели цвета свежей ежевики. По ходу дела я не забывал поглядывать на улицу, чтобы, не дай бог, не упустить Юлию. И вот уже когда я расплатился и с пакетом в руках принялся для виду — на самом деле только чтобы потянуть время — ощупывать галстуки, из Юл иной конторы повалил народ. Не делая резких движений, я стал продвигаться к выходу.
И тут я увидел Юлию. Она как чуяла и вышла одна. Будто знала, что я тут ее поджидаю. Я выкатился из магазина прямо ей под ноги. Она удивилась и, казалось, обрадовалась. (Может быть, этот ее Хутельман, подозреваемый в том, что он и есть ее новый начальник, просто уехал в командировку?) Юлия тут же вытащила мои брюки из экологически чистого пакета фирмы «Авангард».
— Класс! Шикарно! — сказала она и добавила, не в силах удержаться от того, чтобы не подпустить мне шпильку, что все-таки пристрастие к треникам не так опасно сказывается на умственных способностях, как она предполагала.
Я крепко держался за ручки пакета и молчал.
Потом мы поехали домой. Юлия попросила меня сесть за руль, она, мол, устала, целый день сплошные заседания. Я ехал и посматривал в зеркальце на свой авангард ный пакет, лежавший сзади. Его вид действовал на меня успокаивающе. Мне казалось, что удачная покупка брюк означает и удачное завершение всего мероприятия.
Дома я специально положил письмо от PANTA RHEIn на самое видное место, на тумбочку в коридоре, где у нас валялись всякие рекламные проспекты, поверх которых теперь, как бы между прочим, лежало приглашение на слет.
— Можно? — спросила Юлия и, не дожидаясь ответа, принялась читать. — Слушай, а ты мне ничего не говорил! Это же здорово! Ну, потрясающе!
Вот опять, опять эти хугельмановские словечки! Я равнодушно кивнул, как будто меня все это теперь не волнует. Вечером я записал в Книгу учета: «Ответственно заявляю, я больше не могу мириться с общей линией Юлиного поведения. И вообще — что за манера выражаться?!»
Накануне отъезда я снял со шкафа свой черный дипломат. Я уже давно им не пользовался, и потому его нужно было сначала обтереть. Утром я положил туда пакет с бутербродами, две банки пива и журнал с кроссвордами «Отдохни». Юлия довезла меня до вокзала у зоопарка.
До Фрайбурга все шло благополучно.
Там мне нужно было пересесть на пригородный поезд. Это ветхозаветное средство передвижения имело свое название: «Адская долина». Шварцвальд я знал только по сериалу Теперь убедился воочию — все так и есть.
Проехали местечко под названием Райские Кущи. На следующей мне выходить. Едва ступив на землю, я понял, что здесь, в этом райском уголке, вылизанном до потери сознания, довольно трудно незаметно утилизовать мой окурок, и у меня возникло чувство, что и мне здесь будет нелегко найти свое место. Со всех сторон меня обступили горы. Отсюда так просто не сбежишь. Поезд бесшумно тронулся и уехал. Кажется, я бесповоротно прибыл.
Первым делом я посмотрел в расписании, когда отсюда отходят поезда. Последний отправлялся в половине одиннадцатого.
Теперь мне нужно было найти свой пансион. В письме было написано «приблизительно в десяти минутах ходьбы от вокзала». (Впоследствии я установил, что в Бад — Зюльце все находится более или менее в десяти минутах ходьбы от вокзала.) Мне же понадобилось на это в два раза больше, потому что по дороге я угодил в зеленую зону отдыха и заплутал во всех этих бесчисленных дорожках и тропинках, пока наконец не выбрался на кольцевой маршрут с выходом на смотровую площадку.
Тем временем спустились с гор туристы. Твердая поступь, твердые взгляды. В лучах заходящего солнца они шагали вперед, к своим гостиницам и пансионам. На центральной площади у фонтана забурлила жизнь. В двух шагах от желтой церкви, подсвеченной скрытыми прожекторами, я обнаружил свой «Фёренталер хоф».
Когда директриса не нашла меня в списке брони, я решил, что вся история с приглашением вышла по недоразумению и что я могу теперь с чистой совестью ехать домой, благо я еще прекрасно успею на поезд в половине одиннадцатого. Но тут директрисин палец безнадежно застрял на какой — то строчке, где в скобках обнаружилось мое имя в общей группе, озаглавленной PANTA RHEIn.
В номере я сел на безразмерную кровать и тупо уставился на обои в цветочках. Потом выпил оставшуюся банку пива. К вечеру я все-таки решил вывести себя на прогулку. Не надолго. Потому что довольно скоро стало прохладно. К тому же мне не хватало Пятницы. Я совершенно отвык гулять один. Собака, хотя она и тянет тебя куда ни попадя, создает ощущение, что ты движешься в определенном направлении и к определенной цели, даже в тех случаях, когда ты (из воспитательных соображений) идешь совсем не туда, куда хочет идти твоя собака.
Минут за десять я обошел весь центр. Он был ярко освещен, как декорация на сцене, только без людей. Я решил пораньше лечь спать, чтобы завтра быть в форме.
Закрой глаза и…
На следующий день, около девяти, мы собрались в фойе конференц-зала, размещавшегося в специальном здании, каковое представляло собою низкое сооружение из стекла и бетона с видом на долину, окутанную облаками.
Большинство прибывших уже были знакомы друг с другом. Раздавались приветствия, люди стояли группками. Хорошо, что я взял с собою свой черный дипломат. В нем ничего не было, но зато он придавал мне солидности и как-то оправдывал мое присутствие здесь. Когда мне нужно было расписаться на листе участников, я с величайшей предосторожностью, как будто у меня там бомба, аккуратно положил его на столик, чтобы освободить себе руки и поставить закорючку против своей фамилии.
Покончив с формальностями, я, чтобы не стоять без дела, отправился изучать, что находится в дальней части фойе, которая тонула в полумраке. Там были выставлены фирменные изделия, представшие передо мной во всем своем пестро-мерцающем, струйно-журчащем многообразии, и я погрузился в созерцание этого волшебного мира.
