И Энджи рассказала ей о том, как собиралась в поход, как чуть не забыла дома зубную щетку. Она помнила все до мельчайших подробностей – и то, что взяла с собой свой дневник и запасные батарейки для карманного фонарика. И то, как смотрела в Интернете прогноз погоды и, узнав, что ожидается похолодание (она знала, что в горах, на высоте, будет еще холоднее, чем здесь, на равнине), решила взять теплые спортивные брюки. Разве она могла бы помнить все так отчетливо, если бы прошло три года? Она помнила, что они рано утром собрались на автомобильной стоянке возле школы. Вспомнила она и то, как, сидя в автобусе рядом с Ливви, рассказывала ей о Греге, о том, с каким нетерпением она ждет возвращения домой, потому что у них назначено свидание. В ее голове была полная ясность – она хорошо помнила весь первый день похода. Помнила, как они вечером пели песни возле костра, как рассказывали страшные истории о привидениях, сидя в палатке инструкторов, а потом легли спать, не почистив зубы. Энджи рассказала доктору, как проснулась рано утром и задалась вопросом, разожгли уже костер для того, чтобы приготовить завтрак, или нет. Она вспомнила и то, как ела дикую малину и искала укромное местечко.

Доктор очень внимательно слушала рассказ Энджи. Когда же та внезапно замолчала, доктор посмотрела на нее ободряюще.

– Продолжай.

Однако Энджи больше не произнесла ни слова. Казалось, что захлопнулась какая-то невидимая дверь, и воспоминания оборвались. В комнате воцарилась звенящая тишина. Энджи испуганно огляделась.

Посмотрев поверх плеча доктора, она увидела два сучка на деревянной панели. Они были похожи на два узких черных глаза, которые пристально смотрели на нее из чащи леса. Она пыталась отвести взгляд, но не могла этого сделать. Эти глаза обладали какой-то сверхъестественной магнетической силой, и она не отрываясь смотрела на них, чувствуя, что ее охватывает страх. Ей казалось, что нечто подобное она уже испытывала. Она не могла дышать, возникло ощущение, что воздух в легких замерз, превратился в лед. Она в ловушке. В голове шумели и бушевали ветра.

Сквозь этот оглушительный рев она услышала чей-то крик:

– Быстро прячься!

А потом в комнате снова стало тихо.

– Анжела… Анжела! От кого ты хотела спрятаться? – спросила доктор. – Что ты увидела в лесу?

Энджи ошарашенно смотрела на доктора Грант.

– Что?

– Ты сказала: «Быстро прячься». – Она наклонилась вперед. – От кого ты хотела спрятаться?

– Нет, я этого не говорила, – заявила Энджи. – Я сказала «малина». В лесу росла малина.

Доктор нахмурилась, так сильно сдвинув свои светлые брови, что они слились в одну линию.

– После малины. Я это ясно слышала, – сказала она. – Тебе стало страшно, и ты крикнула: «Быстро прячься!» С кем ты разговаривала? Я думала, что ты была одна.

Энджи оторвала еще один лепесток и бросила его на ковер.

– Я действительно не понимаю, о чем вы говорите.

– Гм-м. Хорошо. Может быть, я ослышалась, – не стала настаивать доктор Грант. – Значит, ты собирала и ела ягоды. А что было потом?

– Потом я пошла домой.

– Ты прошла весь путь от палаточного лагеря до своего дома пешком? Ты хорошо знаешь дорогу?

Энджи пожала плечами. Она понимала, что это практически невозможно.

– Наверное. Я не помню, – сказала она, и еще три лепестка упали на пол. – Нет, я не знаю дорогу. Однако каким-то образом я оказалась возле своего дома, прямо в конце нашей улицы. У меня сильно болели ступни – должно быть, я проделала очень длинный путь.

– Ты заметила еще что-нибудь необычное?

Энджи теребила единственный шип на гладком стебле розы.

– Вы имеете в виду, заметила ли я еще что-нибудь, кроме того, что был сентябрь, а не август, кроме того, что прошло три года, кроме того, что я похудела и стала выше ростом и что на мне была чужая одежда, а не мой спортивный костюм? Еще что-нибудь необычное? – спросила она. Ее голос срывался на крик всякий раз, когда она произносила слово «кроме». – О нет, больше ничего.

– Значит, все изменилось. В одно мгновение.

Энджи почувствовала, как к горлу подступает ком. Она поняла, что сейчас разрыдается.

– Все, кроме меня. Когда я закрываю глаза, мне кажется, что я осталась прежней. Я не знаю, кто жил в моем теле последние три года, но я уверена, что это была не я.

Она ожидала услышать, что такого просто не может быть, что она несет полный бред.

Однако доктор ничуть не удивилась.

– Как ты думаешь, где ты была?

– Кресло-качалка, – моментально ответила она. – Я не знаю, почему я сказала это. Не имею ни малейшего понятия.

Подперев пальцами подбородок, доктор плотно сжала губы.

– Любопытно. Анжела, я думаю, что мне нужно будет попросить разрешения у твоей мамы на то, чтобы провести с тобой сеанс гипноза. Может быть, тогда мы продвинемся дальше и ты вспомнишь, что было после того, как ты ела малину. Что ты на это скажешь?

Она не знала, что ответить. Ей почему-то казалось, что гипноз не поможет. Она ничего не скрывала, честно рассказала обо всем, что помнила.

– Если вы считаете, что это поможет, то давайте попробуем. Я только не понимаю, почему вы должны спрашивать разрешения у мамы. Здесь есть только один человек, который нуждается в помощи, и этот человек – я.

– Я рада, что ты именно так относишься к этому, Анжела. Я рада, что ты понимаешь, что тебе нужна помощь. И все-таки я выгляну в коридор и посоветуюсь с твоей мамой.

Пока доктора не было, Энджи пересела на кушетку. Не зная, что ее ожидает, она подумала, что если она упадет, когда ее погрузят в состояние гипноза, то лучше будет упасть на мягкую кушетку.

Увидев Энджи на новом месте, доктор Грант только улыбнулась.

– Мама разрешила. Ты готова?

Энджи кивнула, с интересом разглядывая прибор, который доктор Грант держала в руках. Доктор нажала на кнопку, и Энджи увидела луч света. Он начал двигаться. Сначала переместился влево, потом вправо. Опять влево и опять вправо. Туда-сюда, туда-сюда. Это несколько раздражало.

– Я пока ничего не чувствую, – сказала Энджи.

– Потерпи немного. Расслабься. Просто вдохни и выдохни. – Голос доктора дрожал. – Еще раз – вдох и выдох. Представь, что ты видишь сосну. Большую красивую сосну.

Постепенно у Энджи перед глазами появилась картинка. Она видела стройное, совершенно симметричное темно-зеленое дерево. Такое, каким его обычно рисуют маленькие дети. Такое, каким его изображают на рождественских открытках.

– Рядом с ней еще одна сосна, – сказала доктор.

Энджи представила другое дерево, оно было выше первого.

– А теперь появляется запах леса, – продолжала доктор. – Чувствуешь его? Вдохни и выдохни, только очень медленно. Вдох – выдох. Вдох – выдох.

Энджи выполняла все, что она говорила. Она медленно вдохнула и уловила легкий запах хвои и древесного дыма.

– Пожалуй, я что-то чувствую.

– Добавь еще пять деревьев.

Она действительно увидела их. Воображаемые деревья.

– Ты можешь подойти к ним?

Энджи представила, как подходит к деревьям. Она стояла и, медленно поворачивая голову, осматривалась. Сучки на панелях смотрели на нее пристально и сурово.

– Что ты ищешь, Анжела? – спросила доктор. – Что ты видишь в лесу?

– Нет, остановись! – крикнул кто-то.

– Анжела, Анжела! – позвала доктор, коснувшись ее руки.

Энджи прищурилась. Луч света исчез. Она сидела в большом круглом кресле-подушке.

– Как… где?

У доктора было очень серьезное лицо.

– Все оказалось гораздо сложнее, чем я думала. У нас неожиданно возникла проблема, – сказала она.

Вот тогда она и рассказала тебе о нас. После этого доктор сказала:

– Мне кажется, что мы нашли объяснение тому, почему у тебя возникла амнезия.

Тебе, конечно же, хотелось узнать как можно больше.

На столе у доктора Грант лежал открытый справочник. Название главы было напечатано крупным жирным шрифтом – «ДИССОЦИАТИВНОЕ РАССТРОЙСТВО (ДР), ИЛИ РАЗДВОЕНИЕ ЛИЧНОСТИ».