– Арун, у нас договоренность! – сказал Леонид, начиная нервничать оттого, что момент затягивался.

Арун молчал. Смотрел на Леонида и молчал.

– Уберите животное отсюда! – взревел Леонид, делая шаг по направлению к единорогу

– Только тронь его! – зло бросила Ингрид, сузив глаза.

Толпа зашевелилась, и в первых рядах показались Фаридэ, готовые к схватке. Ясно обнажая всю хрупкость установившегося мира.

– Не надо, – тихо сказала Ингрид Тэгану.

Потом обняла своего зверя за шею, как делала это много раз, зарывшись лицом в короткую шерсть за ушами, где она была мягче всего. Единорог фыркнул, отдаваясь этому ласкающему прикосновению. Ричард, перестав быть объектом его внимания, подошел к Ингрид и встал рядом с ней, лицом к присутствующим. Если юноши до него брали своих невест за руки, то Ричард не решился. Амальонка чувствовала, что держится на ногах из последних сил. Она знала, что ее животное не стало бы противиться и защищать ее, если бы происходило то, что должно было произойти. Но единорог протестовал. Как и Ингрид. Сердце ее уже билось не равномерно, а бешено.

Арун медлил. Ингрид боролась с головокружением, продолжая держаться за шею животного. Ричард кинул радостный взгляд Кеннету. Тот опустил глаза.

Мысли смешались в голове девушки. Неужели она решится и скажет «нет»? Не может же ее простое «нет» повергнуть долину опять в состояние войны? Конечно, может… Как же быть? Она должна решиться. Она должна сделать это. Никто ее не осудит. А даже если и осудит…

– Я не люблю тебя, Ричард! – сказала Ингрид, поднимая голову.

– Я знаю, – ответил принц. – Но я люблю тебя и этого достаточно!

– Моя жизнь принадлежит Диане. Всегда принадлежала, и сейчас ничего не изменилось. Я не могу стать твоей женой!

Ингрид говорила твердо, но не убедительно. Ричард расхохотался. Это был нервный смех. Смех человека, у которого, кажется, есть все необходимое, но он не может иметь свое счастье. Оно вот стоит перед ним, но будто бы в другой реальности. И обладать он им не может. Он сделал все, что от него требовалось, чтобы заполучить его. Он терпел, прощал, ждал. И все напрасно?? Как бы не так!

– Принадлежит Диане? – повторил Ричард слова Ингрид. – Твоей Дианы больше нет! – произнес он, срываясь на крик. – Где она? Где твоя Диана?

Принц посмотрел на Кеннета. На единственного Фаридэ, продолжающего поддерживать его в упрямом нелепом стремлении завоевать сердце его сестры. Но взгляд Кеннета, как и взгляды всех остальных в часовне, был устремлен принцу за спину. И Ричард уже знал, кто там появился.

– Ее Диана здесь! – раздался как всегда насмешливый голос гронгирейки позади него.

Она стояла в высоких дверях часовни. В своем черном одеянии, которое сейчас выглядело почти серым от пыли. От той самой пыли, которую Ингрид неделю собирала в небе. Ровным шагом, так, будто бы ей не пришлось преодолеть тысячи и тысячи километров, чтобы добраться до дома, она двинулась к амальонке. Только теперь единорог Ингрид отделился от своей хозяйки и тронулся навстречу маршалу. Они поравнялись на полпути. Животное ткнулось мордой Диане в руку, скользнув рогом по пыльному рукаву. Та коротко обняла его, не спуская с Ингрид искрящегося взгляда, поцеловала в макушку меж ушей и они разошлись. Единорог к выходу, туда, где его ждал маршальский дракон. А сама маршал вглубь часовни, где из последних сил держалась на ногах Ингрид.

Диана подошла к ней. Спокойная, умиротворенная, уставшая. Но радость, испытываемая ею, перекрывала следы усталости на лице. У гронгирейки был взгляд человека, который носит свое счастье с собой. Не гонится за ним, не борется за него. Но несет его как дар. Дар для тех, кого любит.

Взгляды всех присутствующих были сейчас прикованы к ней.

Ингрид также как и все смотрела на гронгирейку, не говоря ни слова. Да и что здесь можно было сказать? Она просто смотрела, боясь моргнуть, дабы не прогнать прекрасное видение. Не дыша, чтобы вздохом не потревожить воздушные потоки, выстроившиеся в такой волшебный и родной образ. И все же она знала, что это не галлюцинации. Что это правда. Что все, наконец-то, встало на свои места.

– Это я! – сказала Диана.

Ингрид прислонилась лбом к ее плечу. В сознании. Без сил. Без слов.

Потом сделала вдох.

Диана подхватила ее, крепко прижала к себе и вот теперь посмотрела на Ричарда. Но тот уже пятился назад. Ошарашенный. Но испугался он даже не Дианы, не ее грозного и одновременно доброго взгляда, (потому что невозможно злиться, когда ты так счастлив). Он испугался того, что пространство вокруг Дианы с Ингрид стало накаляться. Ему стало вдруг очень жарко. И он подумал, что это обыкновенные штучки Дианы с огнем. И дабы не спалиться в прямом смысле этого слова, он решил отойти подальше. Для уверенности и более благородного вида принц положил руку на эфес шпаги.

Арун также почувствовал жар, и последовал примеру сына. Край его мантии был опален, когда он отодвинулся на безопасное расстояние.

Леонид же и не думал отступать. Лицо его исказилось от гнева. Он в одну секунду, так что никто не успел понять, что происходит, подскочил к Ричарду, выхватил у того из подвязки шпагу и бросился на Ингрид. Амальонка стояла, полностью растворившись в объятиях гронгирейки. Не замечая ничего на свете.

Беатрис вскрикнула. Но было уже поздно. Через мгновение все было кончено.

В том месте, где Леонид соприкоснулся со все увеличивающимся в размерах накаляющимся полем вокруг влюбленных, на полу осталась лишь кучка пепла и изуродованная неимоверным жаром железяка. Бывшая когда-то новым оружием Ричарда.

– Моя шпага! – пролепетал принц, с ужасом глядя на все это. – Диана! Ты опять?

Он поднял на них голову и замер. Они были в солнечном шаре, в коконе, который продолжал расти в объеме.

– Ричард, тебе лучше уйти! – сказал ему на ухо Филипп Фаридэ, оказавшийся за его спиной. – Чтобы тебя не постигла участь Леонида.

– Я не желаю им зла! – твердо сказал принц, выпрямившись.

В этот момент солнечного цвета волны, исходящие из того места в часовне, где продолжали стоять Ингрид с Дианой, достигли Аруна, Ричарда и Верховного Мага, находившихся ближе всех к женщинам. Все трое замерли, стараясь не дышать. Солнечный огонь прошел сквозь них, оставив Аруна и Фаридэ невредимыми, принцу же слегка опалив брови и волосы. Далее пришла очередь остальных. Волны расходились во все стороны, мягко поглощая присутствующих. И каждый почувствовал огонь в своем теле и в своем сердце. Ощущал жгущие лучи эльмаренского солнца, которым невозможно было противиться и после которых хотелось только любить и ничего больше.

В итоге, переженились еще многие из остававшихся свободными на тот момент жителей долины.

Утром следующего дня в доме Фаридэ было шумно и многолюдно.

Король Арун, Ричард, Верховные Маги, сами Фаридэ, и, конечно же, Диана с Ингрид выбрали это место в качестве нейтральной территории для обсуждения дальнейшей судьбы обоих Королевств Долины. Хотя термин «нейтральная территория» совершенно не отображал истинную мотивацию их выбора. Решающую роль скорее сыграло кулинарное искусство Беатрис. А Диана до сих пор была очень голодна после своего недельного путешествия из Эльмарена в Долину.

Все как могли, разместились в гостиной.

Ричард изменился. То ли смерть Леонида так потрясла его, то ли энергия эльмаренского солнца достучалась до его сердца. Но в его облике не было больше той зависти к Диане. Он был спокоен, ровен, улыбчив. Без шпаги.

– Я рад, что ты вернулась, – сказал он Диане. И это было искренне.

Гронгирейка стояла в центре гостиной вместе с Ингрид.

Еще вчера она рассказала всем, что с ней случилось. Рассказала, как, оказавшись на дне реки, увлекаемая вместе со своим драконом потоками воды, огня, земли и т.д, она подумала о самом прекрасном моменте своей жизни. О том эльмаренском утре, когда они стояли с Ингрид перед огромным солнцем. И в следующую секунду она оказалась на этой самой поляне.