Обняв своего единорога за шею, Ингрид продвигалась все дальше в Безмятежный Лес. Впереди отчетливо виднелся склон высокой горы. Он был покрыт мягкой зеленой травой, а еще где редкими, где частыми, растущими в им одним ведомом порядке темными елями, на вид которым была не одна сотня лет. Что-то шумело вдалеке, но звук этот был непонятным и смутным.

Не имея никакого представления, что и где она должна искать, Ингрид шла вдоль склона, озираясь по сторонам и прислушиваясь к себе. Но восхищение окружающей красотой было единственным, что она чувствовала в этот момент. И это внутреннее молчание тревожило ее. Она старалась думать о ключе, пыталась представить его в своем воображении, и все напрасно. Он как мифический не существующий предмет ускользал от нее. И мысли девушки против ее воли неумолимо возвращались к двум армиям, стоящим друг напротив друга. Единорог Ингрид безучастно брел рядом. Похоже, солнечная красота Леса действовала на нее одну, оставляя ее зверя совершенно равнодушным к себе.

После долгих бесплодных поисков, которые с трудом можно было назвать таковыми, поскольку больше всего они походили на бесцельное кружение по одному и тому же месту, Ингрид присела в высокую траву немного отдохнуть. Единорог лег рядом, сложив крылья за спиной, а морду уткнув в передние ноги. Рог переливался серебром в лучах полуденного солнца.

Ингрид обвела окружавшие их горы потерянным взором. Неужели она переоценила себя? Если это ее судьба найти ключ, то он должен был найтись легко и просто. Чуть ли не сам собой. Но пока все говорило о том, что Лес не собирался раскрывать ей свои тайны. Что он просто пустил ее прогуляться и не больше.

Закрыв глаза, она со стоном разочарования плюхнулась на спину в траву. Травинки щекотали ей лицо, чем вызвали невольную улыбку на губах. Но уголки губ дрогнули при мысли о том, что возможно ей имеет смысл вернуться в Амальон и посмотреть, что происходит на поле боя. Не успела она опомниться, как почувствовала резкий запах гари.

Ингрид открыла глаза и вскочила на ноги. Ее единорог, как и прежде, был рядом. Но белоснежный цвет его тела неприятно резал глаз, потому что земля, на которой он лежал, на многие километры вокруг превратилась в однообразную черную пустыню. Там, где когда-то росла золотистая пшеница, сейчас все было черным. И ветер развевал по полю серый пепел. Ингрид похолодела, когда поняла, где находится. Она медленно развернулась и увидела невдалеке свой дом. Точнее то, что от него осталось – обугленные остова деревянных балок, покосившиеся в разные стороны. Ингрид со всех ног ринулась к туда. Вбежала в ворота, пробежала в сад и остановилась там, с ужасом глядя вокруг. Слезы брызнули из ее глаз. Ее сад. От когда-то цветущих яблонь и вишен остались черные выгоревшие обрубки, одиноко торчащие посреди выжженной земли. В доме же посреди квадрата, бывшего периметром гостиной, возвышалась теперь уже черная лестница, заканчивающаяся наверху пустотой.

И все это было делом рук Дианы. Может быть, только сейчас Ингрид поняла, с насколько могущественным магом она общалась все это время. Поняла, какой счастливой случайностью для нее было то, что она не погибла при их первой встрече.

Но какой бы везучей она не была до сего момента, сейчас она опоздала. Опоздала. Все закончилось.

Раскачиваясь из стороны в сторону, Ингрид медленно опустилась на землю, пока не оказалась лежащей на животе с раскинутыми руками. Она уткнулась лицом в еще горячий пепел и с силой вдохнула его в себя. Это все, что осталось от ее родных. Она не чувствовала их присутствия. Ничьего присутствия. Долина вымерла. Ингрид это знала. И все что ей оставалось, это умереть вместе с ней. В Эльмарен она не вернется. Картина выжженного дотла Амальона будет преследовать ее вечно. Куда лучше просто остаться лежать здесь, и стать вскоре частью этого праха.

Ведь у нее больше никого нет. У нее никогда никого и не было. Она всегда была одна. Совсем одна. Только она и… В этот момент Ингрид услышала рядом фырканье какого-то животного. Она села и посмотрела на того, кто потревожил ее покой. Это был крылатый единорог, перепачканный в золе, под слоем которой совершенно неуместно посреди тусклого безжизненного пейзажа светилась белоснежная шерсть. Животное смотрело на нее так, будто бы они были связаны между собой. Разве у нее был единорог? Как такое вообще возможно? Ингрид тоскливо оглянулась вокруг. Может быть, в ее жизни был кто-то еще? Кто-то важный… Кто-то… Она смотрела на выжженную землю. Кто-то черный?…

Диана!

Как же она могла забыть?

Брр… Ингрид тряхнула головой, вытерла одной рукой давно уже высохшие слезы, чем еще больше перепачкала свое лицо сажей, другую же руку бездумно погрузила в сухую горячую землю, чтобы сосредоточиться на своих мыслях.

«Пепел», пронеслось в ее голове, «на ощупь совсем как настоящий».

Как только эта мысль озарила ее сознание, Ингрид как ужаленная вскочила на ноги и с безумным взглядом стала вертеться вокруг. Проверить на реальность! О да, все было более, чем реальным, и все же…

– Лес! Верни меня обратно! – запрокинув голову, что есть мочи закричала она, обращаясь ко всему, что могло ее услышать. А когда она опустила голову, то увидела перед собой тот же самый зеленый склон горы, где она прилегла отдохнуть вместе со своим единорогом совсем недавно.

– Так-то лучше, – прошептала Ингрид, осторожно выдыхая.

Убедившись, что эта реальность не собирается исчезать и превращаться обратно в кошмарный сон, девушка нашла взглядом своего зверя и залилась звонким беззаботным смехом, звук которого казался ей сейчас таким своевременным. А смеялась она потому, что брюхо и ноги единорога до сих пор были полностью вымазаны сажей, и выглядел он как нашкодивший щенок. Поняв, что сама она с перепачканным лицом, руками и одеждой, выглядит ни чуть не лучше, а также чувствуя нестерпимое желание напиться свежей прохладной воды после удушливого наполненного гарью воздуха того мира, где они только что побывали, Ингрид решила найти горный ручей.

Ведь Аарон рассказывал ей как-то, что Безмятежном Лесу были водопады, значит, и ручьи тоже были. И тут Ингрид поняла, что неясный постоянный шум, преследующий ее сегодня в Лесу по пятам, был шумом падающей воды.

– Водопады! – вскрикнула Ингрид, вспомнив, что именно их видела она утром в книге эльмаренских легенд.

Это озарение буквально воодушевило ее, она вскочила на тут же радостно встрепенувшегося единорога, и они вместе ринулись на звук водопада. Единорог взмыл вертикально вверх. И вскоре лес оказался далеко внизу. Теперь взгляду Ингрид предстала полная картина. По ее левую руку продолжал возвышаться достаточно пологий горный склон, который по мере того, как они поднимались, из зеленого и поросшего растительностью превращался во все более пустой и каменистый. Ели сменили невысокие, стелющиеся по земле редкими зелеными пятнами сосны. Справа же простирался Безмятежный Лес, звенящий от наполняющего его пронзительного солнечного света.

Ингрид всегда думала, что Безмятежный Лес не имеет ни конца, ни начала, но далеко-далеко за лесом она увидела светло – коричневую полосу точно такой же горной цепи как и слева от себя. Эти горы точно принадлежали Безмятежному Лесу, потому что в обычном амальонском лесу они не встречались.

По мере того, как они летели дальше, шум падающей с должно быть огромной высоты воды все усиливался и вскоре стал уже отчетливо различимым. Впереди показался большой пологий зеленый выступ, как щупальце осьминога устремляющийся вглубь Леса. За ним цепочка выстроившихся друг за другом горных склонов поворачивала влево.

Сердце Ингрид забилось быстрее. Они приближались к цели своих поисков, она чувствовала это. Этот выступ казался ей последней преградой на пути к ключу. Поэтому, когда единорог огибал его, усиленно взмахивая красивыми сильными крыльями, Ингрид затаила дыхание, в ожидании новой картины, должной предстать ее взору. И она не обманулась.