– Хорошо, – решительно произнесла Диана и поднялась на ноги. – Мы поступим следующим образом. Я подержу энергетический шар, пока его не сможет создать кто-то из твоих родных.

Когда Диана решила вызвать нейтрализующее облако, чтобы поговорить с Ингрид, она была уверена, что сможет легко стереть в своей душе все возникшие светлые чувства и продолжить поединок. Но сейчас, после того как в ее душе может быть впервые за многие годы воцарился мир, пусть даже в таких сугубо военных целях, продолжение битвы более не представлялось ей возможным.

– И все? – с облегчением спросила Ингрид. – Смертельный поединок на этом закончиться?

Она закрыла глаза и не видела, как напряглась Диана при слове «смертельный».

– Ты права, – услышала она голос гронгирейки. – Смертельные поединки так не заканчиваются.

Ингрид продолжала лежать с закрытыми глазами. Затаив дыхание, она ждала, что решит Диана. Но гронгирейка тоже медлила.

– Ингрид – Ингрид, – наконец, произнесла она со вздохом. – Как только ты появилась в долине, от тебя одни неприятности. Еще ни один амальонец не навлекал столько позора на мою голову. А я даже не могу тебя убить.

Ингрид радостно открыла глаза:

– Значит, ты не будешь меня убивать! – воскликнула она.

– Не могу, – Диана развела руками. А потом пустила в небо маленький огненный шарик в знак того, что поединок окончен.

Они обе провожали его взглядом. Шар завораживающе переливался всеми огненными цветами, от темно-красного до прозрачно-желтого. Диана запрокинула голову, ожидая, когда же шар коснется купола и исчезнет, но это все никак не происходило.

– Купола больше нет! – выдохнула Ингрид.

Шар между тем, достиг наивысшей точки своего полета и стал стремительно опускаться вниз на площадь, заполненную народом. Площадь загудела словно улей.

– Тэган, погаси его! – крикнула Диана старшему сыну Фаридэ. Она на своем опыте знала, что Тэган отлично умеет гасить ее огненные заклинания.

Но Тэган стоял, словно в оцепенении, также как и другие Фаридэ.

Диана с ужасом смотрела, как падает ее шар. Казалось, амальонцы забыли, как колдовать. Наконец, рядом с ярко желтым шаром появился точно такой же голубой шарик. Он закружился вокруг огненного, а потом слился с ним воедино прямо над головами визжащих от ужаса амальонцев. Диана медленно повернулась вокруг себя, провожая взглядом голубой след от шара. Он должен был привести ее к автору заклинания. И он привел. Не веря своим глазам, Диана обнаружила, что это была не кто иная как Ингрид.

Гронгирейка холодно сузила глаза. В правой руке ее опять появился комок огня.

– Значит, не умеешь! – произнесла она ледяным тоном.

– Нееет! – замотала головой Ингрид, забыв о том, что ей нельзя шевелиться. – Это вышло случайно! Он просто падал на людей!

Но темная волшебница не слышала ее. Нейтрализующее облако вокруг амальонки мгновенно исчезло, и раздался ее душераздирающий вопль. Боль обрушилась на Ингрид с убийственной силой. Она вновь почувствовала себя на раскаленной сковороде.

Диана же стола над ней, готовая в любой момент пустить в нее последний шар. Но что-то было не так. Гронгирейка не могла понять, что именно. Словно эхом в ее голове повторился только что прозвучавший крик Ингрид. И внезапно Диану осенило, что это был единственный звук на площади, хотя их уже не скрывал звуконепроницаемый купол. Она обернулась в поисках причины внезапно возникшей тишины и застыла на месте, окаменев от удивления, как и все остальные люди на площади.

Сквозь образовавшийся в толпе людей коридор по направлению к ней шел самый настоящий единорог. За спиной его были сложены крылья.

Пальцы руки Дианы, которая держала огненный шар, безвольно разжались, и пламя стекло по ним в песок. Беззвучно. Обреченным взглядом в полном молчании Диана следила, как единорог приближался к ним. Он был весь ослепительно белый. Его короткая грива отливала солнечным светом. Рог угрожающе блестел. Диана знала из преданий, что нельзя нападать на обладателя единорога, но никто никогда не говорил, что происходит в таком случае. Она была готова к тому, что небеса разверзнуться или земля уйдет из под ног. Но ничего не происходило. Единорог медленно прошел мимо нее и остановился рядом с бездыханным телом Ингрид, распростертым на песке.

– Поединок окончен, – еле слышно произнесла Диана, не в силах более терпеть давящую на площадь тишину.

– Поединок окончен, – прогремел вслед за ней голос короля Аруна.

Беатрис Фаридэ с криком метнулась к дочери. Семья в миг окружила тело Ингрид, пытаясь понять, есть ли в нем еще жизнь. Единорог опустился рядом на песок и положил голову на бок, уткнувшись носом Ингрид в плечо.

– Ай! – раздался слабый крик Ингрид.

По плотным рядам людей, за считанные секунды образовавшим кольцо вокруг Фаридэ волна за волной проносился восторженный шепот: «это настоящий единорог!».

Беатрис шептала заклинания одно за другим, пока наконец Ингрид полностью не очнулась.

– Слава небесам, ты была просто без сознания! Мы подумали, что ты умерла! – сказал Кеннет, поднимая сестру на руки.

Вновь ощутив себя свободной от раздирающего ее изнутри пламени, Ингрид тут же завертела головой. Единорог был здесь. Он не привиделся ей.

– Аааааааааааааааааааа! – радостно закричала она.

От неожиданности Кеннет выпустил ее из рук.

А Ингрид бросилась своему животному на шею. У нее не было слов, которые она могла бы сказать ему. Она просто обнимала его и плакала. Плакала от счастья, от того, что мир любит ее. От того, что этот мир продолжал оставаться самым прекрасным на свете, самым прекрасным и самым волшебным. В нем было все возможно.

И как всегда при мысли о неисчерпаемом изобилии этого мира, Ингрид вспомнила о своем самом потаенном и самом нереальном желании. Она вскинула голову и нашла взглядом Диану. Темная волшебница одиноко стояла поодаль. Она выглядела потрясенной и потерянной. Отчего у Ингрид защемило сердце.

Кеннет опять взял сестру на руки, и ее семья стала прокладывать себе дорогу сквозь толпу окружавших их людей. Единорог последовал вместе с ними.

– Пойдемте Фаридэ, нам больше нечего здесь делать! – услышала Ингрид голос отца. Но сама она не могла оторвать взгляд от Дианы. Она хотела ей что-то сказать, неважно что, лишь бы Диана посмотрела на нее. Но гронгирейка вряд ли бы ее услышала. Слишком шумно было на площади.

Чувствуя, как неимоверная усталость накатывается на нее, и что скоро она, возможно, опять потеряет сознание, Ингрид усилием воли начертила в воздухе перед Дианой огненными буквами слово «чай».

Дома Беатрис Фаридэ потребовалось несколько часов, чтобы полностью излечить Ингрид от ожогов, полученных во время поединка. Единственное, что не удалось восстановить, так это линии рук. Поэтому все следующее утро Ингрид сидела на крыльце с кружкой молока и силой мысли чертила себе новые линии на ладонях. Точнее она чертила не линии, а представляла себе свое будущее таким, каким бы ей хотелось его видеть. И в соответствии с этим вариантом будущего вырисовывались линии на ее руках. Больше всего Ингрид забавляло то, что если ей вдруг вздумывалось что-нибудь добавить или изменить, то появлялись новые линии или уже нарисованные меняли свое очертание.

То, на что Ингрид так надеялась, не случилось. Еще до восхода солнца она вышла на улицу, взяв с собой кружку парного молока, села на крыльцо точь в точь как в ее видении во время поединка и стала ждать появлении Дианы. Но солнце поднималось все выше, тени от деревьев становились короче, а Диана так и не приходила.

Но Ингрид продолжала сидеть на крыльце. Это было само по себе очень приятно – нежиться под ласковыми лучами утреннего солнца. К тому же, как только кто-нибудь из Фаридэ просыпался, по зову внутреннего голоса он тут же спускался вниз. К девяти часам утра на крыльце собралась вся семья Фаридэ. Беатрис решила, что раз уж все равно все на улице, то завтракать они будут в саду. Тэган с Аароном собрали стол для пикника. Кеннет с Дареном помогали матери готовить завтрак. Филипп Фаридэ проснулся сразу же после своей дочери и тут же отправился во дворец.