– И еще, мы ведь не шепчемся с заговорщицкими лицами, а как бы ведем светскую беседу, – добавил неожиданно Дэвид и снова зарозовел. – Это не должно привлекать внимания, взгляните сами: все поглощены собственными разговорами…

– Совершенно точно подмечено, – кивнул Бессмертных. – Ян?

– Болтают о всяком разном, – сказал тот, поведя оттопыренным ухом. – Про нас ни слова, разве только вот те две дамы всё никак не успокоятся насчет колье госпожи Каролины.

У Яна Весло имелась замечательная способность, которой он очень гордился и которую генеральный следователь считал подарком судьбы. Оперативник обладал тончайшим слухом и не менее развитым обонянием, что не раз помогало в расследованиях да и просто в жизни.

– И никто не подойдет, чтобы подслушать, – подал голос доктор, промокнув губы салфеткой. – Ручаюсь.

– Ну, раз уж милейший Теодор ручается в этом, то можно говорить без опаски, – усмехнулся Руперт. Он знал, насколько обманчива внешность, кроме того, был посвящен в историю доктора, а потому доверял его суждениям. – Но всё же постарайтесь пользоваться иносказаниями, эти стюарды подкрадываются, как привидения… К сожалению, пока тем для обсуждения у нас немного. Документы были всем предоставлены…

Он выдержал вопросительную паузу. Остальные молча кивнули, удостоверяя, что с материалами ознакомились, после чего поступили с ними согласно инструкции.

– Какие-то идеи, предложения? – спросил Руперт. Он любил разговаривать с сотрудниками, хотя это вовсе не означало, будто он последует их совету. Это просто помогало ему размышлять. – Дэвид?

Стажер вздохнул и понурился.

– Слишком мало информации, – сказал он. – Не видя места пре… того места, говорить о чем-либо рано. Пока, насколько я понял, однозначно удалось определить только… э-э… способ совершения этого деяния. Орудие не найдено, следов тоже не обнаружено, мотивы неизвестны.

– Ну, насчет следов, положим, мы еще поспорим, – подал голос доктор и усмехнулся. Дэвид случайно заглянул в его печальные, как казалось из-за стёкол пенсне, глаза и невольно поёжился. Кажется, знакомые, травившие байки о том, что у судмедэксперта Теодора Немертвых разговаривают даже трупы, не сильно-то и привирали… – Но, как верно заметил наш юный спутник, уверенно говорить об этом мы сможем только на месте.

Ян согласно кивнул. Уж в том, чтобы отыскать какую-нибудь шерстинку, пылинку, оброненную преступником, ему равных не было. Так что доктору предстояло заниматься телом покойного, а оперативнику – рыскать по месту преступления и окрестностям. А там уж, глядишь, и Берт бы подключился…

(Надо отметить, что Бертран Гребло (настоящая его фамилия давно забылась, а это прозвание, очередной оперативный псевдоним, почему-то прижился, как родной, и даже вошел в финансовую отчетность подразделения; а, как известно, что записано в бухгалтерских книгах, не вырубишь и топором) был феноменально удачлив. Вследствие этого Берт всегда ожидал от жизни какого-нибудь особенного подлого подвоха, из-за чего всегда был мрачен и подозрителен. Его чувство юмора безболезненно мог переносить только Ян, поэтому они отлично сработались. Помимо того, если Ян говорил, что необходимо найти человека в сером шерстяном пальто (шерсть от овцы такой-то породы, пальто не менее пяти лет, сейчас сукно уже так не делают) – и вот ворсинка от него, Берт обычно очень скоро припоминал, что видел мужчину именно в таком пальто там-то и тогда-то, либо же натыкался на него случайно посреди людной улицы. Остальное было делом техники. Что поделать, подозрительность отлично помогает развивать наблюдательность, а от везения и вовсе никуда не денешься…)

Впрочем, вслух Ян ничего не сказал, потому что панически боялся доктора. Он даже Пола Топорны с его расстрельными приговорами мог посчитать милейшим человеком, а уж генерального следователя и вовсе обожал, но вот доктор Немертвых… Увы, эту боязнь он мог скрывать, но преодолеть так и не сумел. Более того, Ян знал наверняка, что Берт испытывает к полноватому коротышке примерно такие же чувства, а почему – неведомо. Что поделать – обсуждать коллег за их спинами было не принято.

– Позвольте вопрос, – очнулся вдруг Пол.

– М-м? – сказал следователь.

– Мы прибываем на место одной командой или же каким-то образом разделяемся?

– Не вижу смысла, – пожал плечами Бессмертных. – Официальная депеша сообщает о прибытии группы в составе… нас всех. Я и сам бы не отказался пустить вперед хотя бы вот их, – кивнул он на оперативников, – но, к сожалению, дело оказалось слишком уж громкое, тут не до конспирации. Я ответил на ваш вопрос, Пол?

– Так точно, – ответил тот и снова замер, вперившись взглядом в стол, чтобы не пугать даму за соседним столиком (мало кому нравится, когда спину им буравят неподвижным взглядом).

Дело действительно вышло не громким, а просто-таки оглушительным. В далекой провинции оказался убит опальный и ссыльный деятель, некогда приближенный к Его величеству. Был он богат, происходил из знатной семьи, чем гордился («В моем роду никогда не было середнячков, – говаривал этот человек, – все мужчины шли по стопам предков и добивались своего!»), умён и прекрасно образован, но однажды не сошёлся во мнениях с Каролем XVII. Кто другой промолчал бы и возобновил беседу на следующий день, благо Его величество был хоть и упрям, но в то же время отходчив, но тут, как говорится, коса нашла на камень. Деятелю припомнили его сомнительные аферы с государственной казной, кое-какие подозрительные связи с иностранными послами, еще что-то… и в два счёта выслали на дальнюю границу, в одно из имений. Его величество всё-таки был добр и не приказал конфисковать всё до последней нитки. Быть может, он рассчитывал подержать спорщика в черном теле какое-то время, а затем дать ему возможность восстановить репутацию в монарших глазах, но, увы, судьба распорядилась иначе…

Кароль XVII пришел в чудовищное бешенство и, не долго думая, вызвал Руперта Бессмертных прямо из дома, забыв об этикете и прочей придворной ерунде. Генеральному следователю было прямо заявлено, что убивать бывших придворных деятелей имеет право только Его величество, а не какие-то там негодяи, и вообще, если бы надо было того прикончить, то экспресс-трибунал всегда под рукой! А посему следует немедленно разобраться, кто посмел присвоить себе чужие полномочия и смертельно оскорбить Его величество!

Руперт покивал, вздохнул и пошел оформлять командировку. Убийство есть убийство, кого бы ни прикончил неизвестный, а расследовать особо важные преступления – прямая обязанность господина Бессмертных…

– Ну что ж, это на сегодня, – решил он. – Ах да… Роли – обычные.

– Хорошо… – протянула Каролина и кокетливо хлопнула ресницами. Она виртуозно могла балансировать на грани между «прелесть, какая дурочка!» и «ужас, что за дура!» и умело этим пользовалась. Тем более, что ни первой, ни второй она не являлась.

Пол чётко кивнул и поднялся из-за стола. За ним последовал, прихрамывая, доктор, а затем и все остальные.

И никто не обратил внимания на солидного, хорошо одетого господина, время от время бросавшего взгляды на Каролину (слишком много было таких господ), а теперь скомкавшего салфетку и поспешно отправившегося вслед за живописной группой в вагон первого класса…

Каролина Кисленьких готовилась ко сну. Приняв душ и облачившись в очаровательный пеньюар, она вытащила из прически шпильки и позволила волосам свободно рассыпаться по плечам. Посмотрелась в зеркало, осталась довольна – глаза уже начали терять синеву и к утру должны были обрести природный оттенок.

Каролина проверила запор на дверях купе и душевой, одной на два купе: кажется, сосед с той стороны запер свою дверь, так же поступила и она.

Тщательно расчесав густые локоны, заколов их на ночь и надев кокетливый чепчик, Каролина совсем уж было собралась погасить лампу и отойти ко сну, как вдруг услышала назойливое зудение.

– Ну что за дела! – неподдельно огорчилась она. Известно ведь, что один-единственный крохотный комарик способен начисто испортить любую ночь! Найти его никак не удавалось, маленький подлец отлично затаился. – Хорошо, погоди же…