Пришла также Марго Гримо в темных солнечных очках, которые она никогда не снимает, и со скорбно сведенными углом бровями человека, пережившего бесконечное множество смертей, эпидемий, операций матки, удалений всяческих опухолей, фибром, — она жаждала общения с кем-нибудь из другого мира или из мира, который ей стал трагически чужд. С сыном, с любовником?

Вначале имел место технический диалог между Ильзе и Данери, как бывает на международных конгрессах специалистов (филологов, ботаников, отоларингологов), диалог на профессиональном жаргоне. Диалог людей, прежде не знакомых лично, однако знающих друг друга по упоминаниям в специальных журналах их отрасли. Есть общие друзья? Конечно, мистер Лак.

Потом началось состязание. Каждый рассказывал о пережитых им необычных случаях, таинственных посланиях, снах, предвидениях, памятных сеансах.

Меме:

В детстве она посещала английский колледж. Как-то на уроке истории она рассказала о том, что происходило на втором этаже тюрьмы, где находилась Мария Антуанетта. Когда закончила рассказ, учитель спросил, откуда ей известны эти подробности, имеющиеся только в одной энциклопедии, которую Меме в глаза не видела. Сообщение Меме было выслушано со вниманием и вывод был такой — это можно объяснить только тем, что в Меме воплотилась Мария Антуанетта.

Ильзе Мюллер:

Летом она всегда собирает друзей в своем доме в Мар-дель-Плата, и они устраивают сеансы с одной необыкновенной женщиной по имени Мариета. Кто-нибудь слышал о ней? Нет. Да. Кажется, Меме слышала. Она была такая вот и такая? Нет, не такая, а такая. Ладно, неважно. Мариета Фидальго, существо поистиненеобыкновенное. Как-то после полуночи, проведя много часов в бесплодных усилиях, они все очень устали, прямо-таки изнемогли. Около трех задремали кто где — в креслах, на диванах. И вдруг раздался оглушительный грохот, и столик полетел в угол.

Данери слушал с академической снисходительностью, на лице улыбка жабы-альбиноса — благодушный член Академии литературы, которому на собрании учительниц-пенсионерок рассказывают об успехах детей в употреблении буквы «z» и предлогов.

— Да, да, — кивал он с благосклонностью инопланетянина.

Если к нему присмотреться, того и гляди заметишь, изо рта у него тянется ниточка молочно-белой слюны.

Мистический случай, рассказанный Меме: на стол падает листок бумаги, и ее зять Конито, присутствовавший на сеансе с классическим скепсисом чужаков, любящих подшучивать, берет листок, ехидно усмехаясь. Но, увидев почерк, меняется в лице. Что случилось? Что там? То был почерк его покойного отца. Письмо, адресованное ему.

Стали вспоминать случаи с посланиями на греческом, на арабском и даже на цыганском языке, переданными медиумами, не знавшими этих языков.

Дальше объявили получасовый отдых.

Затем занятия возобновились. Послышался какой-то стук, все насторожились, пошли сообщения от разных, но неподходящих личностей.

— Это для тебя, — сказала Меме, обращаясь к Марго Гримо, все такой же удрученной и молчаливой, брови уголком.

Марго внимательно выслушала, постаралась расшифровать послание, но ничего путного не получалось. Мужчина, плывущий в море? Меме, волнуясь, спросила, не может ли это быть Бернаскони, но Марго отрицательно и уныло покачала головой. Несмотря на это, попытки истолковать послание продолжились, но безрезультатно.

Затем получились какие-то хаотические сочетания букв, явные нелепицы, шуточки с мнимыми словами, вроде «пли» и «пла».

— Это шутки, — объяснил Данери. — Такое часто бывает.

— Сегодня ничего не получается, — разочарованно заметила Меме.

Потом беседа пошла более раскованно — рассказывали анекдоты, достопамятные случаи, вспоминали необычные или злобные выходки духов. Помнит ли кто-нибудь, что сказал мистер Лак доктору Альфредо Паласиосу? Да. Нет. Более или менее. Карлитосу Колаутти он напророчил, что тот женится лишь в сорок пять лет. Невероятно, если вспомнить, что в то время Карлитосу было чуть больше двадцати и он все время собирался на ком-то жениться. И тому подобные рассказы.

Когда сеанс закончился и они вышли на улицу, Бето выразил удивление интересом Сабато ко всему этому, его сосредоточенностью.

— Да это же чистейшее шутовство, — определил он, изумленно и пытливо глядя на Сабато.

Сабато не ответил.

— Но ты же не станешь меня уверять, будто веришь в подобный вздор.

Сабато чувствовал, что должен что-то ответить, но не мог найти слов.

После паузы он все же спросил, видел ли Бето «Ребенка Розмари» [221].

— А что?

— Так вот, я согласен, что в этом кругу полно шарлатанов, жалких легковерных старушек, снобов, мистификаторов. Но это еще не доказательство того, что оккультные силы не существуют. Они есть, это страшный и опасный мир, бесконечно более страшный и опасный, чем ты можешь себе вообразить.

— И при чем тут Полански?

— А он думал позабавиться — и видишь, что произошло [222].

Бето промолчал, но Сабато и в темноте видел на его лице выражение скуки и скептицизма.

— Согласись, Бето. Это похоже на зловещий карнавал — среди ряженых шутов есть и настоящие чудовища.

Исаак Слепой — отец современной каббалы. Жил он где-то на юго-западе Франции в XIII веке. Исаак «Слепой»!

Символы, буквы, цифры. Их источник — древняя магия, гностики и Откровение святого Иоанна.

Число 3 у Данте. 33 песни. 9 небес, разделенных на 3 категории по 3. Быть может, его вдохновило «Ночное странствие» каббалиста Мохиддина ибн-Араби? Был ли он как-то связан с Исааком Слепым?

Цепочка посвященных, начиная с древности и до расщепления атома. К этой цепи принадлежал Ньютон, и то, что он заявляет в своих трудах, самая малость того, что он знал. «Этот способ пропитывать ртуть хранился втайне людьми сведущими и, вероятно, представляет собой начало чего-то более благородного (чем изготовление золота), чего-то не могущего быть сообщенным другим людям без риска подвергнуть мир огромной опасности».

Отсюда туманный язык алхимиков. Символы для посвященных.

Подземные демоны составляют пятый род демонов, они обитают в гротах и пещерах, дружат или враждуют с теми, кто копает колодцы, и с искателями сокровищ, скрытых в недрах земных, и всегда готовы погубить человека, устраивая трещины в земле, пропасти, извержения вулканов или обвалы.

Люцифуги, бегущие от света, — это шестой и последний род. Они могут воплощаться только ночью. Среди них Леонардо — великий магистр оргий шабаша и черной магии, и Астарот, ведающий прошлое и будущее, — один из семи адских князей, предстающих перед доктором Фаустом.

Кажется, я уже говорил о том, что появление «Героев и могил» явно развязало руки злым силам. Уже за много лет до того они начали проявлять себя, хотя более скрыто и подло, но именно поэтому более грозно. На войне ты можешь защищаться, потому что враг перед тобой и форма на нем другая. Но как защищаться, если враг находится среди нас и одет так же, как мы? Или когда мы даже не знаем, что началась война и что опаснейший враг минирует нашу территорию? Кабы я в 1938 году знал об этой тайной мобилизации, я, возможно, сумел бы успешно защититься. Однако признаки ее остались не замеченными мной — ведь в мирную пору кто станет обращать внимание на туриста, фотографирующего какой-то мост? Эрнесто Бонассо познакомил меня с Домингесом, сказав, что это тот самый художник, который выбил глаз Виктору Браунеру: факт ужасный и многозначительный, но он ничего мне не подсказал относительно будущего. Вторым указанием — пожалуй, более страшным, — было появление Р. из потемок. Но, конечно, указанием с точки зрения последующих событий. Думаю, что если бы мы знали наше будущее, мы бы ежесекундно видели тут и там мелкие события, его предсказывающие и даже показывающие; но поскольку мы его не знаем, они нам кажутся случайными, ничего не значащими фактами. Подумайте, какой грозный смысл имело бы для знающего его апокалипсический конец появление в мюнхенской пивной в 1925 году ефрейтора с чаплинскими усиками и безумным блеском глаз.