— Как вы познакомились с Элизабет-Джейн? — негромко спросил Андерсон.

— Не думаю, что я ее знал. Я никого не узнал на снимках, которые вы мне показывали. Но, может, моя память хуже, чем я о ней думаю. Слабое утешение для человека, чья жизнь просочилась сквозь пальцы. Мне говорят, что я разговаривал с Линзи, но если это так, то я не знал ее имени. Несколько женщин приходили и сортировали одежду, я заходил, здоровался и уходил. Я знал Арлин, но не больше, чем сотню других людей, которые сюда приходят.

— Вы никогда не разговаривали с Элизабет-Джейн по телефону?

— Так, чтобы она представилась — нет, никогда. Но этот телефон звонит постоянно и теоретически я мог с ней говорить. А если бы я знал, что это она, то мне было бы что ей сказать.

Малхолланд заметил, что О’Киф старается дистанцировать себя от жертв, но не говорит ничего конкретного, что могло быть опровергнуто фактами.

— Вы никогда не встречались с ее родителями?

— Нет. А зачем?

— Вы знаете эту девушку? — тихо спросил Малхолланд, показывая две фотографии Арлин.

— Это Арлин Хэггерти? Я разговаривал с ее матерью, как я уже сказал.

— Вы помните ее с таким цветом волос?

О’Киф взглянул на фото, где Арлин была брюнеткой.

— Нет, — уверенно ответил он. — Когда мы познакомились, она была блондинкой.

— Вы знаете Хелену Фаррелл?

— Хозяйку модной галереи? Жену старшего инспектора Макалпина? У которого темные волосы? Я понимаю, о ком вы говорите, Лиск рассказал мне, что с ней случилось. Как она?

— Нормально, — уклончиво ответил Андерсон.

— Не думаю, чтобы она сюда когда-нибудь заходила. Вряд ли мы с ней знакомы. — Зазвонил телефон, и О’Киф взял трубку. — Да, конечно, я переговорю. Вы не могли бы меня на пару минут оставить? — спросил он, закрывая ладонью трубку, и продолжил: — Мне очень жаль об этом слышать. Как она это переносит?

Андерсон, поднимаясь, спросил шепотом:

— Один короткий вопрос: вы видели Шона Мактайернана?

О’Киф покачал головой и показал на трубку. В ответ на недоумение Андерсона он просил звонившего подождать, пока он закроет дверь.

— Я сегодня не видел Шона, — ответил О’Киф, прикрывая трубку рукой. — Вчера он поранился, и ему надо было наложить швы. Он уехал очень быстро.

— Он оставил здесь свои инструменты, — сказал Малхолланд, сжимая в кармане пиджака нож. — Они лежат во дворе.

— Лиза сказала, что рана была глубокой, сюда приезжал мистер Уайт, его босс, забрал микроавтобус и отвез Шона в больницу «Уэстерн». А теперь извините — мне надо заняться делами. — О’Киф дал понять, что разговор окончен.

Андерсон почувствовал вибрацию вызова на своем мобильнике.

— Что ж, до свидания… пока. — Он вышел из кабинета и остановился в коридоре.

Малхолланд последовал за Андерсоном и подошел к входной двери, на сквозняк. Он понял, что Андерсон хочет поговорить без свидетелей, и стал наблюдать за Вингейтом, который разглядывал припаркованные на площадке машины. Прислонившись к стене, Малхолланд вспомнил, что в досье была информация от Костелло, написанная ею от руки: Шон поранил себе стамеской руку. И на совещании говорилось, что он уже пользовался таким приемом. Малхолланд прислушался: Андерсон все еще разговаривал. Он осторожно, как сокровище, нащупал в кармане нож, решив рассказать о нем, когда их никто не сможет подслушать. Он вспомнил фотографию О’Кифа: тот выглядел открытым, обаятельным, приветливым и дружелюбным. Казалось, что его искренне заботило только будущее «Феникса». Неконтролируемые амбиции?

Андерсон захлопнул крышку телефона.

— Да, да, да! — Его кулак в воздухе нанес прямой удар по невидимому сопернику. — Звонил О’Хара. На лезвии был отломан кончик. Поэтому он и повернулся, наткнувшись на кость. Теперь мы знаем, какой он был длины, и сможем его опознать. Он направил несколько снимков с описанием ножа, который мы ищем, в участок, и я попросил Бэрнса привезти их сюда.

— А зачем? Разве мы не едем в участок?

— Я остаюсь здесь. Если этот нож существует, то он здесь. А где Костелло? — спросил он, подумав.

— Мактайернан подался в бега, и Костелло поехала за ним. И я здесь ни при чем: она сорвалась прежде, чем я успел ее остановить.

— Вот черт!

— Посмотри — вот это лежало в ящике Мактайернана. — Малхолланд обернулся, удостоверяясь, что они одни, и достал из кармана нож, завернутый в белый платок. Затем поднес нож к свету. — На нем какие-то высохшие хлопья. Раньше это было жидкостью. Посмотри, она затекла даже на ручку. — Он положил нож на тыльную сторону ладони. — Очень похоже на кровь. Причем свежую.

— В пакет для вещдоков, Малхолланд! Так куда, ты говоришь, поехала Костелло?

— За Мактайернаном, — ответил Малхолланд.

— Но куда? И с кем? Ты — здесь, я — здесь, Бэрнс едет сюда, а Вингейт ждет снаружи. С кем она поехала?

— Ни с кем.

— И ты отпустил ее одну?

— А как я мог ее остановить? Ты же знаешь: стоит ей вбить себе что-нибудь в голову, и ее уже нет!

О’Киф открыл дверь с печальным выражением на лице.

— Извините, мне надо ехать в больницу «Уэстерн» для соборования, вы понимаете…

— Да, конечно. Вы не будете возражать, если мы пошлем с вами своего сотрудника? Он не будет мешать, это для вашей же безопасности, поверьте.

О’Киф что-то пробормотал, и Малхолланду показалось, что это были ругательства, чего он никак не ожидал услышать от священника. Они прошли за О’Кифом в кабинет, наблюдая, как он достал из-под стола черную сумку на молнии и перекинул ее через плечо. — Я поеду в красном «ситроене», что стоит у входа, — хрипло сказал он.

Андерсон проводил его на улицу и проинструктировал полицейского в форме, но так тихо, что слышать его не могли ни О’Киф, ни Малхолланд.

— Итак, на чем мы остановились? — Андерсон сел за стол О’Кифа, достал мобильник и, подумав, убрал обратно. — О ноже поговорим чуть позже. Что сказала Костелло, куда она поедет? — повторил он.

— Я не знаю.

— Что значит — «не знаю»?

— Она сказала, что у нее есть идея.

— Что за дура! — Он опять достал мобильник. — Я вызываю сюда бригаду. Мы и так ждали слишком долго.

— А разве нам не нужен для этого ордер?

— Ты слышал О’Кифа — он готов оказать любое содействие.

— Думаю, что он не это имел в виду.

— Я тоже, но какая разница?

Костелло повернула на Хэдз-оф-Эр-роуд и припарковалась на ближайшей площадке. Она была права: ей удалось найти старушку с родинкой. Шон где-то рядом, это точно. Значит, надо искать маленький коттедж с большой собакой. Она подумала, не вернуться ли в Эр за поддержкой, но до коттеджа было еще добрых полмили: можно подобраться поближе так, что ее никто не заметит. Она увидела проем в живой изгороди и следы от колес на поле: интересно, здесь шеф разбился на «БМВ»? Что авария произошла на этом участке дороги, она знала точно. Именно это живописное место было причиной такого большого количества аварий. Потому и построили новую дорогу. Если он и в самом деле был здесь, то легко отделался.

Она вылезла из машины, убедилась, что захватила бинокль, и вытащила мобильник из зарядного устройства. Несмотря на ярко светившее солнце, было очень холодно. Обмотав шарф вокруг шеи и придавив капюшон куртки, чтобы не топорщился, она пошла вдоль дороги к морю. Оно переливалось мириадами цветов от темно-серого до ослепительно белого. Ее начинало знобить.

Она увидела маленький белый коттедж, на стене которого красовалась надпись «Коттедж „Шипридз“». Что означало слово «шипридз»? «Овцы» на старом шотландском диалекте? Или «пастухи»? Что-то в этом роде.

Она позвонила в дверь.

Никто не ответил.

Она позвонила еще раз.

Тишина.

Другого дома поблизости не было. Она размышляла, стоит ли идти дальше по пляжу или вернуться на дорогу к машине. И в это время зазвонил телефон. Еще не ответив, она поняла, что решение принято за нее.

— Костелло, идиотка! Ты где?

— Я очень плохо слышу, сигнал совсем слабый. — Она посмотрела на холмы и на море: со связью дело швах! — Что?